Душа кочевника: преданность и вероломство

Душа кочевника: преданность и вероломство

Последовавшее за этим охлаждение во взаимоотношениях между Чингисханом и Тоорилом использовал Чжамуха, этот несостоявшийся анти-Цезарь, чья кандидатура на монгольский престол не получила поддержки, но зависть которого к побратиму от этого лишь усугубилась. Он быстро сообразил, как можно обратить себе на выгоду все случившееся. Весной 1203 года у него состоялась встреча с Сангумом и двумя монгольскими князьями: Алтаном и Хучаром. Эти двое решительно переметнулись в стан врагов своего господина.

Тайное сборище произошло в урочище Берке-элст (Трудные пески), на лесистом склоне Чжечжеерских высот, обычно помещаемых на карте современными исследователями южнее точки впадения Керулена в озеро Колен, в полупустынной степи, покрытой скудной растительностью, главным образом караганом и дерису. Вероятно, место встречи было выбрано Алтаном и Хучаром, боявшимися вызвать подозрение не только у Чингисхана, но и у Ван-хана, первый из которых находился на верхнем Керулене, а второй — в верховьях Туулы.

Старые обиды вырвались наружу. Нагнетая страхи, Чжамуха обвинил Чингисхана в поддержании связей с найманами, исконными врагами кераитов.

— С языка у него не сходят слова «отец», «сын», но в душе у него — совсем другое…

Особенно сильное впечатление на Сангума должны были произвести предостережения о том, как бы Есугаев сын не попробовал овладеть кераитским троном.

— Ужели вы верите ему? Что с вами станется, если только вы не опередите его?.. Если вы пойдете на анду Темучжина, я присоединюсь к вам и ударю ему наперерез!

Монгольские князья-отщепенцы в злобе не уступали Чжамухе и клялись перебить всех сыновей Оэлун и бросить их трупы зверям на растерзание.

Чингисхан. Бронзовый барельеф.

Центральная Монголия (район Улан-Батора).

Оэлун — мать Чингисхана.

Есугай-баатур — отец Чингисхана.

Алтайский пейзаж.

Рождение Чингисхана.

Детство Чингисхана.

Хасар — брат Чингисхана.

Красавица Борте — верная жена Чингисхана.

Хан с ханшей в походном шатре.

Сыновья Чингисхана: Чжочи, Чагатай, Угэдэй, Толуй.

Чингисхан.

^{Китайский портрет. XIII в.}

Объединение монгольских династий.

«Зверства монголов».

^{Иллюстрация к английской рукописи. XIII в.}

Оружие кочевников.

Боевые соратники Чингисхана:

^{преданный друг Джелме, лучший ратоводец эпохи монгольских завоеваний Субутай, первый «маршал» Великой армии Чингисхана Боорчу, завоеватель Северного Китая Мухали.}

Неизвестный мастер.

^{«Космическая сфера обитания божества». Музей изобразительных искусств. Улан-Батор.}

Шаман.

Молящийся монгол.

^{Фрагмент росписи. VIII–IX вв.}

Монгольский всадник, запрягающий лошадь.

Водовозы.

Ободренный подобными речами, Сангум тут же послал своих людей к отцу с поручением склонить его на сторону заговорщиков. Упрекая старика в слепоте и глухоте перед лицом смертельной опасности, каковой являлись честолюбивые планы Чингисхана, послы Сангума настойчиво уговаривали его напасть на Есугаева сына. Ван-хан, которому, вероятно, претило вероломство мятежников, отвечал:

— Зачем вы так судите о моем сыне Темучжине? Ведь он доселе служил нам опорой, и не будет к нам благоволения Неба за подобные злые умыслы на сына моего. Чжамуха ведь переметный болтун. Правду ли, небылицу ли он плетет — не разобрать!

Ответ отца не охладил решимости Сангума, и он предстал перед отцом лично, имея в запасе некий веский аргумент:

— Смотри! Ты еще жив, а он уже почти с нами не считается! Что же будет потом? Он делает все, чтобы я не получил в наследство кераитское царство, с таким трудом собранное еще твоим отцом Хурчжахузом!

Но Ван-хан упорно не хотел разрывать отношения с Чингисом. Более всего он боялся превратностей, коими полны войны, особенно междоусобные.

— Моя борода седа, и я хочу прожить остаток дней своих спокойно… Но вы меня и слушать не хотите…

Рассерженный Сангум вышел, громко хлопнув кошмой, служившей дверью.

Видя гнев сына, старик вынужден был уступить, правда, возложил всю ответственность за предательство и его последствия на домогателя.

— Это дело ваше: делайте, что только вам под силу, — заявил он Сангуму, явно сомневаясь в успехе его затеи.

Большего тому не требовалось. Его союзники тем временем начали действовать. Так, Чжамуха пожег все Чингисовы пастбища. Но поджог кустарников войной еще не являлся. Сангум намеревался схватить самого Темучжина. Шел 1203 год. Была весна. Тоорилов сын решил дать согласие на межсемейный брак, когда-то предложенный Чингисханом, пригласить его на пир по случаю помолвки и там устроить ему ловушку.

Получив приглашение, Чингисхан в сопровождении нескольких надежных людей отправился к Сангуму, ничего дурного не подозревая. По пути он заночевал у Мунлика, как мы помним, вассала его отца. Тот указал гостю на его неосторожность:

— Они только что нас унижали и отказывались выдать Чаур-беки… теперь, наоборот, сами приглашают на сговорный пир. Как это может быть, чтобы люди, которые только что чванились, вдруг согласились отдать дочь и сами пригласили? Чистое ли тут дело? Вникнув во все это, неужели ты поедешь? Давай-ка пошлем извинение в таком роде, что, мол, кони отощали, надо подкормить коней.

Чингисхан нашел совет разумным и вместо себя послал к Сангуму Бухатая и Киртая. Увидев их, заговорщик понял, что его план разгадан.