В сибирской тайге

В сибирской тайге

От Хингана до Алтая кочевники Верхней Монголии, «все живущие в войлочных юртах», с той поры представляли собой единый полк с одним общим знаменем. Столкнуться с ним в кровопролитных сражениях таким великим оседлым империям, как Китай и Персия, пришлось уже скоро. Но прежде чем двинуться на юг завоевывать цивилизованные страны, владыка степей, царь кочевников захотел убедиться в послушности охотников севера, населявших тайгу.

Частично являясь природными монголами, эти люди вели образ жизни, обусловленный их местожительством. «В отличие от остальных монголов, они не живут в войлочных палатках, — пишет один персидский историк, — не держат скота, но кормятся охотой, промышляя в бескрайних лесах, и презрительно относятся к пастушеским народам. Их единственным убежищем являются сделанные из веток и покрытые березовой корой шалаши. Зимой они охотятся по снегу, привязав к ногам снегоступы и опираясь на палку, которую втыкают в снег, как лодочники погружают свои шесты в воду».

Самое крупное монгольское лесное племя составляли обретавшиеся западнее Байкала ойраты, к которым причисляют себя и нынешние буряты.

Их страна, лежавшая в верховьях Лены и Ангары, а также в бассейне их южных притоков (реки Белая, Ока), представляла собой, за вычетом Балаганской травянистой степи, сплошной лес, состоящий из березы, тополя, осины, кедра, лиственницы и ели, а также густого подлеска из рододендрона, мха и лишайника. Таежная фауна была представлена лосем, оленем-маралом, северным оленем, красным волком, медведем, а также пушным зверем, таким как соболь, горностай, куница, белка, являвшимися предметами весьма прибыльной торговли охотничьих племен.

Ойраты входили в состав всех античингисовских коалиций. Когда же Завоеватель послал своего старшего сына Чжочи привести к покорности этих «лесных людей», «вплоть до страны Сибирь», ойратский вождь Хутуха-беки вдруг объявил о признании сюзеренитета Чингисхана, и в Шихшите «все десять тысяч ойратов» в присутствии царевича подписали акт о вассальной зависимости.

Далее путь Чжочи лежал на запад, в древнюю ставку киргизов, живших на верхнем Енисее, между Саянами и горами Танну-ула, в край, являвшийся совершенно диким, «за исключением волнистой степи, простирающейся южнее Улуг-Кема и Большого Кемчика, где снег выпадает уже в августе». Этот край также богат дичью, а в кедровых, лиственничных, пихтовых и березовых зарослях водятся олень-вапити, мускусная лань, соболь, горностай, выдра, бобр. Кстати говоря, древние киргизы и их потомки (тувинцы) одомашнили оленя, и он снабжает их одеждой подобно тому, как береза дает кору для кровель их жилищ.

Эти лесные тюрки, как и их соседи ойраты, решили сопротивление армии Чжочи не оказывать, а их князья Едиинал, Альдигер и Уребек-тегин кланялись Чжочи белыми кречетами, черными соболями и белыми меринами.

Возвратившись по выполнении приказа к отцу, Чжочи привел с собой всех названных вождей.

Особенно радушно Завоеватель принял ойрата Хутуха-беки, покорившегося первым. В знак признательности он дал его сыновьям — Иналчи и Турелчи — царевен из своего дома: первому досталась Чечейген, а второму — Олуйхан, дочь князя Толуя.[42] Эта «политика браков» позволила Чингисхану окончательно подчинить себе «людей леса».

Правда, в числе лесных племен имелось одно, еще не покорившееся. То были хори-туматы, которых иные исследователи ищут в лесистых горах Иркуля и в истоках Оки, другие же — севернее страны ойратов, там, где Зима соединяется с Окой, между Окой и Ижой, северо-западнее Балаганской степи. Определенно известно лишь то, что речь идет о стране гористой, занимающей центр сибирской тайги. «В стороне от главных троп, — пишет по этому поводу исследователь Гренар, — тайга почти так же непроходима, как экваториальный лес. Часто приходится прибегать к топору, в особенности там, где упавшие деревья скрыты высокой травой и зарослями желтой акации и смородины. В этих лесах издалека заметить возвышенность невозможно; между ручьями и холмами нет никакого различия; не существует никаких ориентиров. Рассказывают о скоплениях охотников, навсегда затерявшихся в этих в общем-то безлюдных краях, на каждом шагу таящих опасность».

Чингисхан поручил своему верному Борохулу привести туматов под ярмо. В ту пору ими правила вдова их последнего вождя Ботохай-тархун (Толстая), чрезмерно грозной не казавшаяся.

…Борохул беспечно трусил на своем коне впереди отряда. Однажды вечером, когда он так, не спеша, продвигался по едва различимой тропе посреди густого леса, вражеские дозорные напали на него и убили.

Извещенный о гибели приемного брата, Чингисхан пришел в ярость и хотел было лично отомстить за его смерть, но Боорчу и Мухали его отговорили. Тогда он поручил провести карательную операцию Дорбо-догшину (Грозному) из племени дербетов.

Дорбо привел свое войско в полном боевом порядке к опушке вражеского леса. Чтобы обмануть противника, он расставил свои рати так, как если бы они должны были далее двигаться по всем известным дорогам и ущельям, но неожиданно приказал им идти по звериным тропам. Помогая себе топорами, его воины, никем не замеченные, поднялись на вершину горы (возможно, одной из Карагасских гор), откуда сквозь просветы меж деревьев увидели, как внизу — вероятно, со стороны Уды, близ нынешнего Тулунска, или Нижнеудинска, — туматы готовятся к пиру. Дорбо свалился на врага как снег на голову среди жаркого лета и без труда захватил их лагерь.

Этот успех был тем более ценен для монголов, что хори-туматы не только умертвили Борохула, но и увели в плен Хорчи-нойона, а также ойратского князя Хутуха-беки, только что перешедшего на сторону Чингисхана.

Кстати говоря, Хорчи-нойон попал в плен при обстоятельствах довольно курьезных. Завоеватель позволил ему выбрать для своего гарема 30 самых красивых туматских девушек. Имея на руках это разрешение, он ничтоже сумняшеся прибыл к туматам, но те его не ждали, о решениях Чингисхана ничего не знали и потому, как вора, посадили на цепь. Монгольские воины его, естественно, освободили. Чингисхан, компенсируя моральный ущерб, понесенный его ратоводцем, приказал немедленно отдать ему все три десятка отобранных им туматских красоток.

Хутуха-беки, «знатока лесных народов», посланного освободить Хорчи-нойона, царь наградил и того лучше, подарив ему самоё туматскую правительницу, толстую Ботохай-тархун. Одновременно он принес 100 туматских воинов в жертву духам-манам[43] несчастного Борохула.