Чингисхан на службе у «Золотого царя»

Чингисхан на службе у «Золотого царя»

На этом повороте своей судьбы Чингисхан сумел извлечь для себя выгоду и из внезапной смены политического курса Китая в Верхней Азии.

Читатель помнит, что первое монгольское царство было разрушено совместными усилиями татар (монгольского народа, скитавшегося по землям, прилегавшим к владениям маньчжуров) и «Золотого царя», Алтан-хана, то есть цзиньского государя, сидевшего в Пекине. Однако татары, коих пекинский двор использовал для разгрома предшественников Чингисхана, очень скоро сделались для своих покровителей невыносимыми. Именно тогда Пекин прибегнул к политике выбивания клин клином, которую традиционно проводил в своих отношениях с кочевым миром, и позвал для борьбы с татарами Чингисхана с кераитами.

Цзиньская армия, предводительствуемая князем Вангинчинсяном, нанесла удар по татарам в юго-восточном направлении. Ведомые Мэгуджином-сеульту, те отступили вместе со своими стадами к верхней Ульчже, впадающей в озеро Борун-торчи между Керуленом и Ононом, и приблизились к территории, контролировавшейся Чингисханом. Сей последний возможность отомстить братьям-врагам за старые обиды не упустил. Обращаясь к своим вассалам, он напомнил им, как татары предали его предков, Амбагая и Окин-Бархага, которых враг подверг казни и смерти на деревянном осле. Разумеется, та подлая экзекуция была делом рук китайцев, но, поскольку предоставившийся случай позволял отомстить прежде всего татарам с помощью пекинского двора, надо было начинать с татар. Впрочем, Чингис не очень вдавался в далекие воспоминания, он решил воздать должное врагам прежде всего за убийство своего отца, Есугая храброго, предательски отравленного татарами за обеденным столом.

— Татары — наши старые враги, — сказал он. — Они губили наших дедов и отцов. Поэтому нам следует принять участие в настоящем кровопролитии.

Обращаясь к Тоорилу, он заявил следующее:

— По имеющимся сведениям, Вангин-чинсян гонит перед собою, вверх по Ульчже, Мэгуджина и прочих татар. Давай присоединимся к нему и мы против татар, этих убийц наших дедов и отцов.

Конкретно перед Чингисом была поставлена задача атаковать татар, спускаясь по долине Ульчжи, в то время как цзиньская армия теснила их с юго-востока. Что касается Тоорила, без чьей поддержки он боевых действий начинать не решался, то кераит откликнулся на его призыв с готовностью:

— Твоя правда, сын мой. Соединимся!

И у него имелись старые обиды, требовавшие отмщения, так как его дед Маркуз-Буйруха тоже был схвачен татарами и так же погиб «обидной» смертью. Всего за трое суток собрав войско, он примкнул к армии Темучжина.

Монголы позвали было джуркинских вождей, но те еще помнили о печальном для них «ононском пире». Напрасно прождав Сача-беки и Тайчу целых шесть дней, Тоорил и Чингисхан спустились в долину Ульчжи, где за лесным завалом засел татарский вождь. Союзники, обложив Мэгуджина-сеульту, как волка, убили его и взяли себе как боевой трофей его украшенную золотом и жемчугом постель. Цзиньский генерал Вангин-чинсян, довольный успехом Чингиса и Тоорила, именно тогда присвоил последнему титул вана, то есть — в переводе с китайского языка — царя. Как раз это слово (произносившееся монголами как «онг») вкупе с саном «хан», уже имевшимся у Тоорила, дало имя Ван-хан, коим мы далее будем называть кераитского государя.

Что до Чингиса, то он получил от пекинского двора титул значительно более скромный — чаутхури, что указывает на то, что китайцы по-прежнему считали кераитов самым значительным монгольским племенем. Тем не менее их обоих горячо приветствовал представитель Пекина:

— Вы оказали Алтан-хану величайшую услугу тем, что присоединились к нему против Мэгуджина-сеульту и убили его. О ней я доложу Алтан-хану, так как ему одному принадлежит право дать Чингисхану еще более великий титул, титул чжао-тао.

Из сказанного явствует, что монгольские ханы являлись всего лишь скромными «федератами», состоявшими на службе у «Золотого царя», вождями дикарей, которых пекинский двор как бы привычно ублажал пышными званиями и прочими «бусами».

Однако Есугаев сын и венценосный кераит еще лучше вознаградили себя сами, ограбив татар и с богатой добычей возвратясь «во свои веси».

В татарском стане Чингисхан подобрал мальчика с золотым кольцом на шнурке, в подбитой соболем телогрейке из штофной парчи, которого и подарил своей матери:

— Это, должно быть, ребенок благородных родителей! Видно сразу, что он благородных кровей!

Оэлун, дав мальчугану имя Шиги-хутуху, объявила его своим шестым сыном.

Чингисхан тоже привязался к названому брату, о чем свидетельствует случай, произошедший несколькими годами позже.

Однажды зимой, когда Темучжин и его люди, следуя обычаю кочевников, переходили с одного места на другое, Шиги-хутуху заметил оленей, с трудом продвигавшихся по глубокому снегу. К тому времени Шиги-хутуху уже исполнилось пятнадцать лет. Получив разрешение, он погнался за животными. Вечером, во время стоянки, Чингис справился о юноше. Ему сказали, что тот погнался за оленями.

— Ребенок может в степи замерзнуть! — воскликнул хан и в сердцах ударил нойона, охранявшего Чингисхана, дышлом.

Тем временем Шиги-хутуху возвратился и заявил, что из тридцати оленей он убил двадцать семь. Сообщение удальца Чингисхану понравилось. Он послал подобрать добычу, и оленей действительно нашли валяющимися в снегу.