Старая гвардия

Старая гвардия

Затем была проведена реорганизация царской гвардии.

— В прежние времена, — заявил Чингисхан, — наша гвардия состояла из восьмидесяти кебтеулсунов и семидесяти турхах-кешиктенов. Ныне, когда я, будучи умножаем, пред лицом Вечной Небесной Силы, направил на путь истины велеязыкое государство и ввел народ под единые бразды свои, ныне учреждаю сменную гвардию, образуя ее путем отбора из всех тысяч и доведя ее до полного состава тьмы (10 тысяч), считая в ее составе как кебтеулов, так и хорчинов и турханов.

Это отборное войско, подчиненное жесточайшей дисциплине, получило особые привилегии: так, рядовой кешиктен считался чином выше армейского тысячника. Всех гвардейцев царь отбирал сам, и они полностью оправдывали его доверие.

Однажды, обратясь к гвардии, он произнес великолепную речь, донесенную до нас монгольским бардом:

— В пасмурно-облачные ночи юрты мои, имеющие дымники, кругом облегала ты, крепко убаюкивая меня во дворце, старая стража моя. Ты и на этот трон возвела меня!

В звездные ночи дворцы мои кругом облегала, на постели моей не давая мне метаться в тревоге, благословенная стража моя. На высокий престол возвела ты меня!

В переплетающийся дождь, в трескучие морозы решетчатые юрты мои окружала ты, во мгновение ока поднимаясь, верная стража моя, успокоившая мое сердце. Ты и на радостный престол возвела меня!

Среди коварных врагов окружая юрты мои с подолами, ты в мгновение ока поднималась на защиту, верная стража моя!

Еще он сказал:

— Мои колчаноносцы подобны не доступному для исчисления густому лесу. Я хочу усладить их уста сладким сахаром, облачить их в парчу, посадить на великолепных скакунов, утолить их жажду влагой чистейших рек, дать их стадам тучные пастбища, а также сделать так, чтобы на их полях не осталось ни одной колючки!..

Однако не только на армию обратил свое заботливое внимание Покоритель Вселенной, но и на монгольский народ, наконец-то его усердием объединенный и сплоченный.

— Этот народ, который присягнул мне на верность в самые тяжкие дни, этот народ Синих монголов вполне достоин быть вознесенным над всеми племенами, сущими на земле!

Что касается идеала всех монголов, то он нашел свое воплощение в охотнике-кочевнике, одновременно добродушном и жестоком. Чингисхан определил его так: «В повседневной жизни быть оленем-двухлеткой, во время празднеств и пиров — беззаботным жеребенком, но в бою устремляться на врага подобно соколу или ястребу. Быть начеку днем подобно старому волку и бдительным ночью подобно ворону…»