«Яхта шла молодая, косая…»

«Яхта шла молодая, косая…»

Яхта шла молодая, косая,

серебристая вся от света —

гнутым парусом срезая

тонкий слой голубого ветра.

В ноздри дунул соленый запах —

пахло островом, морем, Лахтой…

На шести своих тонких лапах

шли шестерки вровень с яхтой.

Не хватало весел и лодок —

с вышек прыгали прямо в воду,

острой ласточкой пролетая

над зелеными островами,

и дрожала вода золотая,

вся исколотая прыгунами.

Задыхаясь и завывая,

к стадиону летели трамваи,

все от фабрик и от заводов

к стадиону, где легкий отдых.

К стадиону, где каждый стайер.

Каждый спринтер — литейщик, слесарь.

Пролетает, как в птичьей стае,

своего не чувствуя веса.

И трамваи у стадиона

встанут враз.

Их трясет лихорадка.

Их маршруты: Труд — Оборона, —

наверху обозначены кратко.

Мы маршрут и без этого знали,

мы сдаем нашей силы пробу,

и прибывшие парни сняли

заводскую, черную робу.

Вот вам классовый ветра анализ,

наша легкая сила живая,

снова девушки засмеялись,

рыбьей стайкою проплывая.

Солнце пышет веселым жаром,

покрывая плечи загаром,

похваляясь плеч желтизною

(то ли будет через неделю),

я почувствую, что весною

года на три я молодею.

Пойте песню.

Она простая.

Пойте хором и под гитару.

Пусть идет она, вырастая,

к стадиону,

к реке,

к загару.

Пусть поет ее, проплывая

мимо берега,

мимо парка,

вся скользящая,

вся живая,

вся оранжевая байдарка.

<1935>