«Ты как рыба выплываешь с этого…»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Ты как рыба выплываешь с этого…»

Ты как рыба выплываешь с этого

прошлогоднего глухого дна,

за твоею кофтой маркизетовой

только скука затхлая одна.

Ты опять, моя супруга, кружишься, —

золотая белка,

колесо, —

и опять застыло, словно лужица,

неприятное твое лицо.

Этой ночью,

что упала замертво,

голубая — трупа голубей, —

ни лица, ни с алыми губами рта,

ничего не помню, хоть убей…

Я опять живу

и дело делаю —

наплевать, что по судьбе такой

просвистал

и проворонил белую,

мутный сон,

сомнительный покой…

Ты ушла,

тебя теперь не вижу я,

только песня плавает, пыля, —

для твоей ноги

да будет, рыжая,

легким пухом

рыхлая земля.

У меня не то —

за мной заметана

на земле побывка и гульба,

а по следу высыпала — вот она —

рота песен,

вылазка,

пальба…

Мы не те неловкие бездельники,

невысок чей сиплый голосок, —

снова четверги и понедельники

под ноги летят наискосок,

стынут пули,

пулемет, тиктикая,

задыхается — ему невмочь, —

на поля карабкается тихая,

притворяется, подлюга ночь.

Мне ли помнить эту, рыжеватую,

молодую, в розовом соку,

те года,

под стеганою ватою

залежавшиеся на боку?

Не моя печаль —

путями скорыми

я по жизни козырем летел…

И когда меня,

играя шпорами,

поведет поручик на расстрел, —

я припомню детство, одиночество,

погляжу на ободок луны

и забуду вовсе имя, отчество

той белесой, как луна, жены.

<1931>