Меценат и коллекционер

Меценат и коллекционер

К 60 годам Галусту Гюльбенкяну наскучили постоянные заботы о хлебе насущном. Настало время сделать что-то для души, и нефтяной магнат посвятил себя благотворительности и искусству. В 1929 году на его деньги в Иерусалиме была построена Библиотека армянской патриархии. Он определил Армянской апостольской церкви постоянную ренту. Согласно завещанию Гюльбенкяна, она выплачивалась и после его смерти.

В 1930 году скончался Погос Нубар-паша, сын старшего Нубара-паши, который помог Галусту в самом начале его карьеры. К Гюльбенкяну перешел неофициальный титул старейшины армянской общины в рассеянии. С 1930 по 1932 год он возглавлял Всеармянский благотворительный союз – крупнейшую благотворительную организацию диаспоры, действующую более чем в 30 странах мира. При активном участии миллиардера и на его средства в населенных армянами районах Турции, Ливана, Сирии, Ирака и Иордании строились церкви, школы и больницы.

Щедрые пожертвования предприниматель делал и ранее. В 1922 году в память своих родителей он возвел в Лондоне армянскую церковь Сурб-Минас, а также выделил 400 тысяч долларов на восстановление Эчмиадзинского монастыря[243]. При его содействии строились новые районы на окраинах Еревана. Не осталась без поддержки и построенная родителями Галуста больница Сурб-Пркич в Стамбуле.

Столь малый срок во главе Всеармянского благотворительного союза объясняется грандиозным дипломатическим скандалом, косвенным виновником которого стал Гюльбенкян. Меценат задумал построить в Сирии несколько поселков для армянских беженцев, спасшихся от резни 1915 года[244] и влачащих жалкое существование в палаточных городках. Он хотел трудоустроить их на строительстве нефтепровода Мосул – Триполи – Хайфа[245]. Однако Турция обвинила Гюльбенкяна в создании «армянского очага» у своих границ, надавила на советский МИД, и в советской армянской прессе началась обличительная кампания против нефтепромышленника. Оскорбленный до глубины души, Галуст подал в отставку.

В 14 лет на 50 пиастров, полученных от отца за успехи в учебе, Галуст купил на стамбульском базаре несколько старинных монет. Они легли в основу богатейшей коллекции древнегреческих монет, которые Гюльбенкян собирал всю жизнь. Эта коллекция считается крупнейшей в мире.

Увлечение коллекционированием живописных полотен началось у Гюльбенкяна еще в юности. Он обладал тонким вкусом, умел ценить подлинную красоту и был вдумчивым знатоком искусства. Наряду с картинами он приобретал керамику, фарфор, раритетные издания, рукописи, скульптуры, драгоценные камни. «Только лучшее для меня достаточно хорошо», – говорил он, расплачиваясь за очередной экспонат. В начале 1920-х годов его коллекция достигла таких размеров, что ему пришлось покупать в Париже целый особняк, который был полностью отведен под произведения искусства. Собрание насчитывало около 6 тысяч предметов. Посторонних в этот своеобразный музей Галуст пускал с большой неохотой, поскольку очень трепетно относился к своим сокровищам.

На рубеже 1920-х и 1930-х годов советское правительство проводило распродажу эрмитажных шедевров первого ряда, чтобы выполнить план по выручке валюты. Гюльбенкян, торговавший в то время нефтью с Советской Россией, узнал об этом по своим каналам и изъявил желание купить ряд полотен. В три сделки он приобрел 51 экспонат Эрмитажа, заплатив за них в общей сложности 278 900 фунтов стерлингов.

Коллекция продолжала пополняться, и места в особняке на авеню Йены уже не хватало. Гюльбенкян передал часть полотен Национальной галерее Лондона, а египетскую коллекцию – Британскому музею. Когда в годы Второй мировой войны Париж был оккупирован немецкими войсками, особняк Гюльбенкяна хотели конфисковать, но дипломатические связи зятя нефтяника помогли предотвратить передачу здания высокопоставленному немецкому чиновнику.