Русланова на Т-34

Русланова на Т-34

Летом 1973 года в лесу под Тверью снимался эпизод к фильму «Я, Шаповалов Т.П.». Эпизод назывался просто: «Лидия Русланова в танковых войсках».

Авторы сценария В.Фрид и Ю.Дунский ничего не выдумывали и не изобретали… Известно было, что во время войны знаменитая артистка часто появлялась на передовой, не раз попадая под бомбежки и артобстрелы, и дарила бойцам звонкую русскую песню!.. Не боясь излишней патетики, о Руслановой можно сказать: песня действительно была ее оружием! И в нашу Победу певица по праву внесла свой вклад.

Так что в ткань нашего художественного фильма сцена выступления артистки входила естественно. Но перед режиссером Евгением Кареловым возникла весьма и весьма нелегкая проблема: кто ее, эту женщину, необыкновенно яркую, удалую, ядреную, сыграет? Ведь сама-то Русланова была теперь на три десятка лет старше той, фронтовой… За прошедшие после войны годы пережила она немало: и лагерь, и унижения, и обиду…

Вдоволь потеоретизировав, поспорив на тему, что такое правда жизни и правда искусства, решили пригласить на съемку саму Русланову.

— Так, — сказал в сомнении Карелов. — Жених есть, осталось уговорить невесту… Согласится ли?

Второй режиссер Слава Березко осторожно предупредил:

— Вообще-то, слух ходит, она с гонором… И послать может!..

— Не лучше ли взять хорошенькую артисточку, а голос подставить руслановский, и все дела, — высказался кто-то из ассистентов режиссера.

Карелов вскочил, нервно выхватил у меня окурок, несколько раз затянулся и отчаянно прокричал, ударяя себя кулаком в грудь:

— Да ведь она — настоящая!.. Настоящая же!..

— Ну, чего психовать? Звонить надо! И сейчас же! — посоветовал Березко.

Карелов, тяжело вздохнув, обратился ко мне:

— Семеныч, звони ты… Как коллега коллеге!..

Я старался как можно мягче, дабы не подлить масла в огонь, объяснить, что мой звонок может быть дурно истолкован Лидией Андреевной! С каких это пор артист артиста приглашает в фильм? Так что звонить надо ему, постановщику. На том и порешили: звонить завтра — сегодня уже поздно.

Утром в гостиничный номер ко мне зашел сияющий Евгений Карелов:

— Значит, было так, Семеныч. Троекратно перекрестясь, позвонил. Слышу в трубке на басовитых тонах: «Ал-ле». Я — то да се, пятое-десятое… Мол, без вас, Лидия Андреевна, фильма не будет. А она мне такой вопросик: «Солдаты будут настоящие или статисты переодетые?» Тут я вроде как бы обиделся: «Как можно нашу героическую армию подменять статистами?» — «Тогда так, — басит она мне, — ты, гражданин начальник, посылай за мной машину, а я пока поглажу кофтенку и юбочки…» Я, конечно, как могу благодарю ее и говорю, что спешить не надо… а она мне: «Ты, гражданин начальник, должен знать: солдату кашу и песню надо вовремя подавать!»

Карелов, разгоряченный, отмерил несколько шагов по комнате, сел на подлокотник кресла и с грустинкой проговорил:

— Гражданином начальником назвала меня. Как думаешь, по лагерной привычке или из озорства?

— Вряд ли к унижению можно привыкнуть, — ответил я. — Шутила, конечно. Однако, видать, шутка больно хлестнула тебя…

На танкодроме (место, где велись съемки) все было в движении и все непривычно тихо: команды офицеров и режиссеров подавались вполголоса, вежливо. Во всем чувствовалось напряженное ожидание приезда легендарной артистки.

Солдаты, собрав полевых цветов, с букетиками расселись на траве вокруг танка. Подошла долгожданная машина. Триста солдатских голов повернулись к ней. Смешно и трогательно тянули юноши худенькие свои шейки и во все глаза всматривались в Русланову…

Она вышла уже одетая в сценический костюм, и ничегошеньки в этой народной любимице не было от звезды, примы, эстрадной богини… Просто родная русская женщина…

— Господи, сколько сынков у меня!.. — прошептали ее губы. И видно было, как увлажнились глаза.

Карелов поздоровался с Руслановой. Она обняла его как давно знакомого человека, хотела что-то сказать, но осеклась…

Потом обратилась ко мне:

— А тебя я знаю. Ты — Макар. Наш человек!.. — И, схватив меня за руку выше локтя, шепнула: — Веди меня к солдатикам!

Мы приближались к сцене-танку. Оператор Анатолий Петрицкий, боясь упустить несрепетированный момент встречи артистки с бойцами, прилип к глазу камеры.

Лидия Андреевна призналась:

— Поверишь, коленки дрожат… Вот дуреха старая!..

Солдаты, словно по команде, встали. Кто-то неловко, смущаясь, сунул ей в руку букетик из ромашек. Растроганная певица воскликнула:

— А ну, хлопчики, подсадите бабку на эту железяку!

В одно мгновение десятки рук потянулись к ней. Кто-то из офицеров сказал:

— Как генерала встречают…

— Бери выше, старик! — поправил его Карелов. — Она — генералиссимус русской песни! Так-то!

А Русланова была уже на башне танка. Стукнула каблуком по железу и, выдав широкое, ядреное «Э-э-х!», выбивая дробь, молодо пройдясь по броне, звонко, раздольно запела «Окрасился месяц багрянцем…»

Все внимало этому чуду. Казалось, птицы умолкли в лесу, собаки притихли в соседней деревне… Русланова пела! Еще! И еще!.. Потом:

— Устала я маленько. Но петь еще буду! Тебе что спеть? — обратилась она к розовощекому парнишке.

— Мне бы «Валенки», — хлопая белесыми ресницами, сказал вконец смутившийся солдат.

Лидия Андреевна зашлась в счастливом смехе. Смеялись и мы: всем нам было хорошо.

— Сыночек, дорогой, ну на тебе «Валенки»! — И запела!..

Это пела ее душа!

Сегодня все чаще приходится задумываться: как не хватает нам сейчас духовной силы, гражданского достоинства, способности щедро дарить людям красоту. Просто так. Как она!