ТО ВЗЛЕТ. ТО ПОСАДКА. ЛИДИЯ РУСЛАНОВА

 ТО ВЗЛЕТ. ТО ПОСАДКА. ЛИДИЯ РУСЛАНОВА

Сколь бы прискорбно и вызывающе это ни звучало, ни в одной, пожалуй, стране мира не случается такой пропасти в человеческих судьбах между счастьем и горем, между раем и адом, как бывает это у нас. В пугающе массовых масштабах (единичные эпизоды, конечно же, случаются в любом обществе) воплотилась у нас бодрая песенная формула: «То взлет, то посадка». Чтобы жизнь не казалась человеку медом, его надо окунуть в дерьмо. Пусть до скончания дней своих не забывает он запаха параши и ощущает на лице тяжесть вертухаева удара.

Особенно ярко и по-шекспировски образно это высветилось в судьбе Лидии Андреевны Руслановой. Из океана всепоклонения и любви, из радости творческого самовыражения и песенной стихии, из роскоши и уюта элитной обители в Лаврушинском переулке, из императрицкого «сексодрома» Екатерины II (атласно-бархатного, 6 ? 6, купленного за две тысячи рублей на аукционе) — в ледяной ужас сибирского этапа, в клопиные камеры, в смертную жуть самой страшной энкавэдэшной тюрьмы — Владимирского централа, в безысходность и мрак. И все это буднично, по-сталински, по-советски.

Но тут, что называется, не на ту напали. Лидия Русланова была такой сильной волевой натурой, что запах параши не стал для нее запахом «по гроб жизни». Выйдя из тюрьмы, она начисто вычеркнула из памяти и обоняния страшные лагерные годы. Навечно. Навсегда. Будто бы их и не было. И вплоть до смерти осенью 1973 года великая певица жила без оглядки на прошлое полной творческой жизнью. Только перестала коллекционировать свои любимые бриллианты, потеряв к ним всякий интерес. Ничего не скажешь: мощный характер, решительная натура, способная преодолеть любые невзгоды.

В ней, дочери сложившего голову на сопках Маньчжурии Андрея Лейкина и бедной крестьянки Татьяны из приволжской деревни, уже в самом раннем возрасте проявлялась человеческая и музыкальная неординарность. Лида всегда с наслаждением слушала шарманщиков, зарабатывавших на хлеб своими нехитрыми песнями. Однажды она не могла оторваться от рулад смуглолицей девушки, остановившейся во дворе возле богатого дома, чтобы своим пением вызвать из покоев барыню. Особенно проникновенно она исполняла известную народную песню «Сухой я корочкой питалась». Забыв про заботы в доме, про все на свете, Лида слушала певунью вместе с такими же, как она, бедняжками. Ей казалось, что она парит в небе, а вокруг летают ангелы. Спустившись после концерта на землю, девочка, не задумываясь ни о чем, бросила в шляпу шарманщика три копейки — все свое богатство.

— Сама голодная, — потом вспоминала Лидия Андреевна, — я «отвалила» три копейки за красивую песню, за радость, которую подарила мне незнакомая певичка.

Щедростью русской натуры, способностью к искренней благодарности отмечен весь земной путь Лидии Руслановой. В годы Великой Отечественной войны уже знаменитейшая певица Русланова передаст Советской Армии средства на две батареи «катюш». На гвардейских минометах красовалась надпись: «Подарок заслуженной артистки РСФСР Лидии Руслановой». К этим материальным подаркам можно прибавить 1120 концертов в частях действующей армии, которыми любимая певица одарила тысячи и тысячи бойцов.

Настоящим апофеозом ее песенной «карьеры», служения народу и победе был концерт на ступенях поверженного рейхстага. «Всем казалось, что дыхание могучей Родины осенило нас в тот чудесный, незабываемый майский вечер 1945 года», — вспоминал позднее один из очевидцев.

К осени 1948 года Лидия Андреевна Русланова была едва ли не самой популярной артисткой нашей эстрады. Не народной, а «всенародной», как шутила она. Ведь официально-министерского звания народной она так и не удостоилась. 27 сентября следователь-исполнитель Коптев прибыл по адресу Лаврушинский переулок, дом 17, квартира 29, где проживала артистка, чтобы по приказу министра госбезопасности Союза ССР и главного военного прокурора произвести обыск и арестовать Русланову. За что? За какие преступления? В народе об этом еще до недавних пор ходили легенды: за то, что была женой генерала Крюкова, друга впавшего в опалу маршала Жукова; за то, что, дескать, содействовала генералу в вывозе трофейных ценностей для личных нужд, за то, что якобы однажды не сдержалась и надерзила самому Сталину, за то, что… Как недавно стало известно, в этих слухах почти все верно. И вправду — бросила тирану в лицо: «А что это все о вас да о вас говорят, будто других генералов на войне не было». И вправду — на мужнины деньги и на свои концертные скупала в Германии и в Москве дорогие вещи, антикварные реликвии, бесценные полотна русских мастеров кисти. Кто бывал в ее доме, выходили с больными головами — блеск и роскошь воспаляли воображение, зависть отравляла душу. Она и впрямь призналась следователю в своей особой всепожирающей страсти к коллекционированию дорогих камней. Что было, то было. И добавляла: «На свои покупала, не на ворованные». Русланова и вправду, расставшись с третьим мужем, эстрадником Михаилом Гаркави, и выйдя замуж за генерала Крюкова, давнего сослуживца маршала Жукова, подписала себе приговор. Когда Сталин стал заметать под гребенку всех приближенных к «богу войны», Крюков был одним из самых крупных орешков. А муж и жена — одна сатана: и «всенародная» пошла по этапу.

Жуткая, страшная судьба. Но Лидия Андреевна так не считала: и генерала своего любила до конца, и не жалела о потерянном. В войну все пели о боевых подругах. Русланова и впрямь была боевой подругой не только своему мужу-военному, но и миллионам простых солдат, рвавшихся к победе. Ее песни, особенно «Валенки», «По долинам и по взгорьям», «Ай да Волга, матушка-река», «Партизан Железняк», «Катюша», «Синий платочек» (щедро подаренный для эксклюзивного исполнения Клавдии Шульженко), а также задорные частушки проникали в каждое сердце и душу и наполняли их гордостью за свою Родину, за свой язык, за свои песни. Здесь равных Руслановой, наверное, не найти.

В воспоминаниях о Леониде Осиповиче Утесове есть характерный эпизод. Как-то Лидия Андреевна, придя в гости к своему почтенному коллеге по эстраде, услышала от него смиренную жалобу на то, что он получает слишком много писем от своих поклонников. Русланова не стала переспрашивать сколько, но заметила, что раз в месяц ей приносят по огромному мешку. «Какое письмо ни откроешь, — говорила не то с грустью, не то с гордостью Лидия Андреевна, — и в каждом просьба прислать денег — кому на дачу, кому на корову, кому на костюм». Эпизод вроде бы смешной, но он подтверждает «всенародную» любовь к артистке и веру в ее неограниченные возможности.

А между тем есть свидетельство о том, что Федор Шаляпин и вправду, услышав однажды голос молодой Руслановой на грампластинке, сказал Горькому: «Что это за русская баба с каким-то необычайным сердешным голосом? Я даже плакал, слушая ее». Шаляпин учуял в голосе неизвестной ему певицы огромную силу. Он не ошибся. Приемная дочь Руслановой М. Крюкова, на руках которой скончалась великая певица, поведала, что Мария Владимировна Миронова однажды назвала Русланову «Шаляпиным в юбке». А Шаляпины не умирают.

2000