Живая связь через озеро Ван
Живая связь через озеро Ван
Мы, строевые офицеры, тогда смутно знали о наступлении своих же соседних войск.
Вдоль южного берега озера Ван направился отряд генерала Трухина в составе 2-й Забайкальской казачьей бригады, батальона и конной сотни пограничников, 2-й Кавказской горной батареи и четырех армянских дружин с задачей наступать южным берегом Ванского озера, обеспечивая крайний левый фланг 4-го Кавказского армейского корпуса. Энергично развивая наступление, генерал Трухин далеко отбросил турок и вышел к западной оконечности Ванского озера у села Сорп. Это около 50 верст от Бит лиса.
В штабе нашей бригады получен приказ-телеграмма из ставки командующего Кавказской армией генерала Юденича:
«Полусотне пеших казаков от бригады с одним орудием и двумя пулеметами — на плоту дойти до западных берегов Ванского озера у города Ахлат и войти в живую связь с русскими войсками, которые должны быть там к такому-то числу месяца. Ввиду опасности экспедиции начальник этого отряда должен быть офицер-охотник, которому обеспечивается орден Св. Станислава 2-й степени с мечами. Офицерам же — артиллеристу и пулеметчику — очередные боевые награды. Всем казакам — Георгиевские кресты».
Полусотню казаков и офицера-охотника штаб бригады назначил от нашего полка.
Полковой адъютант хорунжий Николай Леурда собрал всех нас, хорунжих, и, прочитав это распоряжение, именем командира полка запросил:
— Кто хочет быть начальником этой экспедиции? — Сказал и улыбнулся. Мы, семь хорунжих, молча переглянувшись между собой, также улыбнулись.
Случаи «офицеров-охотников» в нашем полку, да и во всей бригаде, не практиковались, и считалось это предосудительным. Кроме того, разведка по озеру на плоту, который будет тянуть моторная лодка, совсем не укладывалась в наших головах. Одно дело идти на разведку на коне, когда сам во всем хозяин, и совсем другое — беспомощно болтаться по озеру, да еще на плоту…
— Один турецкий артиллерийский снаряд с берега и… плот пойдет ко дну… — сказал Кулабухов.
— А если в Ахлате не будет наших войск, не успеют подойти, то турки, подпустив к берегу, возьмут всех в плен… — говорили Некрасов и Винников с усмешкой.
В общем, все мы отказались «от добровольных начал», но «если кого назначат — приказ исполним».
Командиры сотен полностью сочувствовали нам и считали восстановление таким образом живой связи странным при наличии в нашей бригаде «искровых станций».
И каково же было наше удивление, когда в эту авантюру, как все ее прозвали, добровольно назвался пожилой семейный офицер, командир обоза 2-го разряда подъесаул Ламанов, казак станицы Кавказской.
— Что с тобой, Петя? — спрашивали его старшие офицеры.
— Да хочу заслужить хоть один боевой орден… а то война может скоро окончиться, и стыдно будет возвращаться домой, не имея такового, — мягко, словно виновато, улыбаясь, заявил он — маленький щупленький офицер, которого все любили и уважали. Нам, молодежи, стало стыдно… Мы просто струсили.
На берег озера Ван провожать отряд прибыл весь штаб бригады и почти все офицеры. От 4-й Кубанской батареи «охотником» плыл сотник Михаил Миронов (старший брат). От бригадной пулеметной команды — хорунжий Миша Васильев, любимец всех. Плот, на котором едва поместилась пешая полусотня наших казаков-кавказцев, одно орудие и два пулемета с прислугой, представлял собой открытую площадку, впереди которой была небольшая моторная лодка. Офицеры и сам генерал Николаев, хотя и шутили между собой об этой экспедиции, но в душе тревожились.
На удивление, урядники и казаки были веселы. В течение всей войны было заметно, что казаки любили всякие рискованные предприятия.
Расстояние от Вана до Ахлата по прямой линии свыше 100 верст. Берегов Ахлата, за дальностью расстояния, не видно. Под дружеские пожелания всех плот медленно поплыл по большому безбрежному озеру, на котором не видно было ни одной рыбачьей лодки. С тревогой за судьбу людей мы вернулись на свой бивак. И какова же была наша радость, когда дня через два они благополучно вернулись и Ламанов доложил, что в Ахлате их встретил 1-й Лабинский полк, который только что занял этот городок. Лабинцы были удивлены прибытием казаков «из-за моря», почему и встретили с глубоким восторгом, как и недоумением.
Так как это была исключительно опасная военная экспедиция, в которой офицеры и казаки участвовали по добровольному желанию, то боевые награды за нее вышли очень скоро, чем и порадовали всех, а подъесаул Петр Антонович Ламанов был признан всеми героем события. Он оказался смелым офицером.