Последний удар в Брюсселе
Последний удар в Брюсселе
Через восемь дней после ареста Ефремов уже давал советы «охотникам» зондеркоманды: «На вашем месте я бы действовал так-то и так-то: я хорошо знаю их и уверяю вас, они попадутся в ловушку…»
Первоочередная задача — не допустить, чтобы подпольная сеть узнала о предательстве Ефремова. Ему велят написать письмо Райхману, в котором он объясняет, что оживление деятельности немецкой контрразведки после ареста Венцеля вынудило его скрыться, но как только все войдет в норму, он покинет свое убежище.
Задача номер два: с помощью Ефремова как можно быстрее уничтожить сеть, не оставив Большому шефу времени на реорганизацию терпящего крах подполья.
Жермена Шнайдер представляет особый интерес для зондеркоманды, через нее можно добраться до Треппера. Услужливый Ефремов просит Райхмана устроить ему встречу с ней; просьба удовлетворена, и Ефремов говорит Жермене: «Сеть — на грани провала, зачем закрывать на это глаза? Будь уверена, Большой шеф сумеет выпутаться, а расплачиваться за него придется нам, стрелочникам. Не лучше ли договориться с немцами? Ты можешь быть им полезной. Твой муж их тоже интересует». Жермена просит время на размышление и немедленно предупреждает Большого шефа. Он приказывает ей прервать контакты с Ефремовым и уехать в Лион. Поскольку у Жермены нет документов, удостоверяющих личность, она не может сразу покинуть Бельгию и скрывается на одной из конспиративных квартир, неизвестных Ефремову.
Возможно, так бы все и осталось, не будь Райхмана. Он встречается с инспектором Матьё и просит у него удостоверение личности для агента, которому надо бежать. На фотографии, которую он принес, — Жермена Шнайдер. Матьё обещает достать бланк удостоверения и убеждает Райхмана в необходимости устроить ему встречу с этим агентом. Сцена в Ботаническом саду, оказавшаяся роковой для Ефремова, будет разыграна снова.
Но Райхман как орудие провокации в конце концов исчерпал себя. Фортнер и Матьё напрасно ждут Жермену Шнайдер в условленном месте: туда является сам Райхман. Не потому ли, что Большой шеф сумел предупредить Жермену? Или она сама в последний момент что-то заподозрила? Нам это неизвестно. Зондеркоманде тоже. Но немцы сделали вывод, что Матьё, видимо, раскрыт. И коль скоро сеть больше не доверяет Райхману, он становится ненужным; его арестовывают.
«Это был гадкий преступник, — рассказывает Фортнер. — Низкая, черная душа, — одним словом, еврей! Он сразу же вызвался работать на нас. Угодлив был до омерзения, и я вас уверяю, мы все презирали его. Но, сами понимаете, нашу работу не делают в перчатках: он мог быть нам полезен и приходилось его использовать…»
«Поскольку Райхман был беспринципным евреем, — отмечается, в частности, в рапорте гестапо, — он сразу же выдал свою любовницу Мальвину Грубер, которая также предложила нам свои услуги».
Агент, состоящий на службе у русских с 1934 года, знает многих. Райхман-заключенный, несомненно, будет так же полезен, как в те времена, когда, не сознавая того, служил орудием в руках Матьё. Быть может, с его помощью можно будет добраться и до Большого шефа, который в ходе расследования стал для зондеркоманды врагом номер один, навязчивой идеей.
Что же касается Мальвины, раздобревшей матери семейства, чешки по происхождению, то для немцев она тоже первоклассная добыча. Любовница Райхмана, курьер сети, осуществляющий связь с группой советских агентов, работающих в Швейцарии, признается, что множество раз пересекала франко-швейцарскую границу. Сразу после ареста она сообщает зондеркоманде важнейшую информацию, касающуюся Маленького шефа. Мало того, что Кент не послушался Треппера и не согласился на отъезд Маргарет в Швейцарию после облавы на улице Атребат, он не захотел, чтобы его возлюбленная с сыном ехали в Париж без провожатых; он отправил вместе с нею Мальвину. Неосторожная Маргарет рассказала своей спутнице, что конечная цель ее путешествия — Марсель. Зондеркоманде нетрудно будет отыскать там любовников, заставив их поплатиться за свое легкомыслие.
Но прежде чем браться за Париж и Марсель, надо до конца очистить Брюссель.
Франц Фортнер:
«Одержав победу над Францией в 1940 году, власти рейха обратились к нейтральным странам с очень выгодными предложениями о создании коммерческих предприятий на оккупированных территориях. Нам была нужна всякого рода фурнитура, разнообразные товары, и мы еще не знали, в какой мере можно рассчитывать на сотрудничество французских, бельгийских и голландских дельцов. У нейтралов, наоборот, не было никаких оснований проявлять сдержанность в торговле с нами. Кроме того, на них можно было положиться с большим основанием, нежели на любого гражданина побежденной страны.
В Брюсселе, так же как в других местах, этим фирмам были предоставлены всевозможные льготы. Они могли связываться по телеграфу и телефону со всей Европой; руководство получало необходимые для передвижения «аусвайсы». По сути дела, они работали так, будто военного положения не существует.
Мы, конечно, были осторожны и незаметно проводили проверку. Однажды мне пришлось собирать обычную информацию о фирме «Симекско», директором которой был латиноамериканский бизнесмен. «Симекско» являлась одной из крупнейших компаний Брюсселя; она заключала крупные торговые сделки с вермахтом, и ее руководство без конца разъезжало. Меня насторожило необычное множество телеграмм, которыми фирма обменивалась с Берлином, Прагой, Парижем и т. д. Я рассказал об этом начальнику службы абвера, занимающейся наблюдением за телеграфно-телефонной связью. Он отреагировал абсолютно спокойно. «Симекско» — одна из солидных фирм, и нет никаких оснований лишать ее привилегий.
Этого было недостаточно, чтобы рассеять мои подозрения. Я решил повидать начальника интендантской службы Брюсселя, под контролем которого осуществлялись все торговые сделки с вермахтом. Когда я спросил, каково его мнение о фирме «Симекско», он воскликнул: «О! Очень достойные, деловые люди! Если бы все были такими… Они работают безупречно и к тому же очень хорошо к нам относятся. Изо всех здешних дельцов только с ними у нас по-настоящему налажен личный контакт. Очень часто они приглашают нас на обеды и приемы и, должен сказать, принимают по-королевски…»
Меня же эти личные контакты скорее встревожили. Пировать со своими клиентами у сотрудников интендантской службы было не принято: такое не допускалось. Фирме «Симекско» определенно пришлось приложить немало усилий, чтобы приучить их к этим вольностям. Но с какой целью?
Я попросил моего собеседника рассказать кое-что о руководителях фирмы. Он сообщил, что латиноамериканец уехал во Францию, а его сменил бельгиец Назарен Драйи, но что самым главным лицом в фирме, по-видимому, является другой бизнесмен, живущий в Париже. Он нередко приезжает в Брюссель, в частности, для того, чтобы забрать прибыль «Симекско», и мой интендант очень часто встречался с ним. Он расхваливал парижанина напропалую, утверждал, что это необыкновенно энергичный и деятельный человек, безоговорочный сторонник рейха. Тогда я попросил описать мне его. Поскольку вы уже поняли, о ком шла речь, незачем говорить, что, слушая это описание, я обливался холодным потом. В конце концов, достав из бумажника одну из двух фотографий, найденных на улице Атребат, я спросил: «Это он?» Увы, это был действительно он — Большой шеф… Что же касается латиноамериканца, то, разумеется, речь шла о Кенте…
Представьте себе мое изумление и ужас. Конечно, с розыском советских шпионов в пригородных кафе покончено, но обнаружить их в кругу высокопоставленных немцев в Брюсселе… Тем более в таком великолепном наблюдательном пункте, как интендантская служба! Благодаря «Симекско» и сделкам, которые эта фирма заключала с вермахтом, они знали все о численности немецкой армии в Бельгии, ее оснащении, о сооружении «Атлантического вала» (фирма принимала активное участие в этих работах) и т. д. Кроме того, работникам интендантской службы по характеру своей деятельности приходилось много ездить, встречаться с людьми, они были в курсе очень многих дел. И напитки Кента, должно быть, развязывали языки…»
По некоторым данным, не чутье Франца Фортнера погубило «Симекско», а предательство Ефремова. Когда Треппер инструктировал его, он рассказал о существовании «Симекско», настоятельно рекомендуя держаться подальше от фирмы: поскольку во главе ее долгое время стоял Кент, дело это было опасным. Ефремов вполне мог выдать «Симекско», наряду со всем остальным.
Как же поступят с разоблаченной «Симекско»?
«Мы навели справки об акционерах фирмы, — рассказывает Фортнер. — Это были бельгийские бизнесмены, явно не подозревавшие, в какое осиное гнездо они попали. Я отправился в «Симекско» под видом офицера интендантской службы, желающего закупить почтовую бумагу для оккупационных войск. Меня принял коммерческий директор Назарен Драйи. Ничто в его поведении не вызывало подозрений: он беседовал со мной, как обычный торговец с обычным клиентом. К тому же почтовой бумаги у него не оказалось, и сделка не состоялась. Чтобы узнать побольше, мы решили никого пока не арестовывать и понаблюдать за фирмой, в частности, подключив их телефон к системе подслушивания. Но я должен рассказать вам о последнем — невероятном! хотя их было немало — сюрпризе расследования…
Приехав в Брюссель, я решил, что мне не стоит располагаться в штаб-квартире абвера; противник очень скоро вычислил бы меня. Лучше обзавестись какой-нибудь конторой, где под вымышленным именем я принимал бы безо всяких опасений своих осведомителей. Итак, я снял на имя Рьепера помещение под экспортно-импортную контору в торговом доме № 192 на улице Руайаль. А знаете, где находилось бюро фирмы «Симекско»? На улице Руайаль, дом 192. Они располагались на той же лестничной клетке, что и моя контора, в смежном помещении, разделенном такой тонкой перегородкой, что мы слышали друг друга, находясь в своих комнатах. Вполне возможно, что они установили микрофоны, чтобы записывать мои разговоры… Вы, может быть, помните, что, найдя на улице Атребат фотографии Большого и Маленького шефа, я испытал странное ощущение, что где-то их видел? Еще бы: я десятки раз сталкивался с ними на лестнице! Встречал на лестничной площадке, и мы раскланивались! Добавлю, что после операции на улице Атребат они все же остерегались появляться на улице Руайаль, иначе я наверняка узнал бы их. Но ведь это невероятно, не так ли? Действительно фантастическая история! Если бы такое прочитали в романе, сказали бы, что автор напридумывал слишком много…»
В самом деле, удивительная история, и даже больше, чем думает Фортнер. Ведь если ему до конца не было известно, что такое «Симекско», работники фирмы точно так же не догадывались, что скрывается за табличкой «Рьепер, импорт-экспорт». Несколько месяцев агенты советской разведки находились на одной лестничной клетке с немецкой контрразведкой, но и те, и другие не подозревали об этом!
Случай — фантастический режиссер, но актеров, достойных его таланта, не оказалось…