Воздушная разведка, штурмовка, первая победа и первые потери

С начала немецкого наступления командование Красной армии напряженно следило за выдвижением войск противника на Москву, и с этой целью летчики 6-го иак вели интенсивную воздушную разведку, данные которой нередко докладывались «на самый верх», о чем свидетельствует летная книжка младшего лейтенанта Урвачева:

«2.10.41, МиГ-3. По задан. ком. Зап. фр. (по заданию командования Западного фронта. – В. У.), 1 полет, 55 минут».

Воздушная разведка обнаружила у г. Белого мотомеханизированную колонну противника, наступавшую на Москву. Истребители 6-го корпуса были незамедлительно подняты для нанесения по ней штурмовых ударов, в ходе которых особенно эффективно действовали летчики 120-го иап на устаревших, но мощно вооруженных помимо четырех пулеметов восемью реактивными снарядами бипланах И-153 «Чайка». Они снижались до высоты 5—10 м и с бреющего полета расстреливали вражеских солдат и технику, а МиГи 34-го полка в это время сверху прикрывали их от атак мессеров.

Со 2 по 4 октября летчики 120-го иап ежедневно перелетали с аэродрома базирования в Алферьево на аэродром Инютино, откуда успевали за светлое время сделать два боевых вылета на штурмовку и поздно вечером вернуться в Алферьево. Поэтому для поддержки их и других авиационных частей, которые штурмовали противника в районе г. Белого, эскадрилья капитана Михаила Найденко временно перебазировалась в Инютино. Ее девять летчиков свою задачу выполнили – 120-й полк в эти дни совершил 124 вылета для нанесения штурмовых ударов по противнику и потерь не имел. Правда, в защите ударных самолетов участвовали и другие летчики полка. Обращает на себя внимание запись в летной книжке Георгия Урвачева об одном из его вылетов в этот период:

«4.10.41, МиГ-3. Прикрытие П-39 и И-153, 1 полет, 1 час 15 минут».

По его рассказам, они действительно помимо И-153 «Чаек» сопровождали и самолеты американского типа, но не П-39 «Аэрокобры», как записали в летную книжку штабисты, а П-40 «Томагавки» из 126-го иап, летчики которого освоили их первыми в советских ВВС. Командир этого полка майор Василий Найденко, однофамилец капитана Михаила Найденко из 34-го иап, к тому времени уже был удостоен двух орденов Красного Знамени за участие в войнах с японцами в Китае и Монголии, а также в войне с Финляндией. В 1943 г. он стал Героем Советского Союза.

Весь октябрь 120-й полк продолжал штурмовать противника, вести разведку и прикрывать войска на Можайской линии обороны. При этом командир полка майор Александр Писанко, служивший до войны в «люберецком» 16-м иап, награжденный, как и Василий Найденко, двумя орденами Красного Знамени за войны с японцами в Китае и Монголии, в битве под Москвой лично участвовал в боевых вылетах и штурмовых ударах по противнику. За это 28 октября он был награжден третьим орденом Красного Знамени, которого одновременно с ним были удостоены еще двенадцать летчиков его полка.

А в марте 1942 г. за отличие при разгроме немцев под Москвой полк был преобразован в 12-й гвардейский. Будучи истребительным авиаполком, он отличился как штурмовой. Поэтому в приказе о присвоении ему гвардейского звания отмечалось, что его летчики «нанесли огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожали живую силу и технику противника, беспощадно громили немецких захватчиков».

К этому времени полк вернулся в свою истребительную ипостась, был перевооружен на МиГи и перебазирован в Москву на Центральный аэродром. При этом к нему, кажется, перешли от 16-го иап также функции «придворного» авиаполка. В его состав был переведен Степан Микоян, а из школы летчиков прибыли его брат Алексей, сын члена Государственного комитета обороны и заместителя наркома обороны Н. А. Булганина Лев и сын секретаря ЦК, МК и МГК ВКП(б), начальника Главного политуправления Красной армии А. С. Щербакова Александр.

Кроме того, видимо, в гвардейский полк переводили из других авиачастей московской ПВО наиболее опытных и отличившихся летчиков. Так, в 1943 г. в этот полк были направлены из 34-го иап заместитель командира полка Андрей Шокун, один из самых результативных к тому времени пилотов полка Сергей Байков и отличившийся высотным тараном самолета противника Тимофей Белоусов.

4 октября летчики 6-го истребительно авиакорпуса обнаружили глубокий прорыв немецких танков в тыл советских войск на г. Юхнов, что на 100 км ближе к Москве, чем от г. Белого. Сведения были настолько ошеломляющими, что вызвали недоверие не только армейского командования, но и военно-политического руководства страны. Летчики и командование корпуса были обвинены в трусости и паникерстве, им пригрозили строгими карами, если сведения не подтвердятся, и при этом якобы прозвучало слово «расстрел».

В связи с этим, несмотря на резкое ухудшение погоды, туман и дождь, переходящие в метель, летчики вновь вылетели на разведку, и в их числе младший лейтенант Урвачев:

«7.10.41, МиГ-3. Разведка, 1 полет, 1 час».

Но данные предыдущей авиаразведки подтвердили не они, а немецкие танки, которые, не получив своевременного отпора, 6 октября заняли Юхнов, а 7-го замкнули кольцо окружения значительных сил Красной армии под Вязьмой. «Если бы мне поверили!» – так названа одна из послевоенных публикаций об этих событиях бывшего заместителя командира 6-го иак Якушина, который первым обнаружил немецкие танки.

В те дни немецкие бомбардировщики предприняли интенсивные удары по городу и железнодорожной станции Ржев. Летчики 34-го полка вступили с ними в ожесточенные воздушные бои, и в одном из них младший лейтенант Георгий Урвачев сбил свой первый самолет противника. Сначала он, Василий Герасимов, Иван Лукин, Виктор Коробов и Михаил Бубнов отразили налет бомбардировщиков:

«5.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет, 55 минут».

Лейтенант Прокопов атаковал уже уходившие после налета «Юнкерсы» и одного из них сбил, затем поджег левый мотор на другом, который со снижением перетянул за линию фронта и там упал. После этого Урвачев снова поднялся в воздух:

«5.10.41, МиГ-3. Воздушный бой – сбил Ме-110, 1 полет, 55 минут».

«Мессершмитт-110» – двухместный самолет с двумя двигателями, отличался высокой живучестью и огневой мощью, имел в носовой части две пушки и четыре пулемета. Еще один пулемет был у стрелка, который защищал самолет от атак из задней полусферы. Эти самолеты использовались не только как истребители. Урвачев, вероятнее всего, вел бой с мессером из эскадры скоростных бомбардировщиков SKG210, участвовавших в Битве за Британию, о чем напоминала ее эмблема – Англия в кольце прицела.

О его победе в этом бою помимо летной книжки свидетельствует надпись на титульном листе книги Героя Советского Союза, генерал-майора авиации и известного летчика-испытателя П. М. Стефановского «Триста неизвестных»: «Георгию Николаевичу Урвачеву, помощнику командира 34 иап по ВСС (воздушно-стрелковой службе. – В. У.) в то памятное время. На память о легендарных событиях отражения Октябрьского наступления немцев под Москвой в грозном 1941 году с аэродрома Ржев. И о сбитом Вами немецком бомбардировщике Ю-88, пилотируя моим счастливым истребителем МиГ-3. Стефановский 4.9.70 г.».

Немного запамятовал Петр Михайлович – был сбит не Ю-88, а Ме-110.

В тот день заместитель командира 6-го иак полковник Стефановский прилетел на новеньком МиГ-3 в 34-й полк и скрылся за дверями его штаба. В это время в небе показался немецкий двухмоторный самолет, и командир эскадрильи приказал только что вернувшемуся после боя с «Юнкерсами» Георгию Урвачеву, чей истребитель еще не был готов к новому вылету, перехватить самолет противника на МиГе Стефановского.

Урвачев, взлетев, дал полный газ и не сбавлял его, пока не догнал немца на высоте 6000 м, попытался скрытно подойти к нему сзади снизу, но все-таки нарвался на очередь немецкого стрелка и сам открыл огонь. Он видел, что попадает, но Ме-110 шел как заговоренный. Тогда Георгий нажал гашетку пулеметов и не отпускал ее, пока мессер не загорелся и рухнул на землю. На аэродроме МиГ был возвращен на прежнее место, но после боя из-за длительного полета на максимальном режиме и непрерывной стрельбы вид аэроплана был ужасен – залитый маслом, в копоти и пулевых пробоинах, стволы пулеметов деформированы и в окалине. Когда появился Стефановский, он оторопел:

– Какой варвар летал на моем самолете?!

Ему доложили о произошедшем, и приговор «варвару» был коротким:

– Забирай эту машину себе и сам на ней летай.

Взял в полку У-2 и улетел, куда ему было надо.

Видимо, опыт этого боя заставил летчика Урвачева впоследствии, как правило, избегать атаки Ме-110 сзади из нижней полусферы, хотя они кажутся более безопасными из-за того, что стрелку противника трудно наблюдать за атакующим истребителем и вести заградительный огонь, так как мешают фюзеляж и хвост собственного самолета. Однако атака с набором высоты и малой скоростью сближения затянута, и поэтому Урвачев успел «принять» на свой самолет несколько пробоин.

Он говорил, что после этого предпочитал атаковать не только Ме-110, но часто также «Юнкерсы» и «Хейнкели» сверху, пикированием на цель. В этом случае приходилось идти прямо на пулеметы стрелков самолета противника, но атака была скоротечной. Надо было только успеть прицелиться и открыть огонь раньше противника. Как свидетельствует боевой счет Урвачева, ему это иногда удавалось, а его противникам – ни разу.

Тем временем летчики эскадрильи Шокуна при патрулировании и перехвате самолетов противника в районе Ржева вели, сменяя друг друга в воздухе, уже почти непрерывные воздушные бои. Так, Виктор Коробов в составе звена с Иваном Лукиным и Михаилом Бубновым вступил в воздушный бой с группой Ю-88 и одного из них сбил. Взлетев следом, Владимир Бардин и Василий Герасимов в бою с восьмеркой Ме-110 тоже одержали победу. Сменив в воздухе эту пару, Андрей Шокун уничтожил еще одного «Юнкерса». В летной книжке Урвачева тоже новые записи о воздушных боях, два из них 7 октября, в том числе одиночный с Ю-88 на высоте 4000 м, и еще один – через день с «Юнкерсами» в составе четверки с Василием Герасимовым, Михаилом Бубновым и Владимиром Бардиным.

Но в эти же дни полк понес первые боевые потери. 8 октября в воздушном бою с тремя Ме-109 погиб заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Иван Лукин. Через два дня, когда летчики полка штурмовали наземные войска противника, младшие лейтенанты командир звена Алексей Макаров и летчик Иван Дыкин не вернулись из боевого вылета после воздушного боя, который они вместе с лейтенантом Степаном Тихоновым втроем вели в районе Можайска против четверки Ме-109.

В это время эскадрилья капитана Найденко в составе девяти истребителей вылетела с аэродрома Инютино для сопровождения и прикрытия штурмовиков Ил-2 в районе г. Белого, где вступила в тяжелый бой с шестнадцатью Ме-109 из группы (полка) III/JG27, дислоцировавшегося в районе Сычевки. В ходе боя Михаил Найденко, Николай Мирошниченко и Сергей Платов каждый сбили по самолету противника, однако пятеро истребителей не вернулись на свой аэродром.

Только на следующий день в полк поступили сведения, что в этом бою погиб адъютант эскадрильи Владимир Фокин, Сергей Платов и раненый Василий Писецкий покинули подбитые самолеты с парашютами, а Михаил Найденко и Николай Мирошниченко с пробитыми бензобаками совершили вынужденные посадки. Как записано в журнале дневника полка, «все перечисленные пилоты имеют ушибы лица».

Урвачев в этот тяжелый для полка день выехал в Москву для получения нового МиГа на авиазаводе № 1 и по дороге на Ходынку на минуту заскочил к своей матери на Варшавское шоссе. В кухне коммунальной квартиры, где она жила, он увидел на плите огромный бак с кипящей водой, подумав, что это для стирки белья. Мать встретила его попреками за то, что он якобы «сбежал с войны», и поэтому, раз мужики бегут, «фабричные бабы» будут сами защищать Москву – поливать немцев кипятком, когда они придут в город. Сын успокоил ее, сказав, что отлучился «с войны» по делам на один день, и помчался на завод, который уже начал эвакуацию в Куйбышев. На следующий день он, как и обещал своей маме, на новом МиГе вернулся «на войну», до которой было всего полчаса полета:

«12.10.41, МиГ-3, Москва – Внуково, 1 полет, 30 минут».

А назавтра летчики эскадрильи старшего лейтенанта Александрова по всему району патрулирования гоняли самолеты противника, пытавшиеся прорваться к Москве, как, например, сам Николай Александров и Константин Букварев, которые от Кубинки до Звенигорода атаковали Ме-110. Показательны в этом отношении воздушные бои Николая Тараканчикова. В 8.00 он от Наро-Фоминска до Боровков атаковал Хе-111, в 14.40 вместе со Степаном Тихоновым и Григорием Федосеевым западнее Можайска вел бой с Ме-110, а в 17.00 он и Александров преследовали и атаковали Хе-111 от Наро-Фоминска до Кубинки.