Трудности перехвата высотных самолетов-разведчиков

Ко времени перебазирования полка в Клин немецкие само леты-разведчики, пилотируемые опытными, специально подготовленными экипажами, изменили тактику и стали пытаться прорваться к Москве на больших высотах – 7000–9000 м и больше. Перехват их был трудной и не всегда успешно решаемой боевой задачей. Николай Дудник вспоминал: «С немецкими разведчиками воевать было сложно – если с первой атаки не сбил, то он тебе только хвост покажет, и ты его не догонишь».

Кроме того, на большой высоте требовалась особая техника пилотирования и тактика ведения воздушного боя, которыми летчики полка, видимо, владели еще не в полной мере, поскольку до этого схватки с самолетами противника у них были только на малых и средних высотах. В связи с этим следует вспомнить, что перед войной они едва начали осваивать высотные полеты на МиГах, поднимаясь, как по ступеням, на 500 м на каждом этапе и дойдя только до 7000 м, параллельно тренируясь в барокамере, но началась война, и стало не до тренировок. Поэтому если летом 1941 г. летчики ПВО Москвы не имели подготовки к ночным боям, то летом 1942 г. – к высотным.

Но ночные бои они теперь уже вели успешно, как, например, Юрий Сельдяков, который в июне ночью атаковал Ю-88 и доложил о победе. Но крайне неудачно сложились воздушные бои с высотными разведчиками лейтенанта Алексея Зуйкова и младшего лейтенанта Григория Федосеева. Их самолеты в атаке были подбиты стрелками противника, и летчикам пришлось покидать их на парашютах. Зуйков при этом ударился о стабилизатор самолета и получил тяжелое ранение.

За день до этого лейтенанты Сергей Платов и Николай Тараканчиков провели трудный бой, который они завязали с немецким самолетом в районе Дмитрова на высоте 7200 м и гнали его до Переславля-Залесского. В ходе этой погони немец забрался почти на 9000 м, однако из его правого двигателя уже тянулся густой черный дым. Тараканчиков попытался таранить самолет противника, однако его стрелок пробил маслорадиатор на МиГе Николая, и ему пришлось идти на вынужденную посадку, не выпуская шасси. Самолет-разведчик тоже начал снижаться, и Сергей Платов потерял его в облаках и густой дымке.

Вскоре Платов уже вместе с Константином Букваревым атаковали Ю-88, который энергично маневрировал. Перехватчики настойчиво преследовали его, но им не удавалось сблизиться с «Юнкерсом», который постоянно нырял в облака. Поэтому, когда самолет противника выходил из них, летчики вынуждены были повторять атаки с дистанции 300–250 м. В конце концов «Юнкерс» все-таки оторвался и окончательно скрылся в облаках.

Кроме того, линия фронта была сравнительно недалеко, и, случалось, на помощь атакованным самолетам-разведчикам приходили мессеры. Так, в июле Степан Тихонов в районе Конаково на высоте 8000 м был наведен на Ю-88, который, уходя от него, забрался на 9500 м. Сблизившись с «Юнкерсом» на 200 м, Степан открыл огонь, но после четырех-пяти очередей пулеметы отказали. Он попытался таранить противника, но его стрелки яростно отстреливались и вскоре появились истребители противника. Степан вернулся на аэродром с пробитыми капотами на МиГе.

Видимо, иногда немцы применяли своеобразную маскировку. На следующий день Тихонова вновь подняли на перехват Ю-88, которого он обнаружил на высоте 7500 м, но не сразу опознал, поскольку на крыльях самолета были… звезды. Только зайдя сбоку, увидел на его фюзеляже кресты и атаковал. «Юнкерс» переворотом перешел в пикирование с разворотом на запад. Степан еще несколько раз открывал огонь по противнику с дистанции от 200 до 50 м, но на высоте около 1000 м потерял его в облаках.

В июле Виктор Коробов, Степан Тихонов и Николай Мирошниченко каждый также вступали в бой с высотными разведчиками, которым удавалось скрываться в облаках. Как отмечалось в одном из документов 6-го иак: «Воздушный бой истребителей с разведчиками строится в условиях, когда желание драться не является обоюдным».

При этом следует отметить, что как эти, так и предыдущие бои заканчивались тем, что в результате атак перехватчиков самолеты противника стремительно уходили на запад за линию фронта. Поэтому, не сбив в июле ни одного самолета противника, летчики тем не менее боевую задачу выполнили – не пропустили врага к охраняемым объектам и не позволили получить необходимые ему данные авиационной разведки. А посему они время от времени получали отдохновение от этих трудов – направление в дома отдыха на десять суток. Так, 19 июня командир полка приказал: «Лейтенанта Урвачева Г. Н. и лейтенанта Букварева К. П. с сего числа считать в доме отдыха Внуково».

Вместе с тем отсутствие сбитых высотных самолетов-разведчиков, вероятно, требовало, по мнению «начальства», принятия мер. Тем более что немецкая авиация, отказавшись от бомбардировочных налетов на Москву, в период с 5 по 27 июня совершила семь налетов для бомбардировки промышленных предприятий Горького, девять – Саратова и два налета на Ярославль. В налетах участвовало более 400 бомбардировщиков люфтваффе, которые, правда, при этом предпочитали огибать зону Московской ПВО.

Причины неудач противовоздушной обороны при отражении налетов вражеской авиации на эти важные экономические районы расследовала правительственная комиссия, которая доложила результаты работы военно-политическому руководству страны на совещании у И. В. Сталина. Можно предположить, что это еще более накалило обстановку и желание начальства «призвать к порядку» летчиков ПВО Москвы. Начали партийные органы – всего за полтора месяца в 34-м полку прошло три партийных собрания.