Визит англичан, самолеты-призраки, асы собираются в Люберцах

В начале осени особенно результативной боевой работой отличился Виктор Киселев. 19 сентября он сбил Хе-111, через пять дней – Ю-88, а 4 октября провел воздушный бой, показавший одну примечательную черту его характера как боевого летчика.

В тот день он в паре с Василием Петуховым на малой высоте обнаружил «Хеншель-126», корректировавший огонь артиллерии по станции Уваровка. Киселев провел пятнадцать (!) атак, но известный своей маневренностью и живучестью «Хеншель» ускользал от неповоротливого на этой высоте МиГа, а стрелок в задней кабине встречал его огнем. Наконец Киселеву удалось зайти в лобовую атаку, немецкий летчик попытался ускользнуть вниз и был убит. Но и самолет Киселева получил повреждения, и летчик сел с убранными шасси всего в километре от линии фронта. Как следовало из донесений, командиры наземных частей указывали на смелость и «особо отмечали упорство летчика Киселева в воздушном бою с таким маневренным самолетом на малой высоте».

На следующий день в полк прилетела делегация из Англии «для обмена опытом по наведению», как записано в журнале дневника полка. В честь этого был устроен обед с участием командования и руководящего состава. Возможно, пригодились уроки преподавательницы английского языка, которая работала в полку накануне войны.

Визит англичан, скорее всего, был связан с выполнением условия, выдвинутого премьер-министром Великобритании У. Черчиллем в ответ на просьбу советского военно-политического руководства о поставке в СССР радиолокационных станций МРУ-105: ознакомить Королевские военно-воздушные силы Великобритании с системой ПВО Москвы. Очевидно, Черчиллю не давал покоя вопрос о том, почему она значительно более эффективна, чем ПВО Лондона?

А через два дня после визита англичан с боевого задания не вернулся старший сержант Максимов. В тот день лейтенант Урвачев и сержант Белоусов взлетели в Клину на перехват высотного разведчика и преследовали его, ориентируясь по конденсационному следу, но не догнали. Однако после этого противник был атакован Григорием Федосеевым и Юрием Максимовым, которых подняли ему навстречу с аэродрома Алферьево.

После трех атак вражеский разведчик с дымящимся мотором и преследовавший его Максимов скрылись в облаках. Федосеев, не найдя самолеты ведомого и противника ни над облаками, ни под ними, вернулся на аэродром. В журнале боевых действий записано: «Предположительно Максимов, вошедший (в облака. – В. У.) с меньшим (чем у противника. – В. У.) углом строго в хвост, в момент уменьшения угла (пикирования. – В. У.) противником, врезался в него». Командир звена Урвачев несколько раз летал на У-2 между Калинином, Торжком и Клином, разыскивая место гибели Максимова, но безуспешно.

Через две недели пришла справка из сельсовета деревни Новоселово о том, что очевидцы видели, как в тот день из облаков вывалились и упали за линией фронта два горящих самолета – наш истребитель и бомбардировщик противника. Эта справка послужила подтверждением «непроизвольного тарана», совершенного Юрием Максимовым в облаках.

Тогда же Виктор Киселев, прикрывая в паре с сержантом Петуховым железнодорожную станцию Волоколамск, обнаружил три Хе-111, шедшие бомбить ее. «Хейнкели», увидев перехватчиков, теснее сомкнули строй и встретили их массированным огнем. Киселев с дистанции 400 м стремительно атаковал один из бомбардировщиков «до полного сближения», как он обычно делал. Хе-111 перешел в отрицательное пикирование, но Киселев повторными атаками с дистанции 50 м по кабине и моторам добил его. Когда Виктор приземлился, механики на его самолете обнаружили только одну пулевую пробоину.

А пять дней спустя эта же пара перехватчиков догнала и атаковала Ю-88 за линией фронта в районе Сычевки. От их огня у «Юнкерса» взорвались бензобаки, и его обломки рухнули на землю. Но при возвращении самолет Киселева был подбит зенитной артиллерией над линией фронта. В полк Виктор вернулся на следующий день, а вскоре техники притащили на аэродром и его самолет.

В документах полка имеются записи о том, что в день возвращения Киселева лейтенант Виктор Коробов в паре с сержантом Николаем Моисеевым в районе северо-западнее Гжатска сбил «Фокке-Вульф-187». Еще через полгода Коробов и сержант Петухов на высоте 7000 м вновь были наведены на самолет якобы этого типа, но противник, пользуясь мощной облачностью, ушел. Дело в том, что тяжелый двухмоторный и двухместный истребитель ФВ-187 был выпущен немцами в небольшом количестве, в основном для испытаний. Правда, часть из них участвовала в выполнении боевых заданий в Европе, но сведений об их использовании на Восточном фронте не имеется.

В октябре 1941 г. лейтенант Бубнов в районе Наро-Фоминска вел воздушный бой с самолетом якобы типа «Мессершмитт-127», не значившимся в составе люфтваффе. В документах полка есть записи о боях с не существовавшими в природе истребителями «Хейнкель-113», о чем уже говорилось, и о попытке перехвата в июне 1943 г. высотного самолета-разведчика «Хейнкель-177», которого не было на Восточном фронте.

В связи с этим в литературе по истории советской военной авиации отмечается, что в «документах военного времени часто присутствуют названия самолетов противника, на самом деле на данном участке фронта не встречавшиеся (<…> ФВ-187 и др.), и даже вообще реально не существовавшие типы вражеских машин. Происходило это по причине плохого знания летчиками материальной части врага, недостаточно четкой работы разведотделов <…> и дезинформации, проводимой противником».

Тем не менее после боя с ФВ-187 приказ: «На самолете лейтенанта Коробова В. Ф. нанести седьмую звезду и ходатайствовать перед командованием 6-го авиационного корпуса о выплате лейтенанту Коробову и сержанту Моисееву денежного вознаграждения за сбитый самолет». Действительно – самолет неприятеля сбит, а какого типа, это детали.

В конце октября Николай Тараканчиков продемонстрировал постоянную боевую готовность и упорство в бою. Он вылетел с летчиками своего звена по учебному заданию. Но в это время в районе появился Ю-88, на которого его навели. Немец попался увертливый – Николай гнался за ним от Клина до Солнечногорска и обратно, затем от Клина до Исакова, где, наконец, настиг его и атаковал. На «Юнкерсе» загорелся правый мотор, и он стал снижаться. У Николая на МиГе отказали пушки, но он преследовал горящий самолет противника до его падения северо-западнее Рузы.

Однако на следующий день другой учебно-тренировочный вылет молодого летчика сержанта Захарова закончился иначе. Во время учебного воздушного боя на высоте 3000 м на его МиГе разрушилась левая плоскость. Василию на высоте 1000 м удалось с парашютом покинуть беспорядочно падавший самолет. Но это было очередное свидетельство технического состояния МиГ-3.

А Тараканчиков вскоре стал участником случившегося в Люберцах события, примечательного в истории советской военной авиации в силу следующих обстоятельств.

Перед войной и в первый ее период в истребительной авиации Красной армии особое отличие и прославление личных побед в воздушных боях считалось противоречащим коллективистской идеологии нашего отечества. Летчики ПВО Москвы, кажется, считали так же. Их отношение к этому выразил один из них – Николай Дудник: «Я на войне за количеством сбитых самолетов не гонялся. Мне нужно было выполнить боевую задачу, как положено, и больше ничего. Награды меня не интересовали – такая каша была, столько летчиков гибло, а я буду за наградами гоняться».

Вместе с тем боевая практика показала, что стремление к личным победам и их стимулирование идут на пользу общему делу. Поэтому, видимо, командование приняло решение вырастить советских «АССОВ», как писалось тогда в документах. 19 октября командир 34-го иап капитан Александров, как и командиры других истребительных полков 6-го иак, по приказу командира корпуса представил ему «список кандидатов для подготовки летчиков АССОВ вверенного <…> полка».

В списке значились штурман полка капитан Шокун, командиры эскадрилий старшие лейтенанты Киселев и Сельдяков, заместитель командира эскадрильи лейтенант Платов и командиры звеньев лейтенанты Урвачев, Коробов, Букварев и Тараканчиков. Указывалось, что все они, как положено: «Делу Партии ЛЕНИНА – СТАЛИНА и Социалистической Родине преданы <…>. Летчики отличной техники пилотирования. Летают днем и ночью». Кроме того, если воспользоваться определениями, которыми характеризовались эти летчики в представленном списке, то можно составить их обобщенный портрет: «Смелый, волевой, находчивый, мужественный, инициативный и умелый воздушный боец. Всегда ищет бой и навязывает его противнику».

Кстати, в 178-й иап кандидатом для подготовки «АССА» был назван командир звена младший лейтенант Николай Дудник – «энергичный и решительный летчик-истребитель». Всего в кандиты были рекомендованы 65 летчиков, в основном командиры эскадрилий, их заместители и командиры звеньев. Были в числе кандидатов восемь штурманов полков и четыре рядовых пилота.

Особо надо сказать об одном из кандидатов, старшем лейтенанте Василии Рожкове, осужденном в августе 1942 г. военным трибуналом к 10 годам лишения свободы «без поражения в правах с посылкой в действующую армию для искупления проступка». До суда Рожков в составе 445-го иап сбил четыре немецких самолета лично, один – в составе звена и был награжден орденом Красного Знамени. После суда, отбывая «штрафной» срок в 177-м иап, он одержал еще четыре победы и стал самым результативным пилотом этого полка. Представляя его кандидатом в асы, командир доложил командованию корпуса: «Мною возбуждено ходатайство о снятии со старшего лейтенанта Рожкова судимости».

Тем временем командованию, кажется, стало ясно, что асов не надо готовить, поскольку они уже были среди боевых летчиков. Поэтому менее чем через месяц командир корпуса приказал 20–21 ноября 1942 г. провести на аэродроме Люберцы «сборы Ассов частей корпуса с задачей – повышения знаний и обмена опытом лучших летчиков корпуса». Из каждого полка для участия в сборах должны были прибыть на своих боевых самолетах «по одному лучшему летчику, имеющему опыт боевой работы в системе ПВО г. Москва и сбившего не менее 5 самолетов противника».

В назначенное время в Люберцы на сборы прилетели четырнадцать летчиков-асов. 34-й иап представлял Николай Тараканчиков, а 177-й полк вместо осужденного Василия Рожкова – Александр Печеневский, несколько уступавший в результативности Василию, но ранее бывший ведомым летчиком у Героя Советского Союза Талалихина и сам накануне сборов сбивший «Юнкерс» тараном.

На сборах летчики изучили способы и методы поиска самолетов противника с помощью систем радиообнаружения, радионавигации, использования новейших приборов и оборудования, расчетов для воздушной стрельбы. Но главным, конечно, был обмен опытом боевой работы, использования возможностей своего самолета, методов поиска самолета противника, тактики ведения воздушного боя. Летчики делились секретами атаки самолетов неприятеля разных типов, приемов и дистанции стрельбы по ним, способов выхода из атаки. Рассказывали о «применении хитрости и обмана в бою». Сборы завершились полетами с наведением на цель при помощи станции радиообнаружения и стрельбой по конусу.

В заключение надо сказать еще об одном из участников сборов, Герое Советского Союза старшем лейтенанте Иване Калабушкине. Он, как и упоминавшийся в этих записках Николай Гурьев, встретил войну командиром звена в одном с ним полку под Брестом. За первые два дня войны Иван на биплане И-153 «Чайка» лично сбил три самолета противника, а с июля вместе с Николаем воевал командиром эскадрильи в 562-м иап ПВО Москвы.

Николай Гурьев, как было сказано, в первых воздушных боях у границы одержал две победы и погиб в октябре 1941 г. в районе Кубинки, доведя свой боевой счет до восьми сбитых самолетов противника. Необходимо вспомнить, что и «кандидат для подготовки летчиков АССОВ» в 34-м полку Виктор Киселев тоже встретил войну в Западном особом военном округе, сбив за первые две недели четыре самолета противника. А всего за эти две недели люфтваффе потеряло в ходе воздушных боев с советскими летчиками более 800 самолетов. Такого высокого уровня потерь у немцев на Восточном фронте в последующий период войны больше не было.

Это к вопросу о том, что советская авиация якобы была разгромлена в начале войны. Да, на приграничных аэродромах были сожжены почти все самолеты полков, в которых служили Калабушкин, Гурьев и Киселев. Но, как известно, воюют не самолеты, а летчики. Во всяком случае, эти три летчика в первые дни войны у границы в Белоруссии сбили девять самолетов противника, а впоследствии под Москвой записали на свой общий боевой счет еще 21 победу в одиночных и групповых воздушных боях. То есть всего они втроем уничтожили целый истребительный полк люфтваффе. Вот такой разгром.

В октябре – декабре у командира звена Урвачева всего 26 боевых вылетов, остальные инструкторские и учебно-тренировочные, а командир полка в его аттестации пишет: «Летчик отличной техники пилотирования, летает днем и ночью в любых метеоусловиях». Однако в авиации неприятности могут поджидать летчика любой квалификации, и в его летной книжке в разделе «Катастрофы, аварии, поломки, вынужденные посадки и прочие происшествия» появилась запись:

«17.12.42, МиГ-3. Поломка: При взлете закипел жидкостный охладитель. Летчик пошел на посадку и из-за недостатка высоты посадку произвел на не укатанную часть аэродрома на «живот».

Расследование показало: «Перед вылетом по тревоге не была снята заслонка водорадиатора». Вывод: «Технику лейтенанту Шилову <…> 8 суток домашнего ареста с удержанием 50 % зарплаты за каждый день ареста и за принесенный ущерб произвести удержание 25 % зарплаты в течение 3-х месяцев». Как было сказано, война войной, а деньги счет любят.

За день до этого по той же причине произвел вынужденную посадку сержант Георгий Лещенко. Поэтому взыскания виновникам этих аварий командир полка вынес в последнем пункте приказа, а первый посвятил тому, как устранить их причину: «Для одновременного снятия всех заслонок радиаторов соединить их одним тросом <…>, чтобы при снятии одной заслонки были сняты остальные две. После снятия заслонок механик самолета обязан показом заслонок летчику доложить об их снятии».

Подведение итогов боевой работы 6-го иак за 1942 г. показало, что 34-й полк, несмотря на изношенный самолетный парк, партийный прессинг и судебное преследование летчиков, кадровую чехарду и трудности освоения систем радиообнаружения самолетов противника, остался передовым среди шестнадцати авиаполков корпуса. Его летчики совершили больше всех боевых вылетов – около трех тысяч, и налет их также самый большой в корпусе – 2676 часов. Правда, сбив в воздушных боях 24 самолета противника, уступил 126-му и 28-му авиаполкам, но в отличие от них потерял всего два своих самолета и ни одного летчика. На конец года полк имел в боевом составе почти штатное количество самолетов – тридцать МиГ-3, правда, как уже сказано, потрепанных.