Фантасмагории прекрасной фанариотки

В 80-х годах XVIII века знаменитая французская портретистка Виже-Лебрен в одном из парижских салонов встретила мадам де Витт. Красота молодой дамы поразила художницу, и она тут же принялась за её портрет.

Трудно представить себе что-нибудь более прекрасное, чем это юное создание, — вспоминала на склоне лет Виже-Лебрен[303].

Судьба красавицы настолько фантастична, что самые изощрённые коллизии, изобретённые Жорж Санд для своих героинь, и в подмётки ей не годятся.

По одной версии, польский посланник при Оттоманской Порте Деболи увидел в константинопольском трактире молоденькую служанку поразительной красоты. Он выторговал тринадцатилетнюю девочку Софию Клавона у её матери и увёз с собой в Польшу. Сохранилось предание, что родители Софии были фанариотами — потомками знатных византийских семей, уцелевших при завоевании турками Константинополя. Они осели в предместье столицы Фанаре на берегу Золотого Рога — отсюда и их название. Фанариоты славились энергией, образованностью и изворотливостью. Благодаря этим качествам оттоманские правители принимали их на службу — драгоманами (переводчиками), наместниками дунайских княжеств. По пути на родину посланник остановился в Каменец-Подольской крепости. Её комендантом был майор Иосиф Витт. Юная гречанка пронзила Витта. Он тут же предложил ей стать его женой. Прекрасная фанариотка, несмотря на молодость, была смекалиста — жизнь с посланником сулила ей роль наложницы, а комендант предлагал руку и сердце и положение в обществе. Они тайно обвенчались, и Витт увёз свою красавицу во Францию.

По другой версии, этим посланником был Боскамп Лясопольский. Только встретил красавицу он не в трактире, а выкрал из гарема турецкого султана. И было ей не тринадцать, а семнадцать лет. Боскамп подкупил мать девушки, и она помогала ему увезти дочь. Приверженник этой версии украинский исследователь Виктор Святелик ссылается на записки Боскампа. Они послужили польскому автору Е. Лоску для биографии Софии. Боскамп вскоре бросил девицу. Вот тогда она и вышла замуж за майора польской армии Иосифа Витта. Не он, а его отец был комендантом Каменец-Подольской крепости. И вот этот важный генерал, приятель самого польского короля воспротивился браку сына с мадам Константинопольской, которую продавали на базаре. Юная фанариотка обладала прекрасной фантазией. Неужели всё дело в таком пустяке, как её недостаточно благородное происхождение? Ведь его легко можно устранить! Рождается чудесная легенда о Локсандре Скарлатос — дочери главного поставщика жён для гарема турецкого султана. София «выдаёт» её замуж за князя Маврокодато Скарлатосп де Челиче. А сама, таким образом, становится потомком этого славного и знатного рода! Не верите? — поезжайте в Турцию и проверьте на месте! Перед таким аргументом устоять трудно. Генералу пришлось благословить брак сына с высокородной греческой княжной.

В 1781 г. гречанка родила майору сына — будущего генерала Ивана Осиповича Витта. Молодые супруги после заграничного вояжа вернулись в Польшу. Легенда продолжается… Имение Витта находилось поблизости от лагерей русских войск фельдмаршала Потёмкина. Красота Софии покорила старого вояку. Он предложил Витту уступить ему жену взамен генеральского чина и графского титула Российской империи. София перебралась в ставку главнокомандующего. В 1787 г. Екатерина II прибыла в Крым осматривать завоёванные её фаворитом новые владения. Отвергнутый царицей любовник, дабы насолить своей владычице, с гордостью показал ей свой самый дорогой трофей — прелестную новоиспечённую графиню. Мудрая императрица и бровью не повела и пожаловала своему Григорию за верную и доблестную службу звание светлейшего князя. Его место в постели императрицы уже давно было занято другими любовниками. В это время французская художница Виже-Лебрен жила в России и писала портреты екатерининских вельмож. Приехала она и в лагерь Потёмкина. Здесь вновь встретилась с восхитившей её в Париже прелестницей. Вельможная щедрость князя Тавриды потрясла француженку: Ему всё было нипочем, лишь бы удовлетворить желанию, капризу обожаемой им женщины. <…> Он расточал перед нею самые изысканные любезности. Так, однажды, желая ей подарить кашемировую шаль безумно высокой цены, он дал праздник, на котором было до двухсот дам, а после обеда устроил лотерею, но так, что каждой досталось по шали, а лучшая из шалей выпала на долю самой прекрасной из дам[304].

И другие современники рассказывали о совершаемых ради обворожительной красавицы безрассудствах престарелого Потёмкина. Александр Михайлович Тургенев вспоминал, что во время осады Очакова войско умирало от холода, голода и житья в землянках, а князь Таврический в это время давал балы, пиры, жёг фейерверки… куртизанил с… бывшею прачкою в Константинополе, потом польской службы генерала Витта женою, потом купленною у Витта в жёны себе графом Потоцким и, наконец, видевшую у ног своих обожателями министров и королей. <…> будучи уже в преклонных летах, графиня Софья Потоцкая была предметом внимания даже Александра Павловича[305].

Потёмкин подарил своей возлюбленной в только что завоёванном Крыму большое греческое селение Массандру. Оно простиралось от хребта Яйлы до самого моря, занимая площадь свыше 800 десятин. Строевые леса покрывали горную часть этого огромного имения. Долина была засажена выписанными из Франции знаменитыми сортами лоз, а на обрыве над морем был разбит прекрасный парк с редчайшими породами тропических растений. Софья возмечтала основать здесь новый город Потоцких. После её смерти в 1822 г. крымские владения Потоцких были поделены между её детьми. Массандра отошла к старшей дочери Софье Станиславовне Киселёвой. Ольга Нарышкина получила Мисхор, а также прелестную дачу в долине Салгира неподалёку от Симферополя. Ивану Осиповичу, сыну от Витта, досталась часть Орианды. Но при жизни графини в массандровском имении поочерёдно отдыхали все члены её многочисленной семьи. Здесь, в Массандре, встречалась с Пушкиным Каролина Собаньская. Пройдёт семь лет, и он напишет ей взволнованное письмо. Сохранился его черновик — трепещущие строки от бури чувств, пробуждённых крымскими воспоминаниями:

Одна лишь мысль о том, что я смогу когда-нибудь иметь клочок земли в (неразбр) М (неразбр., но вероятнее всего, в Массандре) только и манит меня и воодушевляет меня среди мрачных сожалений. Туда я смогу совершать паломничества, чтобы бродить вокруг вашего дома [вас встречать] [упиваться], вас встречать, мельком вас видеть…

В 1791 г. посередь пиршеств и разгулов светлейшего князя прямо на бивуаке неожиданно сразила смерть. Графиня София вернулась к своему законному мужу Витту. Чтобы не залежался дорогой товар, граф Витт поторопился выгодно сбыть его с рук. Покупателем на сей раз оказался наш знакомец генерал артиллерии коронной Станислав-Феликс Потоцкий, тот самый, кто осенью 1791 г. отправился с графом Ржевуским к Потёмкину хлопотать о русской помощи. Фельдмаршала они в живых не застали, но зато увидели его обворожительную гречанку. Пылкий пан моментально влюбился, но интересы родины для сердца ляха превыше всего. Дела погнали его в Петербург с прошением к императрице. Затем началось восстание Костюшки. Раздел Польши. Мечты о польском престоле, который он надеялся получить в награду за преданность России, рухнули. В знак протеста против «предательства» Екатерины Потоцкий вослед другим польским магнатам уехал за границу. После смерти императрицы вернулся в Россию и был награждён чином генерал-аншефа русской армии. Он возобновил прерванные событиями переговоры с Иосифом Виттом о покупке его прелестной жены. После долгого торга выкупил её за два миллиона польских злотых. Его законная жена, известная польская художница Жозефина-Амалия Мнишек-Потоцкая, не соглашалась на развод. В начале 1798 года измученная неверностью супруга Жозефина-Амалия отдала Богу душу. А уже в апреле София Витт стала третьей женой нетерпеливого возлюбленного. В 1801 году она родила Потоцкому красавицу дочь Софию — «платоническую любовь» Пушкина. Через год появилась на свет другая дочь, Ольга, будущая Нарышкина.

Вигель, большой знаток альковных историй аристократов, называл жену графа Станислава-Феликса Потоцкого новой Федрой. Зрелая матрона воспылала к своему красавцу пасынку Юрию Потоцкому такой страстью, пред которой померкла бы проверенная временем слава её древнегреческой предшественницы. Престарелый граф, истый католик, смиренно принял этот новый удар судьбы как наказание за свои прежние грехи. В отличие от еврипидовского героя Тесея, сокрушённый всё ещё не старый граф не покарал сына-соперника, а уединился в одном из своих многочисленных имений, впал в мистицизм, стал последователем иллюминатов и вскоре скончался в 53-летнем возрасте. С этого момента началась сумасшедшая жизнь в Тульчине. Мачеха в объятиях пасынка была царицей в толпе шулеров и сорви-голов, стекающихся сюда чуть ли не из целой Европы, свидетельствовал современник. Мачеха в конце концов надоела красавчику Юрию. Он бросил её и уехал в Париж, но предварительно выторговал у неё роскошное обеспечение. Это было первое в жизни поражение прекрасной фанариотки. Страсть к карточной игре и беспутная жизнь подорвали здоровье молодого графа. Он умер в Париже. Мачеха не последовала примеру Федры и не покончила с собой от неразделённой любви. Она обратила свою душу к Богу и до конца жизни вымаливала у него прощение за грехи молодости. Посвятила себя воспитанию детей, занималась благотворительностью. Из сонма многочисленных своих любовников хранила светлую память только о Потёмкине и жалела его, как родного брата.

Фантасмагории прекрасной фанариотки не исчерпывались её бесконечными победами над сильным полом. Вигель не случайно сравнивал семью Потоцких с известной своим коварством и злодеяниями итальянской фамилией Борджиа. Вигель многое знал. Известна была ему и закулисная жизнь пани Софии. Неотразимость её заключалась не только в удивительной красоте. У неё был живой ум, острый язычок. Но было и то, что она умело прикрывала, — хитрость, ловкость, расчётливость. Одним словом — достойная представительница своего племени, чьи качества признавали даже коварные восточные сатрапы. Потёмкин очень быстро оценил достоинства новой возлюбленной и умело использовал её в своих целях. А цели у него были грандиозные — завоевание Константинополя, восстановление прежнего византийского государства с русским царём на престоле — внуком Екатерины Константином. Следующим этапом было присоединение к России всех древнерусских земель. Могучую великую империю собирался положить к ногам своей владычицы Екатерины светлейший князь. София исполняла его тайные политические поручения[306], кружила головы всем подряд — грекам, туркам, полякам — и выуживала у них необходимые для её повелителя сведения. Впрочем, «повелитель» — это так, для красного словца. Он был повелителем России, но не маленькой красавицы гречанки. Он был её рабом, а она его властительницей. Внезапная смерть помешала Потёмкину осуществить его великий проект. Сын графини Софии Иван Осипович Витт пошёл по стопам матери — был магистром политического сыска. Удивляться тут нечему — он был потомком фанариотов.