«Король с народом, народ с королём!»

Имя Собаньской беспощадной рукой советских пушкинистов на многие годы было вычеркнуто из биографии Пушкина[293]. Причина тому до абсурдности банальна: женщина, причастная к «политическому сыску», не достойна быть возлюбленной светлого гения. А ведь Поэт не только горячо и страстно любил её. Ей написана его «Песнь песней» — единственное дошедшее до нас любовное письмо. Она стала прототипом его литературных образов — Марии в поэме «Полтава», Марины Мнишек в «Борисе Годунове». Её черты проскальзывают в облике светской Татьяны Лариной. И как узнаем позже, ей посвящены десятки его поэтических и прозаических произведений. И среди них — печальное, как прощальный лебединый клик, стихотворение «Я вас любил». К ней, бесспорно, обращены стихи «Когда твои младые лета».

Когда твои младые лета

Позорит шумная молва,

И ты по приговору света

На честь утратила права, —

Один, среди толпы холодной,

Твои страданья я делю

И за тебя мольбой бесплодной

Кумир бесчувственный молю.

Пушкин один из немногих знал истину о Собаньской. Об этом говорят строки из его письма к ней: …ваше собственное существование, такое жестокое и бурное, такое отличное от того, каким оно должно быть. Чтобы и нам понять, каким оно могло быть и каким стало по немилостивой воле Провидения, необходимо совершить экскурс в историю Польши XVIII—XIX веков. Ибо к Собаньской можно отнести её же слова о Марине Мнишек: Она до невероятия полька. И этим всё сказано! Судьба Польши стала плоть от плоти судьбой графини Каролины Ржевуской-Собаньской…

После первого раздела Польши в 1773 году, когда половина её территории была оттяпана с востока, запада и юга Россией, Пруссией и Австрией, история, по выражению С. М. Соловьёва, предоставила Королевству Польскому 15 лет отдыха. Россия воевала с Турцией, в промежутке — со Швецией. И до поры до времени закрывала глаза на агрессивные попытки ляхов лягнуть льва российского. Польша по-своему объясняла это поведение — могучий некогда лев стал слаб и немощен, обескровлен многолетней войной, интригами европейских дворов — Австрии, Франции, Англии, Швеции, неверным союзником Пруссией. Момент казался подходящим для освобождения от ненавистного Надзирателя. Донесения польских дипломатов, сведения от проживавших за границей поляков были тревожны — иностранные государства задумали новый раздел Польши. Нельзя было далее медлить. Польша воспрянула.

Пасхальные каникулы не помешали руководителям заговора спешно созвать сейм. 3 мая 1791 года он провозгласил новую конституцию. Это был замечательный по содержанию, но трудно приложимый для польской ситуации того времени документ. Он предоставлял её гражданам немыслимые для того времени свободу и права. Среди прочего — участие вместе с шляхтой в сейме, в полицейской и финансовой комиссиях и асессорских судах, возможность удостаиваться духовными званиями, шляхетским достоинством — за особые заслуги на военном и экономическом поприще. Отменялись введённые ранее конфедерации, liberum veto[294] и выборность короля и вводилось наследственное правление. Специально было оговорено — после смерти царствующего короля престол переходит кюрфюрсту саксонскому и его наследникам. При этом законодательная власть принадлежит сенаторской и посольской палатам. Исполнительная же — королю и его совету из 6 министров. Его автор сеймовый маршал Малаховский кичливо заявлял, что польская конституция превосходит два известных республиканских устройства — английское и американское.

Как бы там ни было, но польская конституция на долгие годы стала знаменем борьбы Польши за независимость.

Екатерина расценила сей самовольный, не согласованный с нею, акт как самый настоящий переворот. Установление в Польше республиканского правления многие годы оставалось предметом особой гордости императрицы — выборный король, учреждение конфедераций и участие их представителей в сейме. Этот окромсанный со всех сторон островок некогда могучего королевства стал для русской царицы своего рода плацдармом для её либеральных экспериментов. Сама Россия и мечтать не могла о подобных вольностях! Екатерина-женщина была страшно возмущена ликвидацией установленных Россией порядков и особенно введением наследственного правления и перехода престола к саксонским кюрфюрстам. Но Екатерина-императрица виду не подавала, что самовольство поляков встревожило её.

Мы как прежде, так и теперь останемся спокойными зрителями до тех пор, пока сами поляки не потребуют от нас помощи для восстановления прежних законов республики, — отвечала Екатерина на донесения своего посла Булгакова о событиях в Польше. Мудрая императрица не спешила вводить войска в Польшу. Прежде всего необходимо было окончить войну и заключить мир с Турцией.

А пока Польша ликовала. В костёле св. Яна сенаторы и депутаты сейма присягнули новой конституции. Там же был отслужен благодарственный молебен. Варшава оглашалась салютным громом пушек. Народ ликовал. Польский король, ставленник Екатерины и её бывший любовник, Станислав Понятовский произнёс в сейме торжественную речь. Заливаясь слезами, закончил её словами: «За всё претерпенное мною в продолжение царствования я награждён этим восторгом и единодушием моего народа». Раздались крики: «Да здравствует король! Да здравствует возлюбленный Станислав-Август! Король с народом, народ с королём!»

Во время обсуждения конституции в сейме царила страшная неразбериха. Не обошлось и без курьёзов. Пан Сухоржевский решительно воспротивился новому уложению. Он пробовал протестовать, но ему не давали слова. Тогда он ползком пробрался к трону между ног депутатов и слёзно вымолил у короля разрешение высказаться. Его речь перешла в крик — он обвинял собравшихся в заговоре против свободы, требовал восстановления либерум вето, отмены положения о престолонаследии. Гул голосов перекрыл крик Сухоржевского. Право на liberum veto было похоронено. Тогда познаньский депутат пан Мелжинский в знак протеста бросился на пол и загородил своим телом выход из зала. Устремившиеся в костёл депутаты перешагивали через него, пинали его, топтали. Возле ратуши пан Малаховский, желая продемонстрировать народу дарованные новой конституцией льготы, громогласно изъявил желание немедленно записаться в разряд мещан. Толпа пришла в восторг от его слов, выпрягла лошадей из кареты Малаховского и повезла на себе новоявленного мещанина. На другой день граф Сапега и несколько литовских депутатов заявились в сейм перепоясанные, на манер якобинцев, кожаной лакированной портупеей. На бляхе ремня были выбиты слова: «Король с народом, народ с королём!» Через два-три дня подобные бляхи нацепили на себя почти все жители Варшавы. Вечером на прогулке в Саксонском саду талии нескольких знатных дам были обтянуты голубыми кушаками с написанным на них чёрными буквами тем же девизом. Все варшавянки моментально бросились к шорникам и ювелирным мастерам заказывать себе такие же пояса…

Главным камнем преткновения между Россией и Польшей был вопрос об уравнении в правах католиков с диссидентами (иноверцами — православными и протестантами). Екатерина настаивала также на их участии в сейме и министерствах.

Этот старый спор двух славянских государств решался почти полтораста лет. В 1653 году посол московского царя Алексея Михайловича князь Борис Александрович Репнин потребовал от польского правительства, чтобы впредь православным русским людям Малороссии не чинили неволи в вере и чтоб оставили им прежние вольности. Король не принял эти условия. Отказ обошёлся ему воссоединением Украины с Россией, 13-летней изнурительной войной и потерей новых (по Андрусовскому перемирию 1667 г.) территорий — части Украины к востоку от Днепра, Смоленска, Чернигова.

В 1764 г. новый посол российской императрицы Екатерины, тоже князь Репнин, предъявил Польше те же требования, что и его пращур князь Борис Александрович. И также получил отказ. На сей раз он обошёлся Польше ещё дороже — привёл к первому разделу страны в 1773 году, затем к второму в 1792 г. и, наконец, к кровавой развязке 1794 г. и её окончательному разделу в 1795 г.

В этом тяжеловесном польско-российском деле активное участие принимали представители знатного рода Ржевуских. Они соединяли свои судьбы с самыми известными польскими магнатами — Мнишеками, князьями Радзивиллами, Любомирскими. По материнской линии Рдултовских Каролина Собаньская приходилась правнучкой королеве Франции Марии Лещинской, дочери польского короля Станислава Лещинского и жены Людовика XV. Сын великого коронного гетмана Польши Станислава Матеуша — гетман Вацлав Ржевуский, прапрадед Каролины Собаньской, сражался против москалей в последней войне XVII века. Его сын Вацлав тоже был великим коронным гетманом и краковским каштеляном при короле Станиславе Понятовском. В польской истории он известен как автор нескольких трагедий на исторические темы («Золкиевский», «Владислав под Варной»), множества комедий и как ярый противник уравнения диссидентов в правах с католиками. Очень умело осуществляемый Екатериной в Польше принцип «Разделяй и властвуй» разъединял даже представителей одной фамилии на два враждебных лагеря — приверженцев и противников протектората России. Деньгами, земельными наделами, чинами, наградами, браками с русскими аристократками императрица вербовала себе сторонников среди знатнейших польских семей — Браницких, Черторыйских, Ржевуских, Потоцких.

Касательно польских дел, в скором времени пошлются приказания, кои изготовляются, для начатия соглашения; выгоды им обещаны будут; если сим привяжем поляков и они нам будут верными, то сие будет первый пример в истории постоянства их, — уведомляла императрица Потёмкина. — Кто из них (исключительно пьяного Радзивилла и гетмана Огинского, которого неблагодарность я уже испытала) войдти хочет в мою службу, то не отрекусь его принять; наипаче же гетмана графа Браницкого, жену которого я от сердца люблю и знаю, что она меня любит и памятует, что она русская; храбрость же его известна; также воеводу Потоцкого охотно приму, потому что он честный человек и в нынешнее время поступает сходственно совершенно с нашим желанием[295].

В то время как один из Ржевуских (по прозвищу «Красивый») был польским послом в Петербурге и всячески заискивал милостей императрицы, его родственник Вацлав Ржевуский с сыном Северином — старостой Долинским, стал зачинщиком смуты среди делегатов сейма. Вместе с епископом краковским Солтыком они протестовали против предоставления равных прав конфедератам-диссидентам. Граф Северин осуждал нерешительность короля и лелеял мысль стать диктатором Польши. В 1788 г. даже хлопотал о содействии тому берлинского двора. Князь Репнин арестовал обоих Ржевуских и отправил под конвоем в Вильну. Посол приказал содержать их с довольством и не оскорблять их ничем.

Екатерина сумела укротить молодого графа Ржевуского должностью гетмана польного коронного. Граф Северин стал верным приверженцем императрицы и спустя двадцать пять лет возглавил партию недовольных майским переворотом и новой конституцией. Осенью 1791 г. Ржевуский с генералом артиллерии коронной Феликсом-Станиславом Потоцким отправился в Молдавию к Потёмкину хлопотать о русской помощи. Потёмкина не застали в живых. Тогда поехали в Петербург с челобитной к самой императрице. Екатерина только и ждала, чтоб поляки сами попросили о помощи. Это развязало ей руки. Она приступила к действию. 9 марта 1792 г. русский посол в Польше Я. И. Булгаков получил приказ оказывать всяческую помощь сторонникам российской политики. Ликование Польши сменилось тревогой. Поборники конституции стали призывать к поголовному вооружению народа, обещали крестьянам освобождение от крепостничества. Деньгами для ведения войны одолжились у Голландии. В Пруссии вербовали офицеров для обучения войска польского. Надеялись также на поддержку крестьян Белоруссии и пограничных русских областей.

Россия ввела в Польшу стотысячную армию. В небольшом украинском городке Тарговице была образована конфедерация для восстановления старого порядка. Она избрала своим генеральным маршалом Феликса Потоцкого, а графов Браницкого и Северина Ржевуского советниками. Поляки сумели собрать едва 45-тысячное войско. Его возглавили Фаддей Костюшко и граф Михаил Виельгорский. Другой граф, Юрий Виельгорский, воевал на стороне России. После двух проигранных сражений Станислав Понятовский, как провинившийся ребёнок, стал просить у императрицы прощения. В качестве компенсации за свои прегрешения поляки подносили Екатерине польскую корону для её внука великого князя Константина. Екатерина гордо отвергла дар и посоветовала королю восстановить в стране конфедерации. Российский вице-канцлер Остерман через посла Булгакова разъяснил причины отказа: это предложение противу образу мыслей императрицы и бросает тень на её бескорыстие, Россия имеет единственную цель — восстановление прежнего закона о республике и выборности короля. Военный конфликт не следует рассматривать как войну двух государств, ибо Россия в искреннем и совершенном союзе с настоящей республикой против её внутренних врагов. После бурных споров в сейме король подписал акт о введении конфедерации. Её ярые противники маршал сеймовый Малаховский, маршал литовский Игнатий Потоцкий, краковский епископ Солтык и коронный референдарий Коллонтай сложили свои полномочия и уехали за границу. Польша была завоевана и сдалась на милость победителей.

Екатерина считала, что теперь имеет полное право распоряжаться её судьбой. Она обдумывала предложение Пруссии о новом разделе Польши. Для вящего оправдания сего акта была придумана юридическая мотивировка — не раздел польского государства, а соединение раздробленной России во имя защиты интересов православного населения страны. В ноябре 1792 г. прусский посол в Петербурге представил императрице карту Польши, на которой была отмечена претендуемая Пруссией территория. Екатерина собственноручно прочертила линию новой западной российской границы. Она шла от восточной окраины Курляндии, мимо Пинска, через Волынь к австрийской Галиции. Императрица в последнее время усердно изучала древнюю русскую историю. Огорчалась, что не может вернуть все некогда русские княжества. Судьба Польши была решена.

Укрощённый граф Северин Ржевуский был обманут в своих чаяниях. Вначале отказывался верить, что раздел Польши осуществлён по воле её величества. Своё возмущение «коварством» императрицы высказал в личном к ней письме. Попрекал царицу щекотливым положением, в котором он оказался вместе с графом Потоцким, — ведь, возглавив оппозицию, они гарантировали восстановление в Польше старых порядков. «Я беру Украину взамен моих убытков и потери людей!» — цинично ответствовала Екатерина. В знак протеста граф Ржевуский оставил гетмановскую булаву и поселился в Вене.

После нового раздела в 1795 г. Россия получила более двух тысяч квадратных миль польской земли. Отодвинула границы до Немана и Буга, присоединила Курляндию. Воеводства Краковское и Сандомирское отошли к Австрии. Вся остальная территория отдавалась Пруссии вместе с Варшавою. Государство Польша на сто двадцать три года исчезло с карты Европы[296]. Король лишился своего народа, народ лишился своего короля…