Первые шаги королевы Елизаветы

В ссылке Елизавета готовилась к этому дню, и теперь быстро взяла бразды правления в свои руки, созвав всех своих доверенных советников в Банкетный холл Хэтфилда на первый Совет. Она произнесла речь, в которой впервые за все средневековье были даны определения «двух тел» суверена – тело природное и тело политическое:

«Мои лорды! Закон природы заставляет меня горевать о моей сестре, и упавшее на меня бремя потрясло меня, но так как я являюсь творением Господним, мне предписано подчиниться Его назначению, и, желая от всего сердца быть полезной Его милости, я буду министром Его божественной воли в предоставленном мне кабинете. И мне нужно учитывать не только свое природное тело, но и, для управления государством, тело политическое, потому я желаю, чтобы вы все помогали мне, чтобы я своим правлением и вы своей службой оправдали доверие Всемогущего Господа и тем самым оставили наследие своим потомкам на земле. Для своих действий я намереваюсь использовать ваши добрые советы и планы».

Как никто другой, Елизавета понимала, что для своего выживания ей придется еще побороться за свой трон, и поэтому закончила свою речь словами: «Я конечно не лев, но мне выпала львиная доля, и у меня львиное сердце!»

Она также понимала, что в мире мужчин ей потребуются мужчины, готовые ей помогать, и поэтому с большой политической проницательностью выбирала свое окружение. Попросив прощения у тех, с кем ей придется расстаться, Елизавета щедро вознаградила всех, кто оказывал ей услуги в период опалы, среди которых были члены Совета, служившие еще при ее отце. Верный слуга Томас Перри стал казначеем двора, а Кэт Эшли – первой леди спальной. Всего новая администрация насчитывала около 600 официальных лиц в высших офисах, плюс такое же число ответственных за управление на местах.

Но главная роль досталась Уильяму Сесилу, который пожизненно стал ее государственным секретарем и главой Совета. Это был 38-летний политик и прагматик, невероятно преданный королеве, серьезный и блистательный, обладающий великолепной интуицией, а также человек незаурядной скромности – в век утонченной роскоши он одевался во все черное и ездил на муле. Он был единственным человеком, получившим разрешение возражать королеве – Елизавета попросила его быть ее личным судьей в любом разладе между ее желаниями и благом страны. «Забудьте о моей гордости,– говорила она ему,– вы должны указывать мне путь, который сочтете наилучшим, и давать мне советы, которые вам по вкусу. Но вы должны быть неподкупны, верны государству и уважать мою волю». Это небывалое сотрудничество длилось 40 лет – до самой смерти Сесила. И какое это было сотрудничество! Ему удалось взять контроль над финансами короны, стать лидером Тайного Совета и создать эффективную разведку под руководством Френсиса Уолсингема.

У них было много общего. Также, как и Елизавета, Уильям Сесил прошел долгий и тернистый путь к власти, ловко лавируя между протестантским и католическим правлением предыдущих королей. При Эдуарде VI он служил лорду-протектору Сеймуру, оказывая услуги личного секретаря, чем подверг себя опасности во времена его падения и даже попал на три месяца в Тауэр. Но уже через год он стал одним из двух государственных секретарей короля, и в этом качестве, по настоянию умирающего Эдуарда, подписал несколько документов – акт о новом порядке престолонаследия, договор между конспираторами леди Джейн Грей и письма Совета к Марии от 9 июня.

Много лет спустя он утверждал, что ему пришлось подписать эти документы только как свидетель, но перед Марией он не осмелился использовать такое хлипкое оправдание и поэтому просто переложил всю вину и ответственность на плечи своих друзей. К тому же он посетил католическую мессу и исповедался. Несомненно, Сесил быстро понял, куда дует ветер, и что планы Джона Дадли, герцога Нортумберленда, могут скоро провалиться, но в тот момент ему не хватило мужества сказать об этом герцогу в лицо. А когда стало очевидно, что Дадли теряет своих сторонников, Сесил тут же стал его ярым противником, свалив на него всю вину и получив полный иммунитет от преследований. Еще хорошо, что он не участвовал в деле о разводе родителей Марии, а также в ее публичном унижении во время правления Генриха. Тогда бы ему точно ничего не помогло…

Но как же после всего этого Елизавета выбрала его своим первым министром и даже личным советником? Ему опять повезло – в свое время герцог Нортумберленд направил Сесила в администрацию владений принцессы Елизаветы. Таким образом, еще до смерти Марии он стал членом «старой гвардии Хэтфилда», на которую Елизавета опиралась с самого начала.