Третья жена: Джейн Сеймур

А что же наш Генрих-любовник? Какое-то время он уже искал замену Анне, и, как обычно, далеко идти не пришлось – его внимание привлекла 24-летняя Джеймс Сеймур, которая была сначала фрейлиной Екатерины Арагонской, а затем и Анны Болейн. Все ее описывали как очень добропорядочную и честную девушку, и что важнее всего, скромную и непритязательную. Сначала Генрих послал ей письмо с предложением стать его любовницей, но она отправила его обратно нераспечатанным, объясняя это тем, что хочет выйти замуж чистой и нетронутой. Это произвело впечатление на короля, который привык к тому, что женщины готовы на все ради того, чтобы его заполучить. Тогда он начал ухаживать за ней со всей серьезностью. Король снова был безумно влюблен!

Генрих и Джейн обручились всего через 24 часа после того, как топор палача опустился на шею Анны Болейн. Не существует никаких записей, как реагировала Джейн на эту казнь. Но очевидно только одно – она не проявила ни тени сомнений, переступив через труп его обезглавленной жены. Возможно, она и выглядела наивной тихоней, но тут проявилась стальная твердость ее характера. Через 11 дней они уже поженились, после чего был выпущен «Второй Закон о Наследовании 1536», провозглашавший детей Генриха от Джейн наследниками престола, а дочерей Марию и Елизавету – нелегитимными.

Но не все разделяли высокое мнение Генриха о его королеве. Испанский посол Шапуи, например, был совершенно озадачен таким выбором. Он писал в одном из своих писем, что Джейн относится к среднему классу и не обладает ни красотой, ни остротой ума. Но почему Генрих видел в ней великолепную жену? Особенно после того, как дважды был женат на красивых и очень умных женщинах. Но в том-то и дело, что она подходила ему именно потому, что была полной противоположностью тем двум. Ему не нужна была опытная жена, какой была Екатерина, и умная, как Анна. Они постоянно были для него испытанием, он устал от жен, постоянно вмешивающихся в его дела. К тому же возраст и неограниченная власть делали его все более нетерпимым к любым возражениям и несогласию. От Джейн ему нужны были только две вещи – сын и повиновение. Повиновение немедленное, абсолютное, безоговорочное. Но если он думал, что Джейн будет именно такой женой, то его ожидало удивление. Мягкая снаружи, внутри у нее была твердая начинка.

Джейн была набожной католичкой, и некоторые подданные даже надеялись, что со временем новая королева сможет убедить Генриха вернуться к старой вере. И она действительно использовала все свое королевское влияние, чтобы преследовать направление, которое высоко ценила. Однажды она упала перед ним на колени с мольбой восстановить монастыри. Но говорить такое Генриху было очень опасным делом – он ненавидел, когда кто-то на него давил, особенно женщины. Поэтому его реакция была однозначной: «Встань! Не смей вмешиваться в мои дела! Вспомни Анну!» Этого оказалось достаточно, чтобы приструнить Джейн и заставить ее замолчать. Больше она никогда не возвращалась к этой теме.

В другой раз она попросила Генриха вернуть статус принцессы его дочери Марии и пригласить ее ко двору. Он сразу предупредил ее, чтобы она не совала нос не в свои дела. Но она настаивала, так как желала королю счастья и примирения. Она опять бросилась перед ним на колени, но последнее слово было за королем: «Джейн, не будь глупой! Я предупреждаю тебя. Ты помнишь, что последняя королева, которая вмешивалась в мои дела, умерла по этой причине. Поднимись! Это мое последнее предупреждение!»

Да, Джейн понимала, как рискованно выражать свое мнение – она была свидетелем того, как он разобрался со своими предыдущими женами. Так почему же она поставила себя в такое положение ради девочки, которая была даже не ее дочерью? Возможно, мы никогда не узнаем, почему Джейн совершила такой бескорыстный поступок, но это говорит о том, что она действительно была доброй и заботливой душой. Она любила королеву Екатерину и ее дочь, и поэтому судьба последней ей была небезразлична. К тому же она верила, что поступает справедливо, и поэтому пренебрегла последствиями, которые могли оказаться самыми непредсказуемыми.

Но этот поступок все-таки принес свои плоды, и 16 июля 1536 года Генрих согласился встретиться с дочерью. Их встреча оказалась очень трогательной – ведь они не виделись целых пять лет! Отец обнял и прижал к себе дочь, а затем извинился, что так долго держал ее вдалеке и причинил ей столько боли. Джейн тоже была рада этой встрече и приняла Марию с распростертыми объятиями, как родную дочь. Да, именно она научила его семейным ценностям, и Генрих был с ней абсолютно счастлив.

Но удача вскоре снова отвернулась от него – одно несчастье следовало за другим. Он вернул дочь, но потерял своего нелегитимного сына Генри Фитцроя. Его смерть была большим ударом для Генриха – ведь он думал о нем, как о наследнике престола. Итак, после 27 лет правления и трех жен, у него все еще не было сына-наследника. Они были женаты с Джейн всего два месяца, а Генрих уже терял надежду продлить свою династию. Он признался об этом своему лучшему другу и советнику Томасу Кромвелю, который писал, что «король чувствовал себя очень уязвимым, его здоровье ухудшалось, а его мужской статус был не раз дискредитирован». Он походил на злого, ворчливого старика, которому казалось, что все потеряно.

Но через семь месяцев, к его величайшей радости, Джейн забеременела. Это была новость, которой он так долго ждал! В сентябре 1537 года ее перевезли в Хэмптон Корт, чтобы она могла там родить, и ее распоряжении была целая армия прислуги – Генрих предоставил ей все, что только можно было купить за деньги. Доктора и астрологи с уверенностью предсказали, что будет мальчик. И вот 8 октября начались роды, которые оказались очень тяжелыми – после двух дней схваток Джейн все еще не могла разродиться. Генрих начал волноваться все больше и больше и молил Бога только об одном – чтобы ребенок пережил роды и история не повторилась… На третий день, 12 октября, в 2 часа ночи, Джейн, наконец, разродилась. Она была вне себя от радости, так как это был здоровый мальчик. Да, она подарила Генриху то, что он хотел – долгожданного и единственного наследника, и для нее это означало защиту и власть. Теперь она могла делать и просить все, что пожелает, зная при этом, что король ей ни в чем не откажет.

В честь рождения принца пушки в Тауэре дали две тысячи залпов, в церквях пели песни и повсюду были устроены фейерверки. Маленького Эдуарда провозгласили герцогом Корнуоллом и графом Честером, а во дворце Хэмптон Корт были устроены крестины. Его родители, Генрих и Джейн, не принимали в них участие, так как король не хотел затмевать присутствием королевской четы главного виновника торжества – тюдоровского наследника. Только он должен был быть центром всеобщего внимания!

Инсценировка именно этого события стала фокусом празднования 500-летия дворца Хэмптон Корт в 2014 году. В спектакле приняли участие около ста сотрудников и смотрителей, по старым эскизам и картинам для них были изготовлены великолепные одеяния. Для крохотного «принца» (использовали настоящего младенца!) также был сшит костюм – со шлейфом в несколько метров, который несли его «ближайшие родственники». Принца несли под золоченым балдахином, и вся эта процессия направлялась в Королевскую Часовню, в которой была сооружена специальная конструкция для крещения. В процессии также принимали участие «сестры» принца – 3-х летнюю Елизавету несли на руках, а подросток Мария с гордостью шагала впереди.

Все тревоги и проблемы закончились. Наконец, Генрих получил сына и легитимного наследника, а Джейн называл своей настоящей любовью и настоящей женой. Династия Тюдоров будет продолжена, и если Джейн родила одного сына, то сможет родить и еще. Он уже строил планы возвращения Джейн в Лондон как матери будущего короля Англии. Но эти планы тут же пришлось отложить – через три дня после рождения сына Джейн стало плохо. Никто точно не знает, что произошло, но предполагают, что она либо подхватила инфекцию, вызванную низким уровнем гигиены, либо оставшаяся часть плаценты начала разлагаться, вызывая абсцесс. Королева боролась за свою жизнь целых девять дней, но эту борьбу она проиграла и около полуночи, 24 октября, скончалась. Эйфория, сопровождавшая рождение Эдуарда, сменилась горем. Историки до сих пор задают вопрос, почему ее не спасли, сделав небольшую операцию. Но наверно тут нужно учитывать недостаточный опыт королевских акушеров, которые к тому же не смели заглядывать в чрево Ее Королевского Величества слишком глубоко…

Итак, королева Джейн Сеймур пробыла на троне всего 17 месяцев, и хотя ее правление было коротким, оно оказалось довольно успешным. Тюдоровский двор недооценил ее, но она была единственной королевой, которая смогла подарить Генриху наследника и помирить его с дочерью. И вот теперь величайшая любовь его жизни была вырвана у него из рук жестоким поворотом судьбы. Казалось бы, теперь, когда он должен праздновать и наслаждаться жизнью, еще один удар в самое сердце. Покинув двор, Генрих заперся у себя в комнатах, чтобы оплакивать жену. Он был совершенно безутешен – только ел, пил и молился. Впервые он был совершенно один, без следующей жены на подходе. Мало того, ему не хотелось больше жениться вообще. И каким бы он ни был беспощадным тираном, в этой ситуации трудно ему не посочувствовать.

И было только одно утешение – у него был сын-наследник, и династия Тюдоров была продолжена. Рождение сына разрешило еще одну проблему – поводы для споров с Римом исчезли. Но почему тогда консервативный Генрих не вернулся в лоно католической церкви? Ответ можно найти в портрете 1537 года, висящем возле Королевской часовни во дворце Хэмптон Корт. На переднем плане можно увидеть гордого отца Генриха VIII со своей женой Джейн Сеймур, позади родители Генриха, а посередине – стихи по латыни, которые вопрошают: «Кто более велик – отец или сын?» И далее ответ – «Генрих VII был великим, так как положил конец войне Алой и Белой Розы, но Генрих VIII еще более велик, так как при его правлении была восстановлена истинная религия, а власть Папы Римского уничтожена».

Таким образом, он убедил себя в том, что право верховенства над церковью – это залог его славы в глазах будущих поколений. Он видел себя царем Давидом. Только тот убил великана Голиафа, а Генрих свалил Папу Римского, не менее страшного монстра. Оба монарха разбивали идолов и восстанавливали «истинную веру». Правда, Генрих не учел одного обстоятельства – он выпустил из бутылки джин протестантизма, который всего через 100 лет бросит первый вызов монархии, свергнув с престола и обезглавив короля Англии. По иронии судьбы, это сделает потомок казненного Генрихом Томаса Кромвеля – Оливер Кромвель. Он как будто отомстит за смерть своего далекого предка…