Крысиная стая возвращается?

В общественном сознании имена Фрэнка Синатры, Дина Мартина и Сэмми Дэвиса были тесно связаны вот уже двадцать пять лет подряд. К 1987 году постаревшие артисты продолжали работать, несмотря на проблемы с близкими и со здоровьем. В октябре 1986 года тройка собралась на концерт-бенефис в Детском центре при клинике Эйзенхауэра, основанном Барбарой, женой Фрэнка. Тут-то Сэмми Дэвис и предложил: а давайте снова работать вместе! Действительно, эти трое как бы усиливали магнетизм друг друга, выступая одновременно, даром что за двадцать пять лет были периоды, когда они вовсе не виделись. Почему бы не начать всё заново?

Фрэнку исполнился семьдесят один год, Сэмми – шестьдесят один, Дину – шестьдесят девять. Сэмми предложил дать совместный концерт в отеле «Бэллиз», в Лас-Вегасе, где у всех троих был ангажемент. Фрэнк внес контрпредложение – отправиться в полноценное турне. Сэмми, любивший выступать с Фрэнком, моментально согласился. Иная ситуация была с Дином Мартином.

К этому времени Дин стал другим человеком. К октябрю 1987-го не прошло еще и шести месяцев с момента гибели его сына, Дина Пола, которому было всего тридцать пять. Личный самолет Дина Пола на скорости пятьсот миль в час врезался в гору Сан-Горгонио, ставшую роковой для матери Фрэнка. Со смертью сына свет померк для Мартина. Убитый горем отец погрузился в пучину депрессии. Правда, он еще пытался выступать – всего через восемь дней после похорон Дин Мартин давал концерт в отеле «Бэллиз», – однако воля к жизни оставила его. Здоровье стремительно ухудшалось – как из-за тоски, так и из-за алкоголя, который теперь потреблялся Мартином в непомерных количествах. Все друзья беспокоились о нем, а больше всех – Фрэнк и Сэмми.

– Хоть бы он поговорил о своем горе, – сетовал Сэмми. – Так нет, молчит. Замкнулся в себе.

Через два дня после озвучивания идеи насчет совместного тура Фрэнк позвонил Сэмми.

– Ну что, дружище, ты готов? – бодро начал Фрэнк. – Работа предстоит изрядная, но Дину это может пойти на пользу. Надеюсь, он встряхнется. Ради одного этого стоит попробовать.

Через несколько недель трио вновь собралось в доме Фрэнка. Фрэнк сообщил: придется отказаться от путешествия на поезде, ведь их команда – восемьдесят один человек, и кормить этакую ораву целую неделю, размещать на ночлег и нести прочие дорожные расходы будет накладно. Нет, они все полетят на самолете.

– Мы трое соберем в общей сложности двадцать тысяч зрителей, – добавил Фрэнк.

Несколько лет спустя, в ресторане «Ла Фамилиа» в Беверли-Хиллз, Дин Мартин говорил:

– При слове «самолет» у меня всякое желание пропало. Я понял: это турне не для меня. Мое время ушло. Конечно, я выступал кое-где, кое-когда, но лишь для того, чтобы окончательно не пасть духом. Турне было мне не по силам, ведь оно требовало энергии, которой я лишился. Тем более с некоторых пор я не выношу самолетов… Но разве я мог отказаться? Разве мог подвести Фрэнка и Сэмми? Не мог, хотя и знал: турне будет самой крупной ошибкой моей жизни.

В декабре 1987 года Фрэнк, Сэмми и Дин давали пресс-конференцию в ресторане «Чейсенз» в Беверли-Хиллз, в ходе которой анонсировали свое турне. Все трое встретились заранее у Фрэнка, обсудили, что будут говорить, погрузились в черный длинный лимузин и покатили в «Чейсенз». Их встречала целая армия репортеров, взбудораженных вестью о воссоединении Крысиной стаи. Узнать об этом событии из первых рук жаждали представители радио, прессы, телевидения и даже иностранные корреспонденты. Турне спонсировала компания «Американ Экспресс», право освещать турне получил кабельный канал «Эйч-би-оу». Трое виновников шумихи поднялись на подиум.

– Леди и джентльмены, мы благодарим вас всех за то, что пришли сегодня в этот зал, – начал Сэмми, а Дин перебил:

– Может, еще не поздно дать задний ход?

Реплика вызвала смех, однако Дин вовсе не шутил (как позднее сам признавался).

Пресс-конференция прошла успешно. Фрэнк, Сэмми и Дин подшучивали друг над другом, как в шестидесятые годы. Было ясно, они не утратили своеобразного чувства юмора. На вопрос репортера, станут ли такие интервью ежегодным событием, Фрэнк ответил:

– Сэмми стукнуло шестьдесят два, он у нас самый молодой. Мне семьдесят два, Дину – семьдесят. В наши годы можно только на одно ежегодное событие надеяться – на собственный день рождения.

Другого репортера, заговорившего о воссоединении Крысиной стаи, Фрэнк оборвал, сказав, что «Крысиная стая» – неудачное прозвище, которое изжило себя. Нет, турне назовут иначе: «Снова вместе».

Во всех двадцати девяти городах билеты были раскуплены задолго до назначенных дат. Фрэнк радовался. Развеялись его опасения насчет того, что они с Сэмми и Дином не сделают сборов. Довольный, Фрэнк позвонил Сэмми.

– Бухгалтеры утверждают, мы получим на троих от шести до восьми лимонов, – сообщил Фрэнк.

Сумма внушительная. Новое начало или по крайней мере мощный финал – вот что думал каждый из троих.

Репетиции начались в «Рен-Мар студиоз» через несколько недель после пресс-конференции. Фрэнк, Сэмми и Дин приступали к работе с оптимизмом. Был собран оркестр из сорока нью-йоркских музыкантов под управлением дирижера Морти Стивенса.

Вспоминает Джозеф Уилсон, ответственный за качество звука:

– На первых репетициях Фрэнк был бесподобен. Пел так, словно уже вышел в огромный зал. Я сам обожаю его песни, для меня было наслаждением слушать. А как он выглядел! Черный атласный укороченный пиджак, бейсболка… Казалось, он в оркестре вообще не нуждается. Потом Сэмми исполнил «Ну не дурак ли я?» и «Сахарный человек» (What Kind of Fool Am I? и Candy Man). Сэмми недавно перенес операцию на шейке бедра, однако выглядел всё равно отлично. И пел отлично, будто ему не шестьдесят с хвостом, а тридцать. Пожалуй, он был лучшим из троих. А потом вышел Дин с песней «Volare» (в переводе с итальянского название означает «Летать»). Жалкое получилось зрелище. Дин не помнил слов. У нас имелась бегущая строка, но Дин на подсказку даже не смотрел. Сидел на табурете, бубнил себе под нос. Я глянул на Фрэнка, а у него на лице написано: «Вот черт! Этак мы все провалимся!» Дин еще пару песен пробубнил, в частности «Это любовь» (That’s Amore) – и вдруг посреди песни встал и пошел за кулисы. А там плюхнулся на стул и закурил. Фрэнк к нему подходит, хлопает по спине. «Какая тебя муха укусила, Дин? Я никогда такого скверного исполнения не слышал». Он произнес эту фразу так, будто они с Дином были на сцене и трунили друг над другом. Но Дин всё понял. Понял, что Фрэнк страшно недоволен. Он сказал: «И не услышишь». Фрэнк ему, уже серьезно: «У нас теперь есть телесуфлер. Необязательно помнить слова». А Дин: «Да, но надо уметь читать». На сей раз Дин бросил реплику словно бы для зала.

Фрэнк только головой покачал и пошел к Сэмми. Они начали шептаться.

После репетиции Джозеф Уилсон спросил Сэмми:

– Что такое с Дином Мартином? Вид у него неважный.

Сэмми вздохнул.

– Никак не оправится после гибели сына. Не в наших силах помочь ему. Почему судьба так несправедлива? Почему его сын погиб в расцвете лет?

– Думаете, Дин продержится весь тур?

– Весь тур? Я сильно удивлюсь, если он продержится до конца репетиции.

Тут Уилсон вручил Сэмми шелковый пиджак с надписью на спине Michael Jackson – Bad Tour.[16] Сэмми надел этот пиджак и сказал:

– Буду молиться, чтобы Дин оклемался.