Кольцо-оберег

Итак, гениальная интуиция руководила поэтом во всех его жизненных поступках, а дурные приметы, которых он остерегался, — это лишь земные знаки, символы, иероглифы посланий Провидения. Древние люди с помощью талисманов, камней, заклинаний умели защищать себя от превратностей судьбы. Мы забыли эти знания, и любое их проявление называем суеверием. Среди камней-оберегов бирюза поистине чудотворный камень. В её необычных свойствах убедилась на собственном примере. Ношу её, почти не снимая. Она необычайно красива — бездонно сине-голубая, отвечает моему зодиаку и ещё одним свойством обладает — лучше любого медицинского анализа «сигнализирует» о сбоях в работе организма: темнеет, становится почти чёрной, если нарушение в кровообращении, приобретает ядовито-зелёный оттенок, когда не срабатывает печень, желчегонные органы. Одним словом, заболевает вместе с вами.

Широко известны магические свойства бирюзы, — читаю в книге А. К. Бурцева и Т. В. Гуськовой «Драгоценные камни». — Ей свойственно умирать перед опасностью и в руках безнадёжно больного человека. Она временно теряет блеск перед непогодой. Это необыкновенно счастливый камень, главное свойство бирюзы — примирять всё враждебное, прекращать ссоры, устанавливать мир в семье, отводить гнев сильных мира сего. Она обещает достаток добрым людям. Носимая на шее, останавливает кровотечение, облегчает больных желтухой. У этого камня есть и одно роковое свойство: принося счастье людям, соблюдающим нравственные заповеди, она враг для тех, кто их нарушает. Особенно враждебна бирюза к злобным и злоречивым натурам…[65]

Пушкинское кольцо с бирюзой — не очередная байка о фатализме поэта, а прежде всего лежавшее на поверхности свидетельство… самоубийства поэта. Мнение о том, что Пушкин сознательно искал смерти, — не ново в пушкинистике. Какое-то роковое предопределение стремило Пушкина к погибели, — писал 9 февраля 1837 г. П. А. Вяземский А. Я. Булгакову, московскому почтовому директору. Немало аргументов для подобного утверждения, а вот такой простенький, но весьма весомый факт (если учесть всё выше сказанное) — упущен. Бирюза для Пушкина была особым оберегом от внезапной смерти. Помните его историю? Пушкин приезжает в Москву и видит у Павла Нащокина новое кольцо с бирюзой. Просит заказать ему такое же. Приближается время возвращения в Петербург, а перстень не готов. И что вы думаете? Пушкин решает из-за этого отложить свой отъезд. Хотя в столице ждут спешные дела. Он никогда не расставался с этим оберегом. Но в день дуэли не надел его. Сделал это нарочно? Теперь, через семь лет после женитьбы, перестал бояться смерти. Он устал от жизни — от пагубного счастья, от нерасплетаемого клубка семейных, финансовых проблем, от светских сплетен, травли общества, невозможности в столице целиком отдаться творчеству, а в деревню не пускали обстоятельства… Он устал ждать неминуемого — За мною всюду, как тень, он гонится… Чёрный человек, Командор, Рок. Великая интуиция гениев всегда подсказывала приближение Конца…. И вот, подобно Дон-Гуану, решается бросить вызов — не Дантесу, а Року, Судьбе. Словно самому испытать давно проверенное другими: ЧЕМУ БЫВАТЬ, ТОГО НЕ МИНОВАТЬ. Надежда на авось для самого Пушкина была практически равна нулю. Его спокойствие перед смертью шло от другого — от созданной им самим определённости ситуации и поступков…

Уже на смертном одре, прощаясь с самыми близкими людьми, одаривал каждого какой-нибудь личной вещью. Велел принести шкатулку (значит, знал, где лежит кольцо с бирюзой!), вынул и подарил своему секунданту Данзасу заветный оберег, чтоб оберегал верного товарища от внезапной смерти. Данзас не расставался с кольцом, но как-то раз зимой, когда садился в сани, кольцо соскользнуло с замёрзшей руки в сугроб. Долго и напрасно вместе с извозчиком искал его в снегу…

Но был ещё один перстень с бирюзой. О нём рассказала П. И. Бартеневу близкий друг поэта Вера Вяземская: Раз взял у неё (Александрины. — С. Б.) какой-то перстень с бирюзой, которая, по суеверным толкам, предостерегает от внезапной смерти, носил этот перстень и назад ей отдал… Ещё один пример «суеверия» Поэта. Но какая драма скрывалась за ним — не для Пушкина, а для родной сестры Натальи Николаевны — Александрины. Это сообщение Вяземской открыло дверцу для множества толков, догадок, расследований об отношениях поэта со свояченицей… Припомнили прежние, ещё при его жизни ходившие слухи. Повинна в них отчасти была и сестра поэта Ольга Павлищева. По секрету сообщила Анне Вульф, что братец её сильно волочится за своей невесткой Александриной. Анна тут же (12 февраля 1836 г.) настрочила письмо своей сестре Евпраксии с сенсацией: Пушкин изменяет жене с её сестрой! Женщины из его михайловской романтичной молодости всё ещё чуть-чуть были влюблены в Поэта и живо интересовались его нынешней, семейной, жизнью. Любившая позлословить Софья Карамзина в день дуэли, ещё не зная о ней, пишет брату Андрею в Париж: В воскресенье у Катрин[66] было большое собрание без танцев… Александрина по всем правилам кокетничала с Пушкиным, который серьёзно в неё влюблён, и если ревнует свою жену из принципа, то свояченицу — по чувству…[67] Расследование Бартенева выявило из небытия и историю о пропаже нательного крестика Ази-Александрины. Она им очень дорожила и всю прислугу на ноги поставила, чтоб его отыскать. Он был случайно обнаружен верным дядькой Никитой, когда перестилал на ночь Пушкину диван. Никому не сказал тогда слуга о находке, молча отдал её Пушкину… Это уже позднее, после его смерти, проболтался. Этот крестик с цепочкой умирающий Поэт возвратил через Вяземскую Александрине. Просил ей самой в руки отдать. Что Вера Фёдоровна и сделала после его смерти. При этом прибавила, должно быть, из чисто женского вероломства: приказывал вручить без свидетелей. Позднее рассказывала Бартеневу, как вспыхнула при этом Александрина, смущённо пробормотала: Не понимаю, отчего это!

Почему Пушкин вернул крест не самой Александрине, а через посредника? В этом факте — глубина разыгравшейся в его семье драмы. И тайна… Ведь прощался же, умирая, со всеми: благословил детей, каждого в отдельности. Непрестанно повторял слова о невинности жены — словно всех убеждал: ему нечего прощать Натали. Простился с друзьями, даже Дантеса простил — когда Данзас упомянул умирающему о нём, сказал: Не мстите за меня! Я всё простил![68] Через Арендта попросил прощения у царя за себя и за своего секунданта Данзаса. И царь ответил собственноручной запиской: …прими моё прощение и совет умереть по-христиански… и прибавил, чтобы не волновался о жене и детях, — я беру их на своё попечение[69]. Но что поразило даже его друга Жуковского — в немыслимых страданиях Пушкин вспомнил о присланном ему утром приглашении на похороны сына «своего врага» Николая Ивановича Греча (ещё одна легенда советского пушкиноведения) и через врача Спасского передал ему поклон и душевное участие в его потере.