Матвеев Олег Петрович

Матвеев Олег Петрович

Родился в 1924 году в Туле. Учился в 29-й тульской средней школе. Член ВЛКСМ. В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию. 5 февраля 1945 года погиб в бою. За участие в освобождении ряда польских городов, уничтожение техники и живой силы фашистской Германии 27 февраля 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Ослепительное пламя взметнулось около Матвеева. В тот же момент Олег почувствовал, что чем-то тяжелым ударило в бедро, и ему показалось, что земля раскололась, и он проваливается в бездну.

Когда очнулся — увидел, как Телков, нагнувшись, перевязывал его рану. Рядом стонал Жарков, а на дороге, объятый пламенем, полыхал танк. Закончив бинтовать, Телков правой рукой обхватил командира, подтянул к краю кювета и прислонил спиной к откосу. Только тут Матвеев увидел белевшие из-под разорванного рукава левой руки водителя бинты.

— Живой? — полувопросительно произнес Телков. — Теперь все в порядке будет.

— Простянкин где? — с трудом выговорил Олег.

— Нет его, — тихо ответил Телков. — По ту сторону дороги лежит.

— Надо уходить отсюда.

— Идти сможешь?

Матвеев с трудом приподнялся, сделал шаг и остановился.

Телков подставил плечо.

— Обопрись, легче будет.

— Швах наше дело, — тихо произнес Жарков. — Автомат вот есть, да одной рукой стрелять несподручно.

Матвеев повернул голову и увидел намотанную выше локтя гимнастерку. Вначале не мог сообразить, почему рука у Петра такая короткая.

Прошли несколько шагов, с трудом различая в темноте окружающие предметы. Матвеев сел: несколько метров, которые они прошли, отняли у него последние силы.

— Иван, — с трудом выдавил из себя Матвеев, обращаясь к Телкову. — Надо кружным путем добраться до батальона.

— Дойдем, Петрович.

— Пойдете вдвоем.

— Не дело, лейтенант, говоришь.

— Я приказываю.

— Никогда я еще в беде никого не бросал.

— Товарищ старший сержант, вместе с Жарковым вы идете в батальон. Докладывайте обо всем. Я остаюсь здесь. Выполняйте.

— Олег Петрович, — Телков впервые назвал так своего командира. — Я выполню приказ, но считаю это неправильным.

Друзья помогли Матвееву отрыть в ста метрах от дороги, недалеко от небольшого деревянного моста, окоп для стрельбы лежа. Положили на бруствер автомат и пять дисков с патронами. Жарков снял с пояса три гранаты, а Олег выложил из кобуры пистолет с двумя обоймами.

— Идите. Торопите наших, пока немцы не очухались. Сейчас самое время через Одер перемахнуть.

— Если что — держись. Мы быстро. — Телков пожал Олегу руку, и два боевых друга растаяли во мраке.

Матвеев, лежа в окопе, глядел вслед ушедшим товарищам, а в ушах звучали последние слова Жаркова: «Крепись, лейтенант, мы скоро вернемся».

У Матвеева кружилась голова, боль в бедре и плече усиливалась. Во рту пересохло, он несколько раз облизал языком губы, но это не помогало. Хотелось пить. Становилось жарко. Он расстегнул ворот гимнастерки, под ватником ощупал нагрудный карман и ощутил пальцами маленькую книжечку — партийный билет. Там все знакомо до мелочей: каждая буква, каждое слово. В памяти всплыло лицо матери. Ее губы, казалось, шептали: «Сыночек мой, дорогой, крепись. Не падай духом. Мы скоро встретимся».

На минуту боль затихла. Воцарилась странная тишина. «Может, немцы ушли за Одер и наши вот-вот подойдут? Или враг притаился рядом?» — думал Олег, напрягая свой слух.

Фашисты появились неожиданно со стороны Одера. Олег не сразу разобрал, много ли их. Они двигались цепью. «Не обнаруживать себя, — мелькнула мысль, — пройдут. Столкнутся с нашими, вот тут-то я с тыла и поддам им жару». Но немцы двигались прямо на Матвеева.

То ли блеснул от лунного света ствол автомата, то ли по каким-либо другим причинам — Олег этого так и не понял, — немцы открыли огонь. Пули засвистели над головой танкиста.

Матвеев прижался к земле, поправил автомат, ощупал гранаты и стал ждать.

Фашисты приближались. «Пора», — мелькнула короткая мысль, и Олег нажал на спусковой крючок. Немцы залегли.

Через мгновение поднялись вновь. И опять Матвеев забил короткими очередями. Олег не разобрал: то ли падали сраженные им фашисты, то ли они прятались, укрываясь от огня в складках местности.

Цепь разделилась. Теперь Матвееву приходилось вести огонь то вправо, то влево от себя, а немцы все приближались.

Четыре диска уже валялись пустые около окопа. Пятый подходил к концу.

— Рус, капут, сдавайс! — группа немцев вскочила и бросилась к Олегу.

— На-а-а! — крикнул Матвеев и метнул в них гранату.

Взрывом гитлеровцев разметало. На мгновение наступила звенящая в ушах тишина. А затем справа цепь поднялась опять. Не целясь, Олег дал две очереди и почувствовал удар в левую руку. Он все же нажал на спусковой крючок, но автомат не работал. Метнул гранату, взял пистолет…

И вдруг словно острые иглы вонзились в спину.

«Неужели конец?» — успел подумать он и последним усилием воли выстрелил в подбежавшего к нему немца. Еще раз попытался нажать на спусковой крючок, но перед глазами поплыли огненные круги…