Евгений МАТВЕЕВ
Евгений МАТВЕЕВ
Евгений Матвеев родился 8 марта 1922 года в селе Новоукраинка Скадовского района Херсонской области. Его отец — Семен Калинович — «в гражданскую войну воевал на стороне красных, тогда его и занесло на Таврию. Там он и познакомился с матерью нашего героя — украинкой Надеждой Федоровной Коваленко. Однако сразу же после рождения сына отец бросил семью и уехал. Молодая женщина с ребенком на руках вернулась в родную деревню Чалбасы (ныне Виноградово), где жил ее отец. Далее послушаем рассказ Евгения Матвеева: «Богомольный мой дедушка не простил маму за ослушание. Шутка ли: вышла замуж без благословения, за коммуниста и без венчания. Проклятия, унижения, оскорбления сыпались на мать с избытком. Мама гордо и достойно сносила все это только на людях, а наедине со мной где-то в закутке, приговаривая: «Дитятко ты мое!», — «плакала.
Мне кажется, слезы матери запеклись в моей детской душонке навсегда… Меня самого все называли байстрюк — незаконнорожденный. Дети со мной не играли…
В степном селе не было ни театра, ни радио, ни кино… Однако среди детворы и даже среди тетей и дядей я прослыл «чудачком». Частенько по просьбе односельчан показывал, как колхозный бугай ходит, как теленок тычется в вымя матери, как петух гоняется за курицей, как…
Одним словом: чалбащан-то я потешал, а самому невыносимо хотелось петь жалобные песни. А песен я знал много и почему-то все с грустинкой…
Работать я начал с девяти мальчишеских лет. Работа всякая была: возил пахарям из села в поле в бочке воду, ездил с грабкой по жнивью, подбирая разбросанные валки соломы, водил лошадей по борозде, собирал колоски и пр., пр., что было под силу и не под силу.
На заработанные деньги купил себе балалайку. И началось треньканье. Вскоре из беспорядочных «брынь-брынь-брынь» стала прослушиваться мелодия… Собирались возле нашего двора женщины, усаживались на бревно у плетня и просили: «Женько, спивай!»
Как же было им не петь? Сидели они торжественно, «як у церкви», в белых хусточках, с только что помытыми босыми ногами.
Я пел:
Вот сейчас, друзья, расскажу я вам, —
Этот случай был в прошлом году, —
Как на кладбище Митрофановском
Отец дочку зарезал свою…
…Как-то мама говорит мне: «Сынок, не печаль людей, ты их повесели. Это уже был заказ… И кидался я по селу собирать частушки — прорва их у меня. Исполняя их, озорничал, виртуозничал и, кривляясь, показывал действующих лиц… Не тут ли начинался артист? Я ведь сам испытывал наслаждение от того, что страдал, исполняя горестную песню, до одури веселился от ядреной частушки… Но главное — плакали и смеялись слушатели, зрители!..
Прожив в селе несколько лет, Матвеев вместе с матерью переехал в город Цюрупинск. В школе, в которой он учился, существовал детский драмкружок, не оказаться в котором юный Женя, естественно, не мог. После школы поступил в театральную студию, а затем устроился статистом на сцене Херсонского театра. Получал там зарплату в 90 рублей, часть из которых шла на оплату угла в проходной комнате, который наш герой снимал у некой тети Симы Абрамович. Никаким комфортом в том углу не пахло.
У Симы Абрамович было два сына: младший Лева, который играл в театральном оркестре, и Яша, работавший часовщиком, но в свободное время помогавший младшему в его непростом музыкальном деле. Однажды их пригласили играть на одной еврейской свадьбе. Братья согласились, а Лева решил взять к себе в напарники еще и Матвеева. Мол, помашешь для виду руками, будто дирижер, а за это тебя накормят до отвала. Наш герой, естественно, с радостью согласился, так как зарплата статиста не располагала к большим излишествам в еде. Знал бы он, ради чего Лева пригласил его на свадьбу, он бы наверняка отказался от этой чести.
Между тем перед самым началом торжества Лева внезапно отозвал нашего героя в сторону и попросил его об одном одолжении: «Если ты произнесешь тост в честь невесты, знаешь, сколько тебе харчей дадут?!» — «А что я должен сказать?» — спросил в ответ Матвеев. «Да ерунду: «Мура, будь счастлива», только и всего. Но есть одно но — это надо сделать по-еврейски». — «Но я же не умею». — «Это элементарно, всего три слова: абрейт мет алох!» «Запомнишь?». И Матвеев согласно кивнул головой.
Свадьба была в самом разгаре, когда наш герой, подталкиваемый в спину Левой, встал со своего места и, попросив тишины, произнес: «Мура! Абрейт мет алох!» Что после этого началось! Гости повскакали со своих мест и чуть ли не с кулаками набросились на Матвеева. Со всех сторон на него сыпались проклятия: дрянь! шпана! дерьмо! Вскоре его длинное тело подхватили крепкие мужские руки и сбросили по лестнице вниз.
Как оказалось, Лева специально разыграл эту комедию. Невеста была его бывшей любовью, которая предпочла вместо него другого парня. Сгорая от злобы, Лева решил ей отомстить и в качестве орудия мести выбрал нашего героя. Пользуясь тем, что тот совершенно не знал еврейского языка, он заставил его сказать невесте, что она… «доска с дырочкой».
Между тем в судьбе Матвеева в те годы бывали не только досадные недоразумения, но и успехи. Например, в 1940 году в их городе проездом оказался знаменитый актер Николай Черкасов. Посмотрев игру молодых актеров Херсонского театра, он отметил среди них несколько человек, в том числе и нашего героя. Посоветовал им ехать в Киев к Александру Довженко. Кто-то из молодых воспринял эти слова как дежурные, но только не Матвеев. Он собрал вещи и отправился в столицу Украины. Эта поездка увенчалась успехом: его приняли в киноактерскую школу при Киевской киностудии. Тогда же он сыграл свою первую эпизодическую роль. Однако вскоре началась война.
В июле 1941 года Матвеев стал курсантом 1-го Тюменского пехотного училища. После шести месяцев учебы он получил свою первую военную должность — командир взвода. Было ему в ту пору всего 19 лет. В феврале 1944 года всем курсантам училища, не доучившимся до «лейтенантов», присвоили звание «сержантов» и отправили на фронт. Но наш герой (тогда он уже был в звании старшего лейтенанта) остался в училище ожидать нового пополнения. Промаявшись в безделье неделю, он написал на имя начальника училища полковника Акимова заявление (второе по счету) с просьбой отправить его на фронт. Но начальник заявление «завернул». «Будет приказ Верховного, разрешающий курсовым офицерам участвовать в бою, — отпустим», — сказал он Матвееву. Однако без дела нашего героя тоже не оставил. Дал ему задание позаниматься с четырьмя десятками профнепригодников — так называли курсантов, которых в силу разных причин (болезни, безграмотность и т. д.) должны были отчислить из училища.
Занятия шли уже несколько дней, когда внезапно в училище нагрянула высокая инспекция из Москвы во главе с генералом. В первый же день они решили проверить боеготовность подчиненных старшего лейтенанта Матвеева. Курсантам надлежало уничтожить пулемет противника, расположенный у дальней сосны. Однако ни один из курсантов справиться с этой задачей так и не смог. Они все делали из рук вон плохо. Генерал буквально метал громы и молнии. В конце концов, повернувшись к начальнику училища, он приказал: «Командира взвода за брак фронту — под трибунал! Остальных офицеров понизить в звании на одну ступень!» И с тем отбыл в сторону Тюмени.
К счастью для нашего героя, полковник Акимов оказался справедливым офицером. Вину с Матвеева он сумел снять, и дело в трибунал не попало. Иначе на фронт будущий народный артист попал бы в составе штрафного батальона.
В 1946 году произошли изменения в личной жизни нашего героя — он влюбился в молоденькую студентку музыкального училища в Тюмени Лиду. По ее же словам: «Я первая Женю приметила. Он руководил самодеятельностью военного училища в Тюмени, где служил. И сам тоже в самодеятельности участвовал. Вся Тюмень ходила смотреть эти представления. Так что первый раз я его увидела на сцене. Он играл Гитлера…
А вот что вспоминает об этом же сам Евгений Матвеев: «Я, кстати, тоже Лиду увидел на сцене. В музыкальном училище был какой-то концерт, и Лида выступала. Она была божественна, у нее было божественное лирико-колоратурное сопрано. Меня прямо током ударило. Оказалось, что и ее… Потом я демобилизовался и пришел работать в Тюменский драматический театр, а Лида там же проходила стажировку. Но я боялся жениться. Только кончилась война. Надо было учиться. Кроме шинели надеть было нечего. Но Лида каким-то своим бабьим чутьем, девчонкой еще, почувствовала: если мы с ней будем идти по жизни параллельно и каждый стремиться к своему финишу — «семьи не будет. Она всегда относилась ко мне по-матерински, воспитывала меня и помогала… Поженились мы 1 апреля 1947 года. И сразу гордо отделились от родителей Лиды. Сняли комнату. Потом я привез туда свою маму…
В 1948 году Матвеев вступил в ряды КПСС. Тогда же его внезапно пригласили в Новосибирск, в труппу знаменитого театра «Красный факел». Для начинающего актера это было большим успехом, однако руководство Тюменского театра нашего героя отпускать не собиралось. Уходить со скандалом Матвеев не хотел, поэтому, видимо, и не возражал. Кроме этого, от решительного шага его удерживала и материальная сторона: ведь в Новосибирске у них не было ни квартиры, ни продуктовых карточек. Короче, он колебался. И тогда в дело вмешалась его молодая жена. Взяв с собой восьмимесячную дочку Светлану, она одна отправилась в Новосибирск, сказав на прощание мужу: «Если хочешь с нами жить — приедешь тоже». И наш герой, естественно, приехал.
В Новосибирске они прожили без малого четыре года. К концу этого срока Матвеев стал одним из ведущих актеров «Красного факела» и его актерская популярность среди местных зрителей была очень высока. Можно даже сказать, что люди ходили в театр «на Матвеева». Поэтому не случайно, что в 1952 году нашего героя пригласили работать в Москву, в Малый театр. И хотя предупредили, что квартиры пока дать не могут, придется жить в гостинице, Матвеевы вновь согласились сменить место жительства. Причем в столицу наш герой отправился без жены (она тогда как раз заканчивала учебу), а вместе с матерью и дочкой. Первое время жили в гостинице, а затем получили небольшую комнатку на «Соколе». Туда вскоре и приехала молодая жена нашего героя. Она устроилась на работу в хор Большого театра и проработала в нем около 25 лет.
Свою первую роль в кино Матвеев сыграл в 1954 году — в музыкальной комедии режиссера Андрея Фролова (это он в 1946 году снял «Первую перчатку») «Доброе утро» он сыграл Судьбинина. Фильм вызвал неплохую реакцию у публики — в прокате 1955 года он занял 6-е место, собрав более 30 млн. зрителей.
Успех этой картины заставил режиссеров наконец обратить внимание на немолодого уже актера (было ему тогда 33 года) Евгения Матвеева. В результате в следующем фильме ему предложили главную роль. Это была картина режиссера Михаила Шапиро «Искатели», в которой нашему герою досталась роль инженера Андрея Лобанова. Фильм вышел на экраны страны в 1956 году и был хорошо принят зрителями.
Однако настоящий успех к Матвееву пришел год спустя, когда на экраны страны вышел фильм режиссеров Льва Кулиджанова и Якова Сегеля «Дом, в котором я живу», в котором наш герой сыграл одну из главных ролей — Константина. На Всесоюзном кинофестивале в Москве в 1958 году картина взяла главный приз.
Почти одновременно со съемками в этой картине Матвеев снимался и в другой — в «Поднятой целине» М. Шолохова (режиссер Александр Иванов) он играл Макара Нагульнова. На эту роль претендовали около 30 разных актеров, но победу одержал именно Матвеев. На съемках этого фильма наш герой едва не стал инвалидом. Об этом он вспоминает: «Снимали эпизод, когда исключенный из партии Нагульнов мчится на лошади по степи… Красный флажок резко опустился к земле. Несусь!.. Конь выбрасывал вперед ноги, словно вырывал их из себя навсегда… Пена из его рта вылетала пышными хлопьями… Храп, казалось, разносился на всю донскую округу…
Тело мое туго приклеилось к туловищу лошади — держался я всеми нужными и ненужными мышцами… А душа звенела, пела, куда-то вырывалась из груди — это упоение, это счастье!..
…И не доезжая десяти-пятнадцати метров до камеры, лошадь, неожиданно для всех и, главное, конечно, для меня, рванула в сторону… Я брякнулся на землю! А нога осталась в стремени… Взбешенный конь волочил своего горе-всадника еще с полусотни метров по пыльной земле…
Вся группа и участники массовых сцен с охами и ахами окружили меня. Я бодренько вскочил, преодолевая жгучий стыд за себя неумеху, но, стряхивая пыль с одежды, что-то промямлил вроде: «Нормально!.. Все нормально!!!»
Все облегченно вздохнули: «Ну и слава Богу». Усадили меня на раскладной (режиссерский, во какая честь!) стул и стали галдеть — гадать, как такое «грехопадение» могло случиться…
Наконец съемка возобновилась. Я рывком поднялся с кресла… и как подкошенный рухнул на серую от пыли траву… Почувствовал дикую боль в спине, и нога, словно чужая, не слушалась меня. Кое-как уложили меня на солому, стали снимать сапоги… Боль… Разрезали голенище… Разрезали штанину галифе. Нога — колода…
В районной больнице сказали, что у них нет электрического света, а при керосиновых лампах операцию делать они не берутся. И попав в московский ЦИТО (Центральный институт травматологии и ортопедии) в руки (все-таки я везучий) знаменитого хирурга, в прошлом знаменитой спортсменки Зои Сергеевны Мироновой, которая многих балетных артистов, футболистов, мотоциклистов вернула в строй, я избавился от двух порванных менисков на левой коленке…
Фильм «Поднятая целина» вышел на экраны страны в 1960 году и занял в прокате 9-е место (30,2 млн. зрителей). Однако в том же году в прокат вышел еще один фильм с участием нашего героя, который занял 2-е место (34,1 млн. зрителей). Речь идет о картине «Воскресение» (1-я серия) по роману Л. Толстого, который снял режиссер Михаил Швейцер. Матвееву в нем досталась главная роль — Нехлюдов. Для многих этот выбор режиссера был странным — после темпераментного, взрывного Нагульнова актеру предстояло сыграть углубленного в себя Нехлюдова. Актер Михаил Царев, отпуская нашего героя из Малого театра на съемки картины, откровенно удивлялся: «Отчаянный вы, Евгений Семенович… На этой роли еще ни один актер не срывал лавры… Катюша Маслова, выражаясь балетным языком, будет вертеть тридцать два фуэте, а вам достанется только поддерживать ее за талию… Были и еще более откровенные отзывы недоброжелателей, которые заявляли: «Швейцер с ума сошел. На кирзовый сапог (имелся в виду все тот же Нагульнов) собирается надеть замшевые гамаши».
Однако ни режиссер, ни сам актер не испугались своего решения делать совместно картину. Матвеев еще задолго до съемок стал готовиться к роли, посещал Ясную Поляну, Хамовники, прочел записки и дневники самого писателя. Евгений Матвеев вспоминает: «Сказав себе: «Я Нехлюдов» — вел в жизни соответственно: стою в очереди — я князь, протискиваюсь в автобус — я князь, держусь за поручень в вагоне метро — я князь и т. д. Дома жена и дети, видя во мне перемены, поначалу подтрунивали вроде: «Князь, кушать подано», а потом привыкли…
Кстати, в этом фильме едва не снялся и мой сын — маленький Андрейка. В фильме есть такая сцена: Нехлюдов приходит в тюрьму на свидание с Катюшей, и вдруг к нему подходит ребенок. Нехлюдов удивленно спрашивает у мальчика: «А ты что тут делаешь?» А он отвечает: «Я здесь родился. Моя мама — политическая». Вот и вся сцена. Швейцер говорит мне: «Роль крошечная, искать ребенка времени нет. Может, ты своего приведешь?» Андрею тогда лет пять было. Тут же отрядили «Волгу» и привезли его на съемочную площадку. Швейцер приступил к репетиции и долго уговаривал его сказать: «Моя мама — политическая». Андрей крепился-крепился, а потом выпалил: «Не скажу! Моя мама — хорошая!» На этом и кончилась его актерская биография».
Стоит отметить, что вживание Матвеева в роль Нехлюдова проходило не всегда гладко. Т. Семина вспоминает: «Матвеев решил проникнуться тюремной жизнью и стал проситься, чтобы ему показали тюрьму. Его провели по коридору. Он вышел оттуда весь оплеванный, чем-то облитый. Кто что мог, то и швырнул в него через решетку… Матвеев рыдал потом, не мог поверить ни своим глазам, ни своим ушам…
С выходом в 1960 году сразу двух фильмов с участием Матвеева и взяла старт его всесоюзная популярность.
2-я серия фильма «Воскресение» вышла на экраны страны в 1962 году, но заняла уже 12-е место (27,9 млн. зрителей).
Одним из самых удачных и любимых у зрителей фильмов, в котором снялся Матвеев, можно смело назвать картину режиссера Михаила Ершова «Родная кровь». В нем наш герой сыграл роль сержанта-танкиста Федотова, который полюбил мать троих детей, паромщицу Соню (в этой роли снялась Вия Артмане). Фильм вышел на широкий экран в 1964 году и занял в прокате 4-е место, собрав на своих сеансах 34,94 млн. зрителей. В том же году он был удостоен почетных призов на трех различных фестивалях: в Мар-дель-Плата, Буэнос-Айресе и Ленинграде.
Любовная история, рассказанная в этом фильме, не оставила зрителя равнодушным. Тысячи одиноких женщин, посмотрев «Родную кровь», сразу же влюбились в образ, созданный Матвеевым на экране. Сотни писем, которые стали приходить на его имя в Москву, говорят об этом со всей очевидностью. Вот что вспоминает об этом сам Евгений Матвеев: «После спектакля поклонницы Лиду просто отталкивали, мол, ты еще ночью увидишь. И письма писали, и телефон обрывали, и гадости говорили. А уж про моих партнерш чего только не придумывали. Про Вию Артмане, Олю Остроумову, Валерию Заклунную, Людмилу Хитяеву. Когда встречаюсь с этими очаровательными женщинами, они смеются: какая я там у тебя в гареме? Это не значит, что у меня к ним не было никакого душевного расположения. Было. Еще как. Но я всегда боялся, что рассыплется семья. Без своей жены я или спился бы, или истаскался по бабам…
И все же однажды, в середине 60-х, нашему герою пришлось испытать серьезную любовную драму. Вот что он рассказывает: «У меня были влюбленности. И один раз у жены. Помню (мы тогда еще в Новосибирске жили), Лида даже попросила, чтобы я ей помог перейти на другую работу, потому что там у нее намечался какой-то роман. Был случай, когда я уходил из дома. Увлекся я тогда очень сильно. Та женщина приклеила меня сценическим темпераментом. Тоже вот увидел ее на сцене — и показалось, что это любовь! Лида обо всем догадалась, спросила: «Женя, тебе трудно?» Я сказал честно: «Да». Тогда она мне: «Не мучай себя и нас. Если тебе там лучше — иди туда». Это меня поразило. Если бы она устроила скандал, я бы ушел навсегда. Взыграло бы самолюбие. Вот увидел бы я, что она не такая, какую я любил. Я тогда ушел, но не к предмету страсти, а к другу. Две недели — голову под холодную воду. И в конце концов вернулся. Когда пришел домой, Лида открыла дверь и спросила: «Ты сегодня не завтракал?..
В 1965 году с Матвеевым случилось несчастье, которое едва не поставило крест на его артистической карьере. Произошло оно на Украине в городе Николаеве во время праздничного представления, в котором участвовали многие популярные актеры, загримированные под героев любимых кинофильмов. Наш герой был в образе Макара Нагульнова из «Поднятой целины».
По сценарию Нагульнов-Матвеев должен был совершить круг по стадиону на тачанке. Дело вроде бы не хитрое, однако следовало учитывать, что под тачанку актеру выделили какую-то допотопную телегу, которая могла развалиться в любой момент. Евгений Матвеев хотел было уже отказаться от этого мероприятия, но устроители концерта буквально насели на него со всех сторон: «На представлении будет сам первый секретарь ЦК КПУ товарищ Подгорный, поэтому вы не можете отказать… Короче, Матвеев согласился. И едва не поплатился за это жизнью.
В том момент, когда кони пробежали лишь несколько метров, на стадионе внезапно включили прожектора. Это было так неожиданно, что кони беспорядочно рванули вскачь. Наш герой попытался было их остановить, но эта попытка оказалась безуспешной. На одном из поворотов у тачанки отлетело колесо, она опрокинулась и актер, совершив головокружительный прыжок метров на 7–8, рухнул на асфальт. Далее послушаем его собственный рассказ: «После кратковременного пребывания в обкомовской больнице (так называемая местная Кремлевка) меня транспортировали в Москву, в институт курортологии и физиотерапии.
Руки и ноги не двигались… При малейшей попытке шевельнуться — боль в позвоночнике до потери сознания.
Вера Степановна Преображенская — добрейший, милейший человек, замечательный специалист, невропатолог, после длительных исследований, собравшись с духом, при помощи латинской терминологии начала излагать суть моего заболевания:
— «Ну… Ваш позвоночник серьезно поврежден: два диска раздавлены, ущемляют нерв… От вас потребуется надолго очень большое терпение и усилие… Может, придется подумать о другой профессии…
Лечение было длительным и мучительным. Об этом говорить не хочется. А вот о чем не могу не сказать. Где-то в прессе, кажется, в «Советском экране», проскользнула заметка об этом происшествии, да и слух разнесся — шлепнулся-то я на глазах тридцатитысячного зрителя, пошел поток писем. Писали люди со всех уголков страны, кроме выражения сочувствия предлагали способы лечения травами, корнями, смолами… Предлагали свои услуги быть сиделками или поводырями… Предлагали деньги, продукты…
Выписался из института закованным в жесткий корсет, борцовский ремень и с палочкой. Еле уговорил не давать мне инвалидность второй группы (это без права работы) — согласились на 3-ю. Спасибо!.. И, как говорится, «положили пенсион» — 41 рубль…
Я не ждал подарков, хотя от добрых людей они приходили в виде предложений: работать педагогом, завтруппой, директором… А киностудия «Ленфильм» и имени Довженко рискнули дать мне постановки. Первая — экранизация повести И. Герасимова «Соловьи», вторая — «Цыган» А. Калинина. Режиссура — это было то, о чем я тайно мечтал… И я решился на «Цыгана».
Картину Матвеев начал снимать в 1966 году, причем работал над ней не только как режиссер, но и как актер. Он взял себе главную роль — Будулая, а на роль Клавдии Пухляковой пригласил Людмилу Хитяеву.
Премьера фильма состоялась 13 июля 1967 года в Москве при огромном стечении публики. По итогам опроса, проводимого журналом «Советский экран», актерские работы Матвеева и Хитяевой были названы в числе лучших за 1967 год. Однако были у этого фильма и хулители. Например, режиссер Г. Козинцев 5 января 1968 года сделал в своем дневнике такую запись: «Кассиль сказал про фильм «Цыган» «сопли с порохом». Артист Евгений Матвеев чудом восстановил на экране провинциальную мелодраму древних времен. Все там: сверкание глазами, цыганские страсти, кража ребенка, пение и пляска с надрывом. Из новинок — похабные тучные бабы за купанием.
В мире мещанской пошлости «Русской золотой серии»…
Буквально сразу после окончания съемок «Цыгана» Матвеев приступил к съемкам еще одной картины — «Почтовый роман». Причем произошло это случайно. Сценарист Д. Храбровицкий, написавший сценарий, не знал, кому из режиссеров его предложить. И тут он посмотрел «Цыгана» и этот вопрос отпал сам по себе. Так в руках Матвеева оказался сценарий будущего фильма. О чем там шла речь? В нем рассказывалось об истории сложных взаимоотношений революционера-демократа лейтенанта Петра Шмидта и Зинаиды Ризберг, с которой он переписывался после случайного знакомства в поезде. По словам самого Евгения Матвеева: «В нем меня поразила новизна показа революционера. Революционер не на трибуне, не на баррикадах, а в любви! Меня поразил оригинальный ход: через отношение мужчины к женщине — его порядочность, совестливость, горячность и твердость — «дать право зрителю самому заключить: «Вот такой человек может быть истинным революционером!..
В период подготовки к съемкам этого фильма произошел забавный эпизод, о котором рассказывает Евгений Матвеев: «Мы с оператором В. Ильенко настояли на встрече с людьми, которые видели самого Шмидта и события 1905 года — восстание на крейсере… Научный работник музея нас отговаривала от этой затеи, но мы настояли…
Пришли два старика. Одному 87 лет, другому 88… Пожалуйста, расскажите, как вы видели Шмидта, о чем говорили с ним, какое впечатление он на вас произвел. Пожалуйста, все, все, что помните. И тут началось что-то, похожее на цирковую клоунаду.
— «Давайте, я расскажу, — блеснув двумя рядами стальных зубов, сказал первый старик, который постарше.
— «Почему ето ты? — прошамкал беззубый, который помоложе. — Ты вчера в «Артеке» выступал, а я дома сидел.
И начал он свой рассказ почему-то очень громко:
— «Стою я, ето, на часах. Да, стою, значеть, глядь: идет Петр Петрович, я в струнку, руку под бескозырку и: «здравия желаю, ваше здительство!» Так четко ему рапортую, тогда у меня зубы хорошие были… А он, Петр Петрович, так чинно отдал мне честь и пошел, и пошел, ето, по палубе…
— «Чево врешь-то, чево врешь людям? Ты на корабле-то не был, ты же на берегу служил!.. — возмущался стальнозубый и тоже кричал: — Ты трехкомнатную квартиру отхватил и помалкивай!
— «Чаво, чаво? — прокричал беззубый, оттопыривая ухо ладонью. И с силой стукнул тростью об пол. — А ты обчество «Знание» замучил: «Дайте лекцию про Шмидта рассказать!»…
От перепалки стариков стало неловко. Я уже не знал, как закруглить эту «консультацию», и взглядом дал понять научному работнику музея кончать встречу.
— «Я же вам говорила, — шепнула она мне. Улыбаясь, обратилась к старикам: — Товарищи ветераны революции, наши московские гости благодарят вас за интересный рассказ…
Фильм «Почтовый роман» готовился к выпуску в 1970 году, то есть в год, когда исполнялось 100 лет со дня рождения В. И. Ленина. Естественно, по мнению руководства киностудии имени Довженко (там снималась картина), в революционном фильме непременно должен был появиться образ вождя. Но в сценарии-то его не было. И тогда сам председатель Комитета по кинематографии УССР С. Иванов вызвал к себе Матвеева и дал ему задание найти в своем фильме место для Ленина. Далее послушаем самого Евгения Матвеева:
«— «Это чудовищно! — не сдержался я. — Кощунственно! Это противоестественно. Это насилие над историей, — повышал я голос. — Кому пришла такая дикая «думка»?
— «Ну в ЦК.
— «Кому конкретно? — допытывался я.
— «Евгений Семенович, для меня указание ЦК — закон. И я обязан провести его в жизнь.
— «Храбровицкий об этой «новации» знает?
— «Нет, вы должны его убедить.
— «Этого я делать не буду.
— «Поймите, если понадобится фильм довести до двух серий, пожалуйста, денег добавим… Естественно, и ваш гонорар увеличивается. Другой бы благодарил голову комитета.
На этом мы расстались. Я чувствовал себя оскорбленным, раздавленным и униженным. Вся концепция, стилистика, атмосфера фильма может разрушиться и испоганиться. Что делать? Позвонил Храбровицкому. Он мне сообщил, что его уже уговаривал союзный председатель кинокомитета А. В. Романов.
— «Ты-то как? — не терпелось мне знать.
— «Я послал их всех… Далеко, понял? — орал в трубку Даня. На душе полегчало. Даню сломать трудно…
Однако в последующем уломать сценариста все-таки удалось. Вскоре он приехал в Киев и показал Матвееву новый вариант сценария, в котором действовали Ленин и Дзержинский. На вопрос нашего героя, почему он уступил, Храбровицкий ответил: «Я вдруг зажегся мыслью показать Ленина, говорящего о любви, о нравственной чистоте человека… Все это, конечно, было отговоркой, и Евгений Матвеев прекрасно это понял.
На роли Ленина и Дзержинского актеров нашли довольно быстро: это были Юрий Каюров и Анатолий Фалькович. А вот с исполнителями главных ролей все было гораздо сложнее. Долгое время никак не могли подобрать актрису на роль Зинаиды Ризберг. Взяли было Зинаиду Кириенко, но она в то время оказалась беременной. Из Тбилиси приехала молодая актриса, внешность которой приглянулась режиссеру по присланной ею же фотографии. Однако в жизни актриса оказалась намного скучнее, без обаяния и женственности. Выяснилось, что она готова сниматься бесплатно, даже готова оплатить часть съемок из своего кармана. Почему? — поинтересовался Матвеев. Оказалось, что ее жених обещал на ней жениться, если она станет знаменитой, как Элина Быстрицкая. Ей даже пришлось пойти к хирургу и изменить форму своего носа, чтобы внешне соответствовать любимой актрисе своего суженого. Но славы-то у нее не было никакой. Вот она и приехала в Москву.
Ничего из этой затеи у молодой актрисы из Тбилиси не вышло. После первой же пробы наш герой забраковал ее, и она несолоно хлебавши, отбыла на родину. На эту роль вскоре была утверждена молодая актриса Светлана Коркошко.
На роль П. Шмидта очень удачно пробовался Сергей Юрский, однако в те годы у него были натянутые отношения с высоким киноруководством, поэтому на роль его не утвердили. В конце концов на роль был утвержден актер Александр Парра, который был на много лет моложе своего героя. Пришлось ему чуть ли не половину головы выбривать, чтобы сделать большой шмидтовский лоб. Стоит отметить, что сам Матвеев тоже нашел для себя подходящую роль в картине и сыграл героя по фамилии Ковшов.
Фильм «Почтовый роман» вышел на экраны страны в 1970 году и собрал на своих сеансах 21 млн. зрителей. На кинофестивале в Минске он получил почетный приз.
Между тем в 1968 году Матвеев окончательно бросил театральную деятельность (самой значительной работой актера в Малом театре была роль Михаила Ярового в спектакле «Любовь Яровая») и целиком переключился на работу в кино. В начале 70-х годов он снялся во многих фильмах, но я назову лишь самые известные: «Сибирячка», «Укрощение огня» (оба — 1972), «Я — Шаповалов Т. П. (1973), «Ради жизни на земле» (1974).
В то же время вышли на экран и режиссерские работы Матвеева: «Смертный враг» (1972, в нем он сыграл роль Клюквина), «Любовь земная» (1975), «Судьба» (1978, в обоих фильмах наш герой сыграл главную роль — Захара Дерюгина).
Два последних фильма принесли Матвееву огромную популярность у зрителей. Несмотря на то что эти картины многие упрекали в лакировке событий, происходивших в стране в 30 — 40-е годы, публика буквально валила на них валом. В прокате 1975 года «Любовь земная» заняла 5-е место (50,9 млн. зрителей), а «Судьба» в 1978 году — 3-е место (57,8 млн.).
В 1973 году Матвеев оказался в числе тех, кто подписал пресловутое письмо против академика А. Д. Сахарова. Как это случилось, рассказывает сам Евгений Матвеев: «Сначала подписывать то письмо я отказался. Не из высоких каких-то побуждений, просто не знал тогда ничего про Сахарова; Би-би-си не слушал, потому что хрипело там все и пищало, а я человек нервный. И вдруг раздается звонок в-о-о-т с такой высоты: «Ты что, старик, Центральному Комитету не доверяешь?» И называют мне имена «подписантов», мне даже лестно стало в такой компании оказаться. И я подписал. А теперь стыдно ужасно…
В 1975 году режиссер Юрий Озеров обратился к Матвееву с необычной просьбой — сняться в его новом фильме «Солдаты свободы» в роли молодого Леонида Брежнева, тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС. О том, как это произошло, рассказывает сам Евгений Матвеев: «Стоял я в очереди в мосфильмовском буфете, подошел Ю. Н. Озеров и, положив руку на мое плечо, отвел в сторону.
— «Поздравляю! — тихо сказал он.
— «С чем? — удивился я.
— «Ты утвержден на роль Леонида Ильича в моем фильме…
— «?!
Он приложил палец к губам и еще тише сказал:
— «Но пока — ни-ни…
Юрий Николаевич быстро вышел из буфета, оставив меня, ошарашенного новостью, размышлять. Вопросы молниями возникали, один быстрее другого. Ответ напрашивался один: розыгрыш… Нелепость какая-то… Впрочем, Озеров, овеянный славой «Освобождения», фильма, удостоенного Ленинской премии и громко прошедшего на экранах мира, вряд ли способен на несерьезные шуточки…
Позже, когда я познакомился с текстом роли, наступило удручающее уныние, даже растерянность — уж очень крохотный материал.
Что играть? Литературная основа не давала ни малейшей возможности создавать индивидуальность, объемный характер человека, тем более человека, уже известного широкому кругу зрителей. Про такие роли режиссеры актерам говорят: «Не копайся — там песок». Разумеется, мой герой от изобилия военных типов в фильме будет отличаться хотя бы пышными бровями… Да и субтитры, сопровождающие действующих лиц, укажут зрителю, кто есть кто: «генерал-лейтенант Л. И. Брежнев» — извольте верить.
Мог ли я обрадоваться столь высокому доверию? Нет и нет. Надо было найти убедительные аргументы для красивого отказа от роли.
Пришел к мудрому и доброму человеку — генеральному директору «Мосфильма» Н. Т. Сизову.
— «Нельзя мне эту роль играть… Я и ростом, извините, длиннее, и возрастом постарше прототипа, — выпалил я заготовленные, как мне казалось, неопровержимые доказательства.
Николай Трофимович щелкнул зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся, шумно выпустил дым в сторону открытой форточки и, не глядя на меня, с растяжкой слов сказал:
— «А играть надо, Женя!..
— «Да и что я знаю о нем? Заглянул в энциклопедию: кроме дат и должностей, там ничего нет.
— «Он почти каждый день по телевидению выступает. Наблюдай…
— «Что, кроме того, что он по бумажке читает, я увижу?
Сизов, всегда сдержанный, ровный, вдруг повысил голос:
— «Съемки «Солдат свободы» — решение Секретариата ЦК! Ты — народный артист СССР! (Это звание нашему герою присвоили в 1974 году. — Ф. Р.) Все, Женя!..
Вскоре помощник Ермаша (председателя Госкино СССР) сообщил, что шеф приглашает меня на беседу.
Филипп Тимофеевич встретил смеясь:
— «Слух дошел, что Матвеев сдрейфил?
— «Тот случай, когда в слухах больше, чем «доля» правды.
Время было позднее, министр, заметно уставший, попросил чай. Сели на мягкие кресла за журнальным столиком.
Пока сербали горячий чай, хрустели мелкими сушками, я рассказал о своих трепыханиях. И спросил:
— «А как быть с «г»?
Ермаш повернул румяное лицо на меня, в глазах я прочел: «Какое еще «г»?»
— «Леонид Ильич эту букву выговаривает мягко, по-украински… — Филипп Тимофеевич всласть рассмеялся.
— «Ну, знаешь, в этом кабинете такого еще не было. Тут просят пленку, проталкивают сценарии, требуют аппаратуру, загранпоездки… А ты: как роль играть…
— «И все же: как быть с «г»?
— «Актеры, играя Ленина, картавят — и ничего?
— «Так Ленин не слышит, как его дразнят? А мой услышит и увидит?! Значит, ежели что, то вы все в порядке?.. Так?
— «Молодец, правильно понимаешь. Ты — художник, я — чиновник. — Посерьезнев, он подошел к рабочему столу, пощелкал диском телефонного аппарата, заговорил: — Привет!.. Слушай, у меня сейчас Евгений Матвеев. Нервничает мужик… Не мог бы ты его принять, поговорить… — Он долго вслушивался в трубку. Потом: — Спасибо, Женя, тезка будет у тебя. — И ко мне:
— «Запомни, Евгений Матвеевич Самотейкин. Это помощник Леонида Ильича. Он позвонит тебе. Там задавай любые вопросы. И, пожалуйста, сам не ной и на нас тоску не наводи. Помни — это Госзаказ. И еще: актеров на эти роли утверждал лично М. А. Суслов.
— «Да поймите: играть нечего!..
— «У тебя хоть что-то есть, а вот Лановому (Гречко) и Авдюшко (Конев) и того нет…
Встреча нашего героя с помощником Л. Брежнева состоялась через несколько дней. Она была не очень продолжительной и вертелась вокруг одного: Самотейкин рассказывал актеру, какой Леонид Ильич прекрасный руководитель и хороший человек. Он, мол, и читать любит (Есенина наизусть знает), и помнит все (на днях спросил о бумажке, которая несколько дней лежала на его столе и которую уборщица случайно смахнула в ведро) и т. д. Завершилась та встреча вполне неожиданно: Самотейкин внезапно предложил посетить рабочий кабинет Генсека. Евгений Матвеев вспоминает: «Перешагнув порог кабинета, изумился. Кабинеты некоторых худруков объединений «Мосфильма» пошикарнее и побольше будут. Здесь же, на стульях, стоящих вдоль стен, лежали стопки книг, подшивки газет и журналов, какие-то диаграммы. На столе, кроме бумаг, кусок руды, подшипник, большой и малый, металлическая трубка…
Фильм «Солдаты свободы» вышел на экраны страны в 1977 году. Перед выходом картины в средствах массовой информации была организована широкая рекламная кампания, которая должна была, по мнению ее организаторов, привлечь как можно больше людей в кинотеатры. Однако все это не помогло: фильм в прокате провалился. Фаворитами проката в том году были совсем другие картины: «Безотцовщина», «Ты — мне, я — тебе», «Аты-баты, шли солдаты» и др. А такие помпезные постановки, как «Солдаты свободы» или «Блокада», оказались в числе аутсайдеров.
Автор этих строк прекрасно помнит реакцию зрителей, сопровождавшую появление Матвеева в роли Л. Брежнева. К тому времени руководитель страны выглядел уже не лучшим образом и служил прообразом для многих анекдотов. Поэтому любое появление его на экране (даже молодым и здоровым) вызывало у людей улыбку, а то и смех. Часть этого смеха досталась и актеру, который решился сыграть уже непопулярного в народе руководителя.
Между тем в отличие от простого зрителя номенклатурный зритель с восторгом встретил новую роль Матвеева. И это тут же отразилось на его карьере. В 1976 году наш герой стал секретарем Союза кинематографистов СССР. В 1979 году его очередная картина — «Судьба» — была удостоена Государственной премии СССР.
В 1978 году режиссер Алексей Салтыков приступил к съемкам фильма «Емельян Пугачев» и на главную роль собирался взять Владимира Высоцкого. Однако руководители Госкино запретили брать этого «неблагонадежного» актера в фильм и утвердили на роль Матвеева. Стоит отметить, что точно так же наш герой «перебежал дорогу» В. Высоцкому в 1971 году, когда вместо него снялся в главной роли в картине «Я — Шаповалов Т. П.
В 80-е годы на широкий экран вышли три крупные работы режиссера и актера Евгения Матвеева: «Особо важное задание» (1981), «Бешеные деньги» по А. Островскому (1982) и «Победа» по А. Чаковскому (1985). Первому фильму была устроена пышная Всесоюзная премьера (впервые за всю историю советского кино!), его копий было отпечатано рекордное количество — 1347. В результате в прокате он занял 2-е место, собрав 43,3 млн. зрителей.
Фильм «Бешеные деньги» имел не слишком большую популярность у отечественного зрителя, однако в США в 1982 году произвел небольшой фурор. Причем в основном благодаря проискам местных антисоветчиков. Они устроили пикетирование кинотеатра в Нью-Йорке, где демонстрировался фильм, и в один из дней даже подложили в зал бомбу. К счастью, ее удалось вовремя обезвредить, но вся эта шумиха сослужила картине неплохую рекламу.
Фильм «Победа» вышел на экраны страны в самом начале перестройки — в 1985 году — и вновь получил скромные отзывы зрителей, несмотря на то что в нем были заняты такие прекрасные актеры, как А. Миронов, А. Михайлов, М. Ульянов и др. В роли Сталина снялся Рамаз Чхиквадзе. В прокате картина заняла всего лишь 17-е место, собрав на своих просмотрах 20,3 млн. зрителей.
Между тем летом 1986 года в Москве состоялся 5-й съезд кинематографистов СССР, который принято называть революционным. На этом форуме действительно произошла революция: былое руководство было низвергнуто и к власти пришла молодежь. Среди низвергнутых оказался и наш герой — Евгений Матвеев. Претензии, которые ему предъявили, были обширны: играл Брежнева, снимал лакировочные фильмы, в последнем фильме («Победа») даже Сталина вывел в образе доброго дедушки и т. д. и т. п. В общем, претензии в какой-то мере обоснованные, если учитывать, что большая группа кинематографистов в те годы, когда Матвеев благополучно существовал, буквально влачила нищенское существование, с боем пробивала все свои фильмы.
После этого «наезда» Матвеев в течение некоторого времени вообще не подходил к киноаппарату. По его же словам: «Я хотел покончить с собой — удержало только то, что у меня есть дети и внуки. И вот тогда меня вдруг потянуло к перу, хотелось, чтобы внуки знали, что их дед не порхал мотыльком, а страдал, верил в идеалы (пусть даже ложные)…
Писал я не чернилами, а кровью и написал рукопись на целый портфель…
К сожалению, судьба той рукописи сложилась печально. Однажды наш герой приехал домой с дачи, стал разгружать машину, и, пока он курсировал между квартирой и улицей, кто-то стащил его портфель. Видимо, кто-то посчитал, что в нем может быть что-то ценное. Поэтому была еще надежда, что злоумышленник, обнаружив в портфеле всего лишь исписанные листки, вернет украденное обратно его хозяину. Наш герой вместе с женой и детьми даже объявления по всему району расклеили с просьбой вернуть похищенное за вознаграждение. Однако на эти просьбы так никто и не откликнулся…
Между тем года за два до этого происшествия, а точнее в 1988 году, Матвеев вновь вернулся к активной деятельности в кино: он снял на «Мосфильме» драму «Чаша терпения». В ней он сыграл главную роль — охотоведа Ивана Медникова, который выступил против мафии, орудовавшей в заповеднике. На третьем Всесоюзном кинорынке фильм пользовался большим спросом — было продано 700 его копий. Исполнительница главной женской роли Ольга Остроумова на фестивале «Созвездие» была удостоена приза «Зрительской симпатии». Правда, тогдашняя пресса об этих успехах режиссера практически не писала.
В 1990 году Матвееву вновь довелось сыграть роль… Л. Брежнева. Только на этот раз фильм был не из разряда «лакировочных», а проходил по категории «чернухи». Назывался он «Клан» и повествовал о делах торгово-партийной мафии в брежневские времена. Наш герой появился в образе престарелого Генсека всего лишь один раз, и этот эпизод длился чуть более минуты.
Между тем массовый зритель вновь вспомнил о режиссере Матвееве весной 1995 года, когда на широкий экран вышел его новый фильм — «Любить по-русски». Премьера картины состоялась в столичном кинотеатре «Космос» при полном аншлаге. В хит-параде видеопроката и видеопродаж за май — октябрь 1995 года фильм занимал 2 — 10 места, что было большим успехом на фоне того кризиса, который переживало (и поныне переживает) отечественное кино. По словам Евгения Матвеева: «Никак не ожидал такой восторженной реакции. Не ожидал! Верите, идут письма, в конверты пятерки, десятки вложены. «Только снимайте дальше, очень просим, из следующей пенсии еще вышлем, сколько сможем… Значит, доброе дело сделали, значит, нужно оно сегодня людям, такое кино, а не одни только «банановые сериалы», которыми нас завалили; по черному-то хлебу родному с картошечкой, знать, соскучились…
Отмечу, что в марте 1997 года в Москве состоялась премьера фильма «Любить по-русски-2». Буквально через несколько дней после этого наш герой отметил свое 75-летие, которое, как известно, выпало на 8 марта. В тот день наш герой решил подарить своей супруге дорогую шубу и принялся обзванивать все соответствующие магазины. И вдруг владелец одного из них предложил нашему герою шубу… подарить. Принять такой дорогой подарок бесплатно Матвеев постеснялся, однако владелец магазина и здесь нашел выход: он попросил нашего героя внести в кассу символическую сумму, а остальную часть оплаты взял на себя. Так у жены Матвеева появилась новая шуба.
Чем живет наш герой сегодня? Вот отрывок из его интервью:
«Я очень вспыльчивый. Не дай мне Бог ввязаться в драку! Недавно вот меня пытались ограбить. У нас рядом с домом река Сетунь, и через нее перекинут очень красивый мостик. Как-то в половине одиннадцатого, наверное, я возвращался домой. В руках — кулек с пивом: я очень пиво люблю. И вдруг меня толкают прямо на перила два здоровенных амбала. Оглядываюсь — сзади еще двое. Я сумел скрыть страх и очень спокойно спросил, в чем дело. Один из них: «Деньги есть?» Я: «Ребята, да вы что? Какие деньги? Я же артист. Пенсионер. Вот пивом могу угостить». Они посмотрели на меня, повернулись и ушли. Если бы тронули, я бы обязательно в драку ввязался. И лежать бы мне в Сетуни с проломленной башкой. Потому что я дерусь страшно… Один раз два демобилизованных солдата хотели у соседа «Победу» угнать. Соседа пырнули ножом. И мне здорово тогда досталось. Но им тоже. Я умел драться. Все-таки офицер, хоть и бывший…
Сын Андрей по темпераменту, и внешне, ну до противности похож на меня. Вот смотрю сейчас «Дом, в котором я живу» — вылитый Андрей. Дети у меня абсолютно нормальные, никто не пошел по моим стопам. У сына вполне мужская профессия — он инженер-механик, у него золотые руки. Старший внук Алексей, ему двадцать один, бросил юридический и пошел помогать Андрею (кроме него, у Евгения Матвеева еще двое внуков: 14-летний Евгений и 5-летняя Надежда. — Ф. Р.). Светланочке одно время будущий зять внушал, что ей надо стать актрисой. Она даже поступала в Щукинское и МХАТ — и там дошла до третьего тура. Я в то время был в Риге, на декаде русской культуры. Волновался страшно, боялся: а вдруг примут. Петр Глебов узнал про мои терзания и предложил позвонить своей приятельнице Цецилии Мансуровой, которая набирала курс в Щукинском училище. Я Пете говорю: «Ты позвони, задай вопрос, а потом дай трубку мне». Он так и сделал. Я беру трубку и слышу хриплый голос Мансуровой: «Хорошая девочка. Очень. Но, по-моему, рыба». Я тут же перезвонил домой и категорически запретил дочке идти на третий тур. Она послушалась и до сих пор мне благодарна…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.