Фавориты царя Алексия Михаиловича — Борис Морозов и Артамон Матвеев

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Фавориты царя Алексия Михаиловича — Борис Морозов и Артамон Матвеев

После смерти царя Феодора Иоанновича московский престол занял Борис Фёдорович Годунов. Во всё своё семилетнее правление (1598–1605) он не имел никаких фаворитов: он советовался в основном только со своей женой Марией Григорьевной, дочерью знаменитого палача времени Иоанна Грозного — Малюты (Григория) Скуратова-Бельского. Были у Годунова и другие советники из числа Вельских, родственников Марии Григорьевны, но первенствующую роль исполняла она даже при дознании у Марии Нагой, является ли Лжедмитрий I её сыном, она, по свидетельству современников, во время допроса, в котором она активно участвовала, недовольная ответом, бросила в лицо Марии Нагой тяжелый подсвечник с горящими свечами.

Борис Фёдорович, которому сам Патриарх Московский и всея Руси Иов поклонился в ноги, упрашивая его стать царём, был избран на царство Земским собором, затем прошёл церемонию венчания на царство, но это не укрепило его позиций: неурожай, голод, пожар в Москве, уничтоживший почти весь город, обвинение царя Бориса в убиении царевича Димитрия, нашествие Лжедмитрия I — всё это привело к кончине царя Бориса (по некоторым предположениям — к самоубийству), а затем и к уничтожению царицы и царевича Фёдора, объявленного царём. С момента убийства царевича Димитрия в Российском царстве началось Смутное время, формально закончившееся только в 1613 году избранием на русский престол царя Михаила Феодоровича Романова, которому в момент венчания на царство исполнилось всего 17 лет. Царствование Михаила Феодоровича не предполагало никаких фаворитов-советников, потому что вначале главной советчицей и помощницей царя Михаила была его мать, инокиня Марфа (Ксения Ивановна Шестова, в замужестве Романова), и её дальние родственники бояре Салтыковы, но большею частью в сложных ситуациях вопросы решал Земский собор, который в эти времена превратился в постоянно действующий правительственный орган. С 1619 по 1633 год вместе с Михаилом правил его отец, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Филарет (Фёдор Никитич Романов), «царствию помогатель и строитель», имевший титул «великий государь».

После смерти патриарха Филарета в 1633 году царь Михаил Феодорович приблизил к себе Бориса Ивановича Морозова (ок. 1590–1661), который в последующие 13 лет жизни царя был его ближним боярином и советником, воспитателем царевича Алексия, но отнюдь не фаворитом, так как правление царством в той или иной форме ему никогда не поручалось.

12 июля (по иным сведениям 13 июля), в день своего рождения, 1645 года царь Михаил Феодорович Романов скончался от водянки (болезни сердца) в возрасте 49 лет. Российский престол он передал своему старшему сыну, единственному из его сыновей оставшемуся в живых, — 16-летнему Алексию Михаиловичу. (Заметим, что называть царя Алексеем Михайловичем неправомерно, потому что имя царя или высшего иерарха Церкви — Алексий. Отчество царя должно быть «Михаилович» как производное слово от царского имени Михаил, потому что «Михайлович» — это производное от простонародного «Михайло».)

Никаких возражений против этой кандидатуры избрания на российский престол у бояр не было. 13 июля 1645 года Земским собором в Москве Алексий Михаилович был всенародно избран царём, а 28 сентября того же года был венчан на царство по старинному чину в Успенском соборе Московского Кремля.

Царь Михаил Феодорович, будучи на смертном одре, просил своего любимца — боярина Бориса Ивановича Морозова — служить его сыну Алексию, новому царю, так же усердно и честно, как служил ему.

Это поручительство умирающего отца богобоязненный Алексий Михаилович, несмотря на открывшиеся впоследствии неблаговидные дела Морозова, чтил до конца дней своих.

Мать царя Алексия, царица Евдокия Лукьяновна, хоть и была моложе своего мужа на много лет, не пережила ухода своего супруга и умерла через месяц после смерти Михаила Феодоровича. Вот уж поистине: «и умерли в один день».

Шестнадцатилетний царь Алексий Михаилович, по натуре человек души доброй и даже поэтической, оставшись в течение одного месяца сразу без отца и матери, нуждался в заботе и дружеской поддержке, а потому стал очень близок к своим сёстрам, особенно к старшей сестре, царевне Ирине, которая после смерти родителей и даже после женитьбы царя на Марии Ильиничне Милославской (16 января 1647 года) стала почитаться как главная в царской семье Романовых.

Чувство привязанности он испытывал и к своему бывшему воспитателю, «дядьке», другу отца, Борису Ивановичу Морозову, который, естественно, стал его фаворитом при Государевом дворе. В сане ближнего боярина Морозов стал главным в управлении государством от имени царя: он руководил приказами Большой казны, Стрелецким и Иноземным, был непременным членом Царской думы. Иностранцы считали его «умным правителем». Однако, по меткому замечанию С. М. Соловьёва, Морозов не сумел «возвыситься до того, чтобы не стать временщиком», то есть фаворитом, который в своём положении приближённого к царю заботился прежде всего о своём обогащении.

В течение первых трёх лет своего царствования, с 1645 по 1648 год, Алексий Михаилович занимался лишь внешней политикой: урегулированием отношений с польским королём Владиславом, борьбой с самозванцем Лубой, а все внутренние государственные дела поручил своему любимцу — боярину Борису Ивановичу Морозову, фактически сделав его главой правительства.

Молодой царь знал Бориса Ивановича Морозова как человека образованного, умного, понимавшего государственные запросы времени, безусловно честного, но внутреннего содержания этого ловкого, хитрого боярина, не считавшего зазорным наживаться за счёт царской казны и сомнительных сделок, Алексий Михаилович не знал и потому беспредельно ему доверял.

Например, царь даже не догадывался, какую ловкую операцию провёл Борис Морозов, решивший породниться с ним, чтобы быть ещё ближе к трону. В 1647 году Алексий Михаилович решил жениться. Из 200 боярышен и дворянок боярами была выбрана Царской Невестой и одобрена царём боярышня Марья Всеволожская. Такой ход событий был не в интересах Бориса Морозова, имевшего другой план женитьбы царя.

Для полагающейся традиционной встречи Царской Невесты с царём, организацию которой взял на себя Борис Морозов, Марью Всеволожскую одели в очень тяжелое парчовое платье, обильно украшенное драгоценными камнями, крепко затянули ей волосы, а на голову водрузили тяжёлый золотой венец, весь в крупных драгоценных камнях. В избе, в которой предполагалась встреча, очень сильно натопили печи. От волнения, духоты, тяжести платья, боли в стянутых волосах и давления венца на голову невеста упала в обморок, что и было нужно для обвинения её в нездоровье, в падучей болезни. Такая девушка, по мнению бояр, царицей, родительницей наследников, быть не могла. Марью Всеволожскую со всей её родней, как обманувших ожидание царя, сослали в Сибирь.

Народ, а особенно придворные быстро распознали, кто придумал такую проделку с устранением невесты, и обвинили в этом боярина Бориса Морозова, хлопотавшего вокруг невесты. Видимо, основания для такого предположения были веские, потому что не прошло и года, как по задумке Морозова царь женился на Марии Ильиничне Милославской, а Борис Иванович Морозов — на её родной сестре Анне Ильиничне Милославской.

А произошло это так. У московского дворянина Ильи Даниловича Милославского, с которым Борис Морозов был давно хорошо знаком по всякого рода коммерческим, в том числе и плутовским, сделкам, было две дочери с небольшой разницей в возрасте — Мария и Анна. Морозов решил, что этот вариант гораздо лучше, чем женитьба царя на Всеволожской, потому что какую бы из сестёр ни выбрал царь, он сам женится на другой и станет близким родственником царя и его семьи.

Г. К. Котошихин в труде «Россия в царствование Алексия Михаиловича» пишет, что в скором времени после истории с Марьей Всеволожской царь Алексий пошел в Успенскую церковь на молитву, увидел там молящихся сестёр Милославских и повелел привести их к себе на «верх», то есть в палаты его сестёр, царевен Ирины, Анны и Татианы. Царю больше понравилась Мария, а Морозов женился на Анне.

Алексий Михаилович прожил со своей Марией Ильиничной в счастье и согласии до её смерти 3 марта 1669 года, то есть почти 21 год, и имел с ней 13 детей. Анна, выйдя замуж за Морозова, была несчастной: муж не любил её, частенько бил и всячески над ней издевался.

Общий тесть царя и Морозова — московский дворянин Илья Данилович Милославский — сразу после такой удачной выдачи дочерей замуж получил высокие чин и должность, стал именоваться князем и… стал усиленно, без зазрения совести обогащаться за счёт казны и поминок (взяток). Одного своего родственника, окольничего Леонтия Плещеева, он устроил через Морозова судьёй Земского приказа, а второго — Петра Траханиотова — главой Пушкарского приказа, что обеспечивало безнаказанное собирание взяток. Плещеев и Траханиотов, войдя в сговор с Милославским и боярином Морозовым, под их покровительством и при их участии брали взятки якобы за скорейшее рассмотрение челобитных, притом с положительным результатом Для этого они специально затягивали дела по челобитным, некоторые, неоплаченные и неугодные им челобитные уничтожали, а царю все дела докладывали в выгодном для них свете. Долго такое наглое взяточничество продолжаться не могло, и народ 1 июня 1648 года, собравшись у Кремля, попытался передать свои жалобы в челобитных непосредственно царю, выезжавшему по делам из Кремля. Но стрельцы и близкие к Плещееву и Траханиотову люди не допустили людей до царя, а, как только царь уехал, бросились на толпу, стали избивать людей плетьми и топтать лошадьми. Народ рассвирепел; люди стали кидать в обидчиков камнями, ловить всадников за ноги, чтобы сбросить с лошади. Так начался всеобщий бунт московских горожан.

На следующий день, 2 июня, москвичи ворвались в Кремль и вновь попытались передать царю челобитную, но бояре, среди которых был и Морозов, взяли эту челобитную, на глазах у всех разорвали её и с высокого крыльца бросили клочки в толпу челобитчиков. При этом Морозов приказал стрельцам выгнать всех челобитчиков из Кремля. И тогда оскорблённые люди отказались повиноваться. Весть о несправедливости быстро разнеслась по Москве, и уже вся Москва бросилась на обидчиков. Прежде всего москвичи разгромили двор боярина Бориса Морозова, убили его дьяка Назария Чистого, который был, можно сказать, правой рукой боярина. А жене Морозова, Анне Ильиничне, сказали, что если бы она не была родной сестрой царицы, то её тоже бы растерзали на куски. Разорив дворы Петра Траханиотова и гостя (купца) Василия Шорина, восставшие горожане потребовали на расправу Леонтия Плещеева и его покровителей — Морозова и Траханиотова.

Чтобы успокоить народ, Алексий Михаилович, посоветовавшись с боярами, распорядился казнить Леонтия Плещеева и Петра Траханиотова.

4 июня, когда палач вывел на Красную площадь Плещеева, толпа народа в ярости накинулась на него, вырвала его из рук палача и тут же на месте растерзала. На следующий день был предан казни Траханиотов.

Народ, возмущённый покровительством родственникам-преступникам, а кроме того, введением новых непосильных налогов и новых откупов, требовал казни и Морозова. Испуганный Морозов спрятался в царском дворце. С большим трудом удалось царю спасти жизнь своему фавориту, бывшему «дядьке», а ныне свояку, срочно отправив его в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь. Через полтора месяца, когда бунт утих и на Земском соборе было принято решение, царь вызвал Морозова из ссылки и снова сделал его ближним боярином и своим помощником в делах управления государством. Теперь Морозов стал по-иному относиться к простому народу и в дальнейшем своими милостями добился расположения к нему москвичей.

Московское народное возмущение, охватившее, можно сказать, все сословия городского населения: и посадских, и стрельцов, и купцов, и дворян, — было направлено против политики правительства, его главы — царского фаворита Бориса Морозова, которому так беспредельно доверял Алексий Михаилович.

После московского бунта 2–4 июня 1648 года и ссылки фаворита 19-летний Алексий Михаилович взял правление государством целиком в свои руки. Сразу после июньских событий Алексий Михаилович получил совместное требование от посадских людей, стрельцов и дворян (служилых по отечеству) срочно созвать Земский собор. Алексий Михаилович принял это требование к действию, и 16 июля 1648 года Земский собор состоялся, и на нём было принято решение составить новый свод законов — Уложение. В срочном порядке царь создал специальную «уложенную комиссию», главой которой назначил князя Никиту Ивановича Одоевского, и сам принял участие в её работе. Вернувшийся из ссылки Борис Морозов стал трудиться над Уложением и наедине с царём по частям рассматривал представленный уложенной комиссией текст. Уже 1 сентября 1649 года Земский собор утвердил свод законов, получивший позже наименование «Соборное уложение 1649 года». В нём, чтобы искоренить взяточничество при рассмотрении челобитных и предотвратить народные волнения, было строго прописано, кто освобождается от уплаты за челобитную, а кто должен платить и сколько. В Уложении определялись также земельные и семейные отношения; наказания за уголовные и политические преступления; было окончательно оформлено законодательство по крепостному праву.

Алексий Михаилович продолжал советоваться с Борисом Ивановичем в делах, имевших внешнеполитическое значение. С осени 1649-го по август 1653 года была проведена экспедиция Ерофея Павловича Хабарова-Святитского в Приморье. В 1650 году была принята от имеретинского царя Александра III присяга на верность русскому царю. В 1652 году был основан город Иркутск. В том же году было начато восстановление утраченной за 100 лет росписи Архангельского собора Московского Кремля артелью под руководством мастеров Степана Резанца и Симона (Пимена) Ушакова «письмом против прежнего». В 1653 году был основан Читинский острог. В том же году начались церковные реформы патриарха Никона, приведшие к расколу Русской Православной Церкви. В октябре 1653 года Земский собор принял решение о воссоединении Левобережной Украины с Россией. В следующем году на Переяславской раде гетман Украины Богдан (Зиновий) Михайлович Хмельницкий провозгласил воссоединение части Украины с Россией.

В мае 1654 года Алексий Михаилович пошёл в поход на Польшу, войска которой вторглись на русские земли. Морозов, которого царь пожаловал высшим военным званием — дворовым воеводой, то есть командиром «полка государева», принял участие в этом походе. В июле-августе 1654 года были освобождены от поляков Ростиславль, Дорогобрк, Полоцк, Мстиславль, Орша, Гомель, Чечерск. 23 сентября был освобождён Смоленск, а в июле-августе 1655 года — Витебск, Минск, Гродно, Вильно (Вильнюс), Ковно. Но в 1655 году на Польшу напала Швеция и захватила Варшаву и Краков. Это обстоятельство, осложнившее выход России к Балтийскому морю, заставило Россию вести мирные переговоры с Речью Посполитой. Так как русская сторона потребовала присоединения к России всех завоёванных ею земель, но Польша на эти требования не согласилась, 24 октября 1656 года был заключён не мир, а перемирие.

Вернувшись с войны, 66-летний Борис Иванович Морозов отошёл от дел по состоянию своего здоровья. Алексий Михаилович, искренне привязанный к нему, навещал его и продолжал с ним советоваться. Умер ближний боярин Борис Иванович Морозов в 1661 году в возрасте 71 года.

Другим любимцем царя Алексия Михаиловича, царским другом, фаворитом (хотя в те времена такого слова и не слыхивали), был московский боярин Артамон (Артемон) Сергеевич Матвеев (1625–1682).

Н. И. Новиков, известный просветитель XVIII века, первый крупнейший русский издатель, в 1776 году, почти через 100 лет после гибели Матвеева, с подачи Екатерины II, предоставившей ему документы из царских архивов, издал книгу «История о невинном заточении ближнего боярина Артемона Сергеевича Матвеева», в предисловии к которой представил читателю героя этой книги: «Сей есть Артемон Сергеевич Матвеев, ближний боярин, наместник разных городов, царские большие печати и государственных посольских дел оберегатель, приказов стрелецкого, казанского и других, тако ж и Монетного двора главный судия. Сей муж неутомимыми услугами, верностию и преданностию к государю, беспредельною любовию к отечеству, милосердием к народу, мудростию и правосудием в делах политических и гражданских, храбростию и прозорливостию в делах воинских и, наконец, ученостию своею снискал к себе славное название царского друга и благодетеля народа». Далее Н. И. Новиков в этом предисловии раскрыл особенности личности боярина Матвеева, его высокий культурный уровень, просвещённость, ум, знания, его любовь к наукам и искусству.

Артамон Сергеевич Матвеев, сын дьяка, служил на Украине, участвовал в войнах с поляками и осаде Риги (1657). Где и как он познакомился с царём Алексием Михаиловичем, неизвестно, хотя можно предположить, что стрелецкий голова Матвеев мог «предстать пред очи царя» во время войны с Польшей. Во всяком случае под Соборным уложением 1649 года среди крупных деятелей того времени, подписавших его, значится и подпись стрелецкого головы Артамона Матвеева Алексий Михаилович заприметил умного, смелого и честного стрелецкого голову, приблизил к себе «Сергеича», привязался к нему душой и стал ему полностью доверять. Но особенно близким другом и фаворитом царя «Сергеич» стал после марта 1669 года, когда умерла любимая супруга Алексия Михаиловича — царица Мария Ильинична из рода Милославских — и когда царь стал искать утешения в своём горе. У Артамона Матвеева был дом в западноевропейском вкусе, даже имелся домашний театр, но главное — в его доме воспитывалась Наталья Кирилловна Нарышкина, двадцатилетняя боярышня. Через неполных два года после кончины Марии Ильиничны Алексий Михаилович 22 января 1671 года женился на Наталье Кирилловне Нарышкиной, и Артамон Матвеев получил статус ближнего боярина и, как фаворит, — самые высокие посты в государстве, перечисленные Н. И. Новиковым в его книге о Матвееве и выше процитированные нами. Алексий Михаилович любил Артамона Сергеевича за его ум, бескорыстие, непоказную скромность, а особенно за его воспитанницу Наталью Кирилловну, получившую воспитание в новом европейском духе, но с сохранением русских национальных традиций.

В мае 1672 года Артамон Матвеев, имевший до этого времени чин стрелецкого головы, был возведён, по случаю рождения царевича Петра Алексиевича, в сан окольничего, а в конце 1674 года — в звание боярина.

Артамон Матвеевич не пользовался, как боярин Морозов, своим положением для личного обогащения. Будучи наместником многих российских городов, фактически правителем на обширной территории, главой Стрелецкого, Казанского и других приказов, главой Монетного двора, где чеканились деньги, Матвеев всюду навёл порядок: пресек казнокрадство, которое приводило к многомесячным невыплатам жалованья стрельцам и работным людям, к задержкам и несправедливому наделению стрельцов и их семей земельными дачами (участками), установил порядок внимательного отношения к людям и скорого рассмотрения челобитных, справедливо решал возникавшие конфликты и споры. Все видели и знали, что Матвеев — человек честный и справедливый и вполне заслуживает уважения и даже народной любви. Свидетельством народной любви явился случай, о котором Н. И. Новиков рассказал в предисловии к книге об Артамоне Матвееве.

Артамон Сергеевич жил в Москве, в небольшом домике, расположенном между улицами Покровка и Мясницкая. Для сана ближнего боярина, наместника, главы наиважнейших приказов и Монетного двора это было более чем скромное жильё, да к тому же и тесное, потому что семья Артамона Матвеевича была весьма многолюдной. Царь Алексий Михаилович много раз предлагал своему любимцу построить большие палаты, но Матвеев не хотел быть в долгу и решил самостоятельно, не за казённый счёт, построить себе дом Он стал заготовлять строительные материалы, но тут выяснилось, что в Москве нет камня для фундамента: его уже давно перестали завозить. Слух о том, что любимый всеми боярин Матвеев не может построить себе дом за неимением камня для фундамента, быстро распространился по Москве, и тогда, посовещавшись, московские стрельцы и посадские люди решили подарить ему необходимый камень. Артамон Сергеевич предлагал деньги за товар, но стрельцы и посадские денег не брали, уверяя, что они не могут продать этот камень, а могут только подарить. Боярин обратился за советом к царю, и Алексий Михаилович, приятно удивлённый таким поворотом дела, посоветовал ему не обижать народ и взять подарок. А камень этот действительно нельзя было продавать, потому что это были каменные плиты, собранные со старых могил родственников дарителей.

После смерти Алексия Михаиловича в 1676 году Матвеев стал, советником и защитником царицы Натальи Кирилловны и её сына — царевича Петра Это было необходимо, потому что Милославские не хотели сдавать своих царских позиций и начали усиленную борьбу с Натальей Кирилловной и со всеми Нарышкиными, борьбу, которая роковым образом сказалась на Артамоне Сергеевиче Матвееве. Чтобы лишить царицу поддержки в лице умного боярина Матвеева, Милославские, организовав несколько доносов на Артамона Сергеевича, в которых его обвиняли в подозрительной дружбе с иностранцами, в прозападнических настроениях, якобы наносящих большой вред государству, сначала добились его ареста, а затем ссылки в карельский Пустозёрск, гда он провёл долгие годы.

Эти обвинения не могли быть причиной заточения, а затем ссылки ближнего боярина, потому что внешняя политика царя Феодора Алексиевича, женатого на польской пани Грушецкой, была направлена на сближение с западными странами и в царских палатах звучала польская речь, а царь и его придворные были одеты уже не по русской моде, а в польские кунтуши. Талант царевны Софьи, её любовник-фаворит, боярин Василий Васильевич Голицын, открыто проводил прозападную политику царя и тоже принимал в своём доме иностранных гостей. Да, Артамон Сергеевич ценил общение с иностранцами, он охотно воспринимал европейские новинки, его палаты были убраны на европейский лад, с разрисованным потолком, украшены картинами немецких мастеров, изображавшими святых, зеркалами, часами настолько затейливой конструкции, что даже приезжавшие к Матвееву иностранцы дивились им как чуду техники. Убранство дома Матвеева было диковинкой для русского быта. Однако и в доме боярина Василия Васильевича Голицына украшением служили такие же предметы, что и у Матвеева, да еще у него была и огромная карта России, не менее диковинный предмет, чем часы в матвеевском доме. В доме Артамона Матвеева давались театральные представления силами его крепостных и холопов, на которых ранее присутствовал царь Алексий Михаилович, но и при дворе царя Феодора Алексиевича был театр, где разыгрывались пиесы, написанные царевной Софьей.

Усилиями крестницы Матвеева — Марфы Матвеевны Апраксиной, ставшей второй супругой царя Феодора Алексиевича, — удалось в январе 1682 года перевести Матвеева в Лух, где условия пребывания были значительно легче, а затем в мае этого же года вернуть Артамона Сергеевича из ссылки. Но буквально через три дня после его возвращения, 15 мая 1682 года, разразился Стрелецкий бунт, спровоцированный Милославскими. Стрельцы ворвались в Кремль с криками, что Иван Нарышкин задушил царевича Ивана Несмотря на то, что Наталья Кирилловна в сопровождении Артамона Матвеева и других бояр вывела царевичей Ивана и Петра на крыльцо кремлёвского дворца и царевич Иван сказал, что никто его не обижает, разъярённые, да к тому же пьяные, стрельцы, поднявшись на крыльцо, сбросили вниз на стрелецкие копья Артамона Матвеева, пытавшегося защитить царицу и царевичей, и на глазах цариц Натальи Кирилловны и Марфы Матвеевны и малолетних царевичей Ивана и Петра саблями изрубили его в куски.

Так погиб один из лучших сынов Отечества — боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Он оставил для служения родине своего сына Андрея Артамоновича Матвеева, внучку Марию Андреевну Румянцеву и правнука — генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, верой и правдой послуживших Отечеству.

В заключение нужно сказать, что фавориты царя Алексия Михаиловича боярин Борис Иванович Морозов и Артамон Сергеевич Матвеев, в ту пору бывший стрелецким головою, — оба были участниками Земского собора и поставили свои подписи под Соборным уложением 1649 года Они понимали, какое огромное значение для жизни Русского царства имеет этот юридический документ.