Любовники и фавориты Елизаветы Петровны, цесаревны и императрицы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Любовники и фавориты Елизаветы Петровны, цесаревны и императрицы

Елизавета Петровна, дочь царя и императора Петра I и Марты Скавронской, царицы и императрицы Екатерины I Алексеевны, унаследовала от отца и матери пылкий темперамент и свободу любовных отношений. Она родилась 18 декабря 1709 года, через несколько месяцев после Полтавской битвы, когда её мать была просто фавориткой-любовницей или даже наложницей царя Петра. Только через три года после рождения Елизаветы, 19 февраля 1712 года, царь женился на Марте Скавронской, принявшей после крещения имя Екатерины Алексеевны, и Елизавета Петровна обрела титул царевны. Этот факт незаконного её рождения послужил причиной того, что после кончины императрицы Екатерины I на российский престол был избран 10-летний отрок Пётр Алексеевич, внук императора, а не его дочь, 16-летняя цесаревна Елизавета Петровна, а после смерти Петра II призвана на царствование опять-таки не дочь Петра Великого, а герцогиня Курляндская Анна Иоанновна, считавшаяся дочерью слабоумного, но старшего царя Иоанна V.

Елизавета Петровна сама взяла власть. 25 октября 1741 года, окружённая своими сподвижниками в лице Петра Ивановича Шувалова, Михаила Илларионовича Воронцова, Александра Ивановича Шувалова и французского врача, впоследствии графа Жана-Армана Лестока, опираясь на силы гвардейцев Преображенского полка, она совершила бескровный переворот, результатом которого явилось провозглашение её Императрицей Всероссийской.

Когда в России императрицей стала Елизавета Петровна, в Европе шла война за австрийское наследство: Франция в союзе с Пруссией пытались овладеть землями Австро-Венгро-Чешской империи, которую называли Габсбургской державою. Дело в том, что после смерти императора Карла VI в 1740 году его дочь-наследница Мария Терезия вступила на престол И хотя Карл VI, у которого не было сыновей, еще в 1724 году обнародовал акт о престолонаследии («Прагматическая санкция»), позволявший передачу власти женщине, и Марию Терезию признали законной наследницей французский, английский, прусский короли и российская императрица Анна Иоанновна, баварский курфюрст Карл не согласился признать этот факт, потому что был женат на дочери Иосифа I, старшего брата Карла VI, и считал свою жену имеющей больше прав на наследство Габсбургов. Стало ясно, что курфюрст Баварский будет с оружием защищать права своей жены. Но первым в декабре 1740 года без объявления войны двинулся отнимать Силезию прусский король Фридрих II, который прежде признал законной наследницей Марию Терезию. В апреле 1741 года при Молвице он разбил посланную против него 30-тысячную армию. Карл Баварский тоже не дремал: он заключил союз о разделе австрийских владений с Францией, Испанией и Саксонией, которые забыли о своих обещаниях Карлу VI. Только русская императрица Анна Иоанновна не отреклась от Марии Терезии, потому что в октябре 1740 года она скончалась, а правительница Анна Леопольдовна не вникала в западноевропейские дела, а потому и не торопилась с отправкой вспомогательной армии. Английский король объявил о своём нейтралитете.

Можно себе представить, в каком ужасном положении оказалась вступившая на престолы Австрии, Венгрии и Чехии двадцатитрёхлетняя Мария Терезия: она осталась одна, без помощников, без войска, без денег. Однако Мария Терезия не растерялась. Она была умна, образованна, имела способность к неутомимой деятельности и обладала непоколебимой твёрдостью духа. Дважды потерпев поражение от Фридриха II, она отдала ему Силезию, и он подписал с нею мирный трактат.

Война за австрийское наследство продолжалась до октября 1748 года, когда был подписан Ахенский мирный договор, по которому Австрия потеряла Парму, Пьяченцу и Гуасталлу, но зато сохранила основные наследственные владения Габсбургов.

В августе 1756 года началась Семилетняя война, в которой пришлось участвовать России, в декабре 1756 года Россия присоединилась к австро-французскому союзу против Пруссии. Этот союз возглавляли три женщины: российская императрица Елизавета Петровна, австрийская императрица Мария Терезия и фаворитка Людовика XV — маркиза де Помпадур.

Но вернёмся к фаворитизму у престола России — к фаворитам императрицы Елизаветы Петровны.

Когда говорят о фаворитах у российского престола, обычно прежде всего поминают Екатерину II и её многочисленных фаворитов-любовников. На её фоне Елизавета Петровна выглядит весьма добропорядочно: о её любовниках и фаворитах не принято говорить. А между тем в количестве фаворитов и любовников Елизавета Петровна, унаследовавшая темперамент от своих отца и матери, ненамного уступила Екатерине II Алексеевне.

В мае 1724 года Пётр I, получивший титул императора Всероссийского, короновал в московском Успенском соборе свою супругу Екатерину I Алексеевну с титулом императрицы. Одновременно Елизавета Петровна и её сестра Анна Петровна получили тогда титулы принцесс, цесаревен.

25 января 1725 года скончался их отец, император Пётр I, и их мать Екатерина I заняла (в основном благодаря А. Д. Меншикову) Всероссийский трон. Надо было пристраивать дочерей-невест. Анна Петровна была выдана замуж за герцога Карла Фридриха Голштейн-Готторп. Пётр I подготавливал этот брак, но присутствовать на свадьбе любимой дочери ему уже не было суждено. После смерти Петра I Екатерина стала осуществлять проект покойного императора выдать Елизавету замуж за французского короля Людовика XV. В переговорах с французским посланником Кампредоном императрица весьма недвусмысленно заявила, что «предпочла бы дружбу с Францией дружбе всех прочих европейских государств». А затем Меншиков отправился к Кампредону и открыто заговорил о браке Елизаветы с Людовиком XV, притом проявил большую уступчивость в брачных условиях, вплоть до того, что российская принцесса может принять католичество. Кампредон ответил, что он должен сообщить об этом в Версаль, чтобы получить соответствующие распоряжения. Но ещё до получения ответа из Версаля стало известно, что Людовик XV ищет союза с английской принцессой. Тогда герцог Голштинский обратился к Кампредону с предложением брака Елизаветы с герцогом Орлеанским. Ответ пришёл 21 мая 1725 года. В нём говорилось, что герцог Орлеанский уже просватан. Так Елизавета Петровна осталась незамужней, а идея укрепления связей России с Францией оказалась неосуществлённой. (К. Валишевский).

Екатерина I царствовала недолго: она умерла 6 мая 1727 года, а в следующем, 1728 году скончалась цесаревна Анна Петровна Оставшись без близких родных, 18-летняя цесаревна Елизавета Петровна вынуждена была самостоятельно решать свою судьбу. Она проживала со своим немногочисленным двором в Александровской слободе, только изредка посещая Петербург и являясь при дворе Петра II, влюблённого в неё племянника Она часто встречалась с юным императором, проводила с ним время в прогулках верхом на лошадях, на охоте, в разного рода развлечениях, но она не разделяла с ним его чувств. Он был всего лишь родственник, племянник, в ту пору 13-летний отрок, сын царевича Алексея Петровича, её брата по отцу. Один из известнейших государственных деятелей — Андрей Иванович Остерман — предложил женить Петра II на Елизавете Петровне, соединив потомков от первой и второй жён царя Петра. Но церковь не могла разрешить этот брак между племянником и его тёткой, да и сама Елизавета Петровна не горела желанием стать женой отрока Постепенно она стала отдаляться от императора, особенно тогда, когда к ней пришла первая любовь.

Будучи в полном расцвете своей красоты и желания любви, увлекающаяся театральными постановками, пением, танцами, любящая веселье, беззаботная цесаревна Елизавета Петровна в 1727 году влюбилась в Александра Бутурлина, да и он тоже потерял голову: стал почти ежедневно посещать Александровскую слободу. Бутурлин в то время был уже зрелым мужчиной: ему шёл 31-й год. В «Записках графа МД. Бутурлина», одного из его потомков, ему дана такая характеристика «Он был прямодушный, хороший во всех отношениях человек и усердный христианин, но не особенно даровитый в военном искусстве…»

Александр Борисович Бутурлин (1694–1767) принадлежал к известному старинному роду, родоначальником которого был Ратча, или Ратша, выходец из Трансильвании, приехавший на Русь в XIII столетии. К XVII веку род Бутурлиных стали представлять три отдельные ветви. Александр Бутурлин принадлежал к третьей, не старшей ветви, которая пошла от Никиты Ивановича Бутурлина, жившего в XV веке. Представители этой ветви Бутурлиных служили при Государевом дворе боярами, окольничими, постельничими, наместниками, были походными и городскими воеводами. Один из Бутурлиных — Фома Афанасьевич — был известен в XVI веке, в царствование Иоанна Грозного, о чём свидетельствуют документы как того времени, так и последующих времён. Например, в XVIII веке были опубликованы Н. И. Новиковым в VI части «Древней Российской Вивлиофики» разрядные записи и документы Фомы Афанасьевича Бутурлина, в которых он упоминается как один из близких к царю лиц, воевода, а возможно, и боярин, потому что писали его с отчеством.

Его потомки: боярин Иван Андреевич Бутурлин с сыном в 1575 году были казнены по приказу царя Иоанна Грозного; боярин и дворецкий Василий Васильевич Бутурлин (ум 1656) служил тиуном (судьёй) Разбойного приказа и приказа Большого дворца. В 1653–1654 годах, по поручению царя Алексия Михаиловича, Василий Бутурлин возглавлял посольство на Украину и представительствовал на Переяславской Раде, где гетман Богдан Хмельницкий провозгласил воссоединение части Украины с Россией и присягнул вместе со своими соратниками российскому престолу. Верой и правдой служил русскому царю и его сын, боярин Иван Васильевич Бутурлин, получивший в царствование Феодора Алексиевича (1682) звание ближнего боярина и суздальского наместника.

При Петре I был известен боярин Пётр Иванович Бутурлин, товарищ весёлых юношеских лет царя, получивший наименование «князь-папа Всешутейшего и Всепьянейшего Собора». Александр Борисович Бутурлин, фаворит цесаревны Елизаветы Петровны, приходился ему племянником.

Сначала Александр Бутурлин служил в гвардии, приглянулся Петру I, и тот сделал его своим денщиком В 1727 году, когда у Бутурлина начался роман с Елизаветой Петровной, он находился на придворной службе. Заметив, что Александр Бутурлин зачастил в Александровскую слободу, Пётр II весьма разгневался и решил удалить Бутурлина от цесаревны. В 1729 году он отправил Бутурлина на Украину служить в армии.

Несмотря на расставание на долгие годы и женитьбу Александра Бутурлина на княжне Екатерине Борисовне Куракиной, Елизавета Петровна, став императрицей, не забыла своего первого фаворита-возлюбленного и осыпала его милостями и почестями. За участие в Семилетней войне (1756–1762) она пожаловала его чином генерал-фельдмаршала (хотя, по отзыву его потомка М. Д. Бутурлина, он был «не особенно даровитый в военном искусстве»), затем титулом графа Российской империи и наградила 40 тысячами десятин земли в Воронежской губернии Бобровского уезда Эти земли постепенно заселили выходцы из Малороссии числом от 10 до 12 тысяч, что Александру Борисовичу давало неплохой доход. Из этих поселений составилась слобода из сел, деревень, хуторов, которую назвали Бутурлиновкой. В начале XIX века в ней насчитывалось 15 тысяч душ крестьян.

Так что Александр Борисович Бутурлин, будучи «взыскан милостями дочери Петра как её когда-то фаворит», оставил своим потомкам неплохое наследство: титул графа и Бутурлиновку, приносившую очень хороший доход.

Из «Записок графа М. Д. Бутурлина» мы узнаём, что «фельдмаршал Бутурлин скончался в Москве в 1767 году и погребен в летней церкви упраздненного ныне Георгиевского монастыря, что на Большой Дмитровке, рядом с Благородным Собранием (ныне Колонным залом Дома союзов. — И.В.). Екатерина II, получив известие о его кончине, собственноручно предписала тогдашнему Московскому главнокомандующему (графу Петру Семёновичу Салтыкову. — И.В.) похоронить моею прадеда со всеми подобающими фельдмаршалу почестями. Над его могилой существует и поныне огромный мавзолей в форме пирамиды с длиннейшей надписью из медных выпуклых букв». До наших дней этот мавзолей не сохранился.

Был ли Бутурлин подлинным фаворитом у трона императрицы Елизаветы Петровны? На этот вопрос можно ответить только отрицательно. Он был возлюбленным, не имевшим никакого влияния на государственные дела, притом любовником не императрицы Елизаветы Петровны, а цесаревны, которая сама не имела влияния не только на государство, но и на политику двора, так как в Александровской слободе её малый двор вел жизнь, изолированную от большого света.

Но вернёмся в 1729 год, когда Елизавета Петровна по воле императора Петра II рассталась с Александром Бутурлиным Она недолго тосковала. Её новым любовником-фаворитом стал Семён Нарышкин, обер-гофмейстер Высочайшего двора. Их отношения были настолько тёплыми и нежными, что придворные стали предполагать, что скоро они будут пировать на свадьбе цесаревны. Но ревнивый Пётр II пресёк эти отношения, отослав своего обер-гофмейстера с каким-то поручением за границу на долгий срок.

Как известно, 19 января 1730 года император Пётр II скончался, и уже 25 января того же года Верховный тайный совет пригласил на российский престол герцогиню Курляндскую Анну Ивановну, по воцарении ставшую Иоанновной.

Императрица Анна Иоанновна весьма настороженно и даже недоброжелательно относилась к цесаревне, видя в ней конкурентку на трон и боясь, что будет обнаружено завещание Екатерины I, в котором, по слухам, трон передавался дочери Петра. За цесаревной было установлено постоянное наблюдение.

Анна Иоанновна не давала денег на содержание двора Елизаветы Петровны, и цесаревна вынуждена была содержать свой малый двор за собственный счёт. Когда Высочайший двор переехал в Москву на коронацию Анны Иоанновны, цесаревна Елизавета поселилась в своём подмосковном селе Покровское и продолжала там жить и после отъезда двора в Петербург. Вместе со своей любимой камер-юнгферой, а затем статс-дамой Маврой Егоровной Шепелевой (в замужестве графиней Шуваловой) Елизавета Петровна летом веселилась в хороводах с сельскими девушками, слушала их песни, а зимой каталась с ними на санках с горы, устраивала колядки и машкерады. В ту пору она совершенно не интересовалась политическими делами. Но Анна Иоанновна не могла оставить свою соперницу без надзора, а потому приказала ей переселиться в Петербург. Елизавета Петровна безропотно выполнила приказание императрицы и переехала в Петербург, где ей принадлежали два дворца летний, около Смольного, и зимний — на окраине города Здесь она жила скромно, воспитывая на свои средства двух двоюродных сестёр, дочерей своего дяди Карла Скавронского. Двери её дворцов были всегда открыты для друзей, но придворные Анны Иоанновны не решались к ней ездить, боясь навлечь на себя гнев государыни и особенно Бирона Зато к ней любили приезжать гвардейцы, в основном лейб-гвардии Семёновского полка. А среди них — Алексей Яковлевич Шубин, молодой человек незнатною происхождения, но чрезвычайно красивый, энергичный, решительный, темпераментный. Он имел невысокий чин прапорщика лейб-гвардии Семёновского полка (XII класс Табели о рангах), но умел быть лидером и среди тех, кто был выше чином Гвардейцы любили его, и он имел большое на них влияние. Он стал предметом страстной любви Елизаветы Петровны. По преданию, чувства Елизаветы настолько переполняли её, что она изливала их в своих виршах, одну строфу из которых привёл Бантыш-Каменский в «Словаре достопамятных людей»:

Я не в своей мочи огнь утушить,

Сердцем болђю, да чђм пособить?

Что всегда разлучно и безъ тебя скучно —

Легче-б тя не знати, нежель так страдати

Всегда по тебђ.

Когда приезжал Шубин со своими товарищами, разговор заходил, естественно, о несправедливости предоставления российского престола грубой невежественной женщине, дочери «скорбного головою» Иоанна V, а не красавице, образованной и воспитанной дочери Петра Великого, «Отца народов». Елизавета скромно поддерживала их мнение, но не проявляла особенного желания стать у власти. Она сблизилась со многими гвардейцами, бывала на их свадьбах, становилась крестной матерью их детей, милостиво, с нежным вниманием относясь к ним и их семьям. Солдаты-именинники приходили к ней по старому обычаю с именинным пирогом, она дарила им подарки, подносила чарку анисовки и сама выпивала чарку за здоровье именинника Гвардейские солдаты полюбили добрую и ласковую цесаревну и разделяли мнение Шубина, что ей нужно не одинокой сидеть, а быть на троне.

Став любовником и фаворитом цесаревны при её малом дворе, Алексей Шубин со всей широтой солдатской души хотел защитить красавицу Елизавету, восстановить справедливость по отношению к ней и поневоле стал участником и как бы главным в этом, пока еще не серьезном заговоре против Анны Иоанновны в пользу Елизаветы Петровны.

Сначала, когда Анне Иоанновне и Бирону донесли о новом увлечении цесаревны Елизаветы, они отнеслись к этому спокойно, но когда они узнали, что её часто посещают гвардейцы-семёновцы, и о том, какие разговоры ведёт Шубин у неё в гостях, что цесаревна часто бывает в гвардейских казармах, они поняли, что здесь может зреть заговор. Тотчас было отдано распоряжение арестовать Шубина Его заключили в крепость, а потом сослали на долгий срок и как можно дальше — на Камчатку, дальше уже было некуда.

Однако на этом след Шубина не затерялся. Во-первых, начали ходить слухи, что Елизавета Петровна в период с 1728 по 1730 год родила от него двоих детей — мальчика и девочку. Проведённый в 1740 году розыск по делу князей Долгоруковых, желавших княжну Екатерину Долгорукову выдать замуж за Петра II, показал, что Долгоруковы якобы видели этих детей. Под пытками они признались, что хотели Елизавету Петровну, мешавшую им своим происхождением утвердиться рядом с троном, заточить в монастырь, предъявив её детей и обвинив её, незамужнюю, «в непотребстве». Но в январе 1730 года планы их рухнули: неожиданно от оспы умер Пётр II.

Слухи имели несколько версий. Одни говорили, что сына Елизаветы звали Богдан Умской и он в её царствование служил в армии (почему не в гвардии?), а другие утверждали, что это был Закревский, который в конце жизни стал президентом Медицинской коллегии. Почему-то ни тот ни другой из названных сыновьями императрицы никак не проявили себя ни на каком поприще. Предполагают, что дочерью Елизаветы Петровны была не княжна Тараканова, которую настолько боялась Екатерина II, что с помощью Алексея Орлова вывезла её из Европы в Россию, а Августа, впоследствии монахиня Досифея. Княжне Таракановой, которая называла себя ещё и принцессой Владимирской, в 1775 году было, по её признанию, всего 23 года, следовательно, она родилась не в 1730 году, а значительно позже — в 1753 году, когда и Шубина уже не было на свете.

Елизавета Петровна не имела обыкновения забывать своих фаворитов-любовников. Став императрицей в ноябре 1741 года, она уже в 1742 году приказала разыскать Шубина, освободить и вернуть. С трудом, но его удалось разыскать в одном камчадальском селении, и в начале следующего года Шубин вернулся в Петербург, но это был уже не прежний Алексей Шубин: ссылка крепко подорвала его здоровье, и он стал весьма набожным, вплоть до аскетизма.

Указом Елизаветы Петровны от 2 марта 1743 года Шубин был произведён «за невинное претерпение» в генерал-майоры армии (IV класс Табели о рангах) и лейб-гвардии Семёновского полка майоры (VI класс Табели о рангах), получил Александровскую ленту и, естественно, звание дворянина. Это был очень высокий взлёт от чина прапорщика (XII класс), которым он владел перед ссылкой, до IV класса, чина генерал-майора армии. Кроме того, Шубин был пожалован богатыми вотчинами, в том числе селом Работки на Волге. В короткий срок он был повышен в чине до генерал-поручика армии, но он недолго пребывал при дворе, а предпочёл выйти в отставку и жить в пожалованной ему вотчине Работки. На прощание императрица Елизавета, уважая его набожность, подарила ему образ Спасителя в драгоценном окладе и часть ризы Господней. После 1744 года сведений о нём нет. По-видимому, после этого времени Алексей Яковлевич Шубин, бывший фаворит цесаревны Елизаветы Петровны, скончался.

Жизнелюбивая и темпераментная цесаревна Елизавета не могла жить без любви. После ссылки Алексея Шубина место в её сердце на долгие годы занял другой Алексей — Алексей Григорьевич Разумовский (1709–1771), появившийся при дворе «по случаю». История их знакомства была такова.

В 1731 году в капеллу императрицы Анны Иоанновны был принят Алексей Григорьевич Розум, впоследствии известный под фамилией Разумовский. Он был привезён с Украины, из села Чемер, одним из придворных Большого двора, выполнявшим задание императрицы пополнить императорский хор певчими.

Родился Разумовский на хуторе Лемеши в бедной семье реестрового казака Григория Розума Мальчик-пастух обладал прекрасным голосом, желанием учиться грамоте и петь. Он выучился грамоте у дьячка из села Чемер и учился пению в церковном хоре этого села Алексей был хорош собой, крупного мужского телосложения, но особенно пленял всех своим чудным голосом и проникновенным пением В 1731 году Вишневский проезжал через село Чемер, зашел в церковь, услышал там пение Алексея Розума и высоко оценил его талант. Он предложил двадцатидвухлетнему певцу поехать с ним в Петербург, и Алексей согласился. Обер-гофмаршал Императорского двора Лёвенвольде определил его в дворцовую капеллу. На одном из выступлений придворного хора цесаревна Елизавета Петровна увидела красавца-хохла, услышала его чарующее пение и пленилась его красотой и голосом Она уговорила Лёвенвольде передать Розума в хор её малого двора Сближение цесаревны с Алексеем Григорьевичем, теперь уже Розумовским (Разумовским) и его возвышение имело крепкое основание: они были одногодки, он пел в её хоре, но главное — это был очень скромный человек, никогда не претендовавший на какое-то высокое место и обожавший свою благодетельницу. Когда Разумовский потерял голос, Елизавета Петровна предоставила ему место бандуриста, но это была не престижная должность и не его стезя, и тогда она назначила его управляющим одним из её имений. Он справился с этим делом, и Елизавета повысила его в должности, назначив его дворецким всех её имений и малого её двора Одновременно ему было присвоено звание камер-юнкера малого двора цесаревны Елизаветы Петровны и назначено жалование. Это жалование позволило ему оказывать материальную помощь его матери и выдать замуж двух его сестёр. Алексей Григорьевич Разумовский стал фаворитом цесаревны Елизаветы Петровны при её малом дворе.

Как уже говорилось выше, 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна совершила бескровный дворцовый переворот. Разумовский тоже принял самое горячее участие в возведении Елизаветы Петровны на престол, а потому в ряду других участников был пожалован генеральским чином лейб-кампании.

25 апреля 1742 года в Москве, в Успенском соборе Кремля, состоялась коронация Елизаветы Петровны. Став императрицей, Елизавета Петровна продолжала награждать Алексея Разумовского: он был возведён в звание обер-егермейстера Императорского двора и получил несколько имений в Великороссии и Малороссии. Его мать была перевезена в Петербург и поселена во дворце, но простая, да ещё и пожилая казачка не могла жить в условиях дворца и вскоре вернулась в свои родные Лемеши.

В этот год Алексей Петрович Разумовский стал официальным фаворитом императрицы Елизаветы Петровны при Высочайшем дворе.

Разумовский понимал, что, не имея достаточного образования и находясь вне политики, он не может помогать императрице в государственных делах, но должен как-то оправдать высокое звание фаворита. Он был простодушным, ко всем придворным внимательным и добрым человеком настолько, что при дворе не было у него врагов. Если Алексей Григорьевич узнавал, что кто-то из придворных испытывал большие финансовые затруднения, он приглашал того сыграть с ним в банк и умело проигрывал ему требуемую сумму. Был у Разумовского один серьёзный недостаток: любил он выпить и под хмелем бывал неспокоен, что очень не нравилось Елизавете Петровне.

Он был не только умён, но и хитроумен, а потому сумел занять в обществе место, достойное фаворита Пользуясь своим положенем близкого к императрице человека, Разумовский создал вокруг себя кружок образованных, талантливых людей, куда входили знаменитые творческие люди того времени. Среди них были: писатель-драматург Сумароков; учёные М. В. Ломоносов и Г. В. Рихман; изобретатель и механик А. К. Нартов; основатель производства русского фарфора Д. И. Виноградов; астроном Ж.-Н. Делиль; путешественник и историк Герард Фридрих Миллер; художники Луи Каравака и Луи Жан Франсуа Лагрене; придворные знатоки искусства Елагин и Теплов; адъюнкт академии, лингвист Василий Ададуров и другие. Канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин тоже примыкал к этому кружку, прибегая к Разумовскому то за советом, то за посредничеством по какому-нибудь делу.

Благодаря Разумовскому, очень любившему Украину и своих земляков, всегда с большим воодушевлением вспоминавшему свою родину, при дворе пошла мода на всё малороссийское. Естественно, императрица первой восприняла малороссийскую моду. Она даже включила в придворный штат «малороссиянку-воспевательницу», разрешила певчим малороссам участвовать не только в церковном хоре, но и в театральном, который составляли в основном итальянцы. При дворе была заведена постоянная итальянская опера, появление которой исходило также от Разумовского, очень любившего музыку.

Придворные в своих поместьях заводили бандуристов, содержали певчих-малороссов. Их примеру следовали и другие помещики. Так что Алексей Григорьевич, как истинный фаворит, был законодателем моды. Кроме того, он всегда обращался к императрице с просьбами относительно духовенства и своей родной Малороссии. Любовь фаворита к своей родине вызвала и у Елизаветы Петровны интерес к этому краю. В 1744 году она предприняла поездку по Украине, побывала в Козельске, у родни Алексея Разумовского, посетила Киев. Малороссы встречали её настолько тепло и дружески, что она была чрезвычайно довольна и увиденным, и услышанным.

В 1744 году, благодаря стараниям Елизаветы Петровны, Алексей Разумовский получил титул графа Священной Римской империи, для чего при его представлении на титул пришлось написать, что Разумовские происходят от графа Романа Рожинского. А через несколько месяцев Алексей Разумовский вместе с его братом Кириллом были пожалованы графским достоинством Российской империи. Помимо этого, Алексей Григорьевич в 1756 году получил фельдмаршальский жезл (чин генерал-фельдмаршала, I класс Табели о рангах), хотя ни разу не командовал солдатами и даже не бывал ни в одном полку. Предполагалось, что он должен курировать казачьи полки. А в связи с тем, что в 1750 году казаки подали Елизавете Петровне прошение о восстановлении гетманства, она милостиво удовлетворила их просьбу и назначила гетманом Украины родного брата своего фаворита — Кирилла Григорьевича Разумовского (1728–1803), который до этого, с 1746 года, по милости императрицы являлся президентом Петербургской академии наук.

Существует версия, не подтверждённая документами, что в 1744 году Елизавета Петровна обвенчалась с Алексеем Разумовским, у них родилась дочь (предположительно принцесса Августа Тараканова), которую в раннем детстве отправили за границу, а в 1785 году по приказу Екатерины II вернули в Россию и постригли в московском Ивановском монастыре под именем Досифеи. Инокиня Досифея умерла 4 февраля 1810 года в возрасте 64 лет, при её погребении ей были оказаны большие почести, подобающие августейшей особе. И похоронена она была в Новоспасском монастыре рядом с усыпальницей бояр Романовых. Её могила существует и поныне.

О тайном браке Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским имеется несколько версий. Так, А. А. Васильчиков в труде «Семейство Разумовских» приурочивает это событие к осени 1742 года, притом венчание якобы происходило в часовне подмосковного села Перово (ныне один из районов Москвы), которая существует и по сей день.

П. И. Мельников-Печерский в историческом очерке «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская», опубликованном в его полном собрании сочинений в 1911 году, пишет: «В 1744 году Разумовский викарием Римской империи, курфирстом саксонским, был возведен в графское Римской империи достоинство, а через два месяца после этого Елизавета Петровна возвела его в графы Российской илшерии. Это было 15 июня 1744 года. В этот день новопожалованный граф обвенчался с Елизаветой Петровной в Москве, в церкви Воскресения в Барашах, что на Покровской улице». В примечании Мельников-Печерский добавляет: «Одни говорят, что брак Елизаветы был совершен 15 июля 1748, а другие относят его к 1750 году. Но принцесса Августа Тараканова, рожденная от этого брака, скончалась 4 февраля 1810 года 64-х лет от роду. Следовательно, она родилась или в январе 1746, или в 1745 году. По этому расчету мы и относим брак Елизаветы к 1744 году».

При дворе Разумовский умел себя держать достойно, всячески скрывая своё супружество с императрицей и не гордясь своим положением Свою темпераментную супругу он никогда не ревновал, смиренно подчиняясь её увлечениям и даже не пытаясь стеснять её свободу. Некоторые историки считают, что при Разумовском, который до конца дней Елизаветы пользовался её милостью, у неё были фаворитами Пётр Иванович Шувалов, Иван Иванович Шувалов, Роман и Михаил Воронцовы, Сивере, Лялин, Войчинский и Мусин-Пушкин, то есть все, кто окружал её в эти годы. Во-первых, такой сонм фаворитов при главном фаворите Разумовском не мог бы быть принят придворными: слишком большая толпа для угождения им и заискивания. Возможно, это были мимолётные увлечения, любовные связи, но не фавориты: кроме Шуваловых и Воронцовых, это были незначительные фигуры, притом Воронцовы непродолжительное время окружали Елизавету Петровну и в её царствование никак не повлияли ни на двор, ни на серьёзные государственные дела. С трудом верится, что Пётр Иванович Шувалов, который начинал свою карьеру при дворе в звании камер-юнкера, мог быть фаворитом императрицы. Елизавета приглядела его для своей камер-юнгферы Мавры Егоровны Шепелевой, самой близкой своей подруги и фаворитки, считавшейся с ней даже в каком-то дальнем родстве через пастора Глюка. Маврушка, как её нежно называла Елизавета, сопровождала Анну, родную сестру Елизаветы, в Голштинию, в замужество, и после её смерти вернулась с её телом в Россию. Всё время своего пребывания в Голштинии она вела переписку с цесаревной Елизаветой и по возвращении заняла место камер-юнгферы, придворной служительницы при малом елизаветинском дворе, осуществлявшей интимные услуги своей повелительнице. Как и Елизавета, Мавра любила театральные представления, музыку, пение, веселье. Она даже написала пьесу, в которой восхвалялись достоинства цесаревны. Когда же пьесу, в которой цесаревна представала во всём блеске своей красоты и талантов, разыграли при малом дворе, Анна Иоанновна вынесла за это порицание Елизавете Петровне. По восхождении на престол Елизавета выдала замуж свою любимую Маврушку за Петра Ивановича Шувалова, возвела Шувалова в графское достоинство, а графиню Мавру Егоровну — в статс-дамы Высочайшего двора. Эта женитьба Петра Шувалова значительно приблизила род Шуваловых к трону. Пётр Шувалов со своей неуёмной деятельностью остался в истории России как государственный человек, но не как фаворит Елизаветы Петровны.

Но вот примерно через четыре года после предполагаемого брака с Разумовским Елизавета Петровна приехала однажды в сухопутный кадетский корпус, ею основанный, где был учреждён театр, зашла в театральный зал и увидела на сцене спящего молодого человека. Это был Никита Афанасьевич Бекетов, красивый и статный молодой человек с выпускного курса, который должен был участвовать этим вечером в спектакле. Елизавета Петровна пришла в восторг от его внешности, а затем и игры в спектакле настолько, что по окончании спектакля присвоила ему звание сержанта. Через три месяца он закончил Кадетский корпус, был выпущен сразу премьер-майором Преображенского полка и назначен генерал-адъютантом к Разумовскому. Говорили тогда, что Бекетову «счастье во сне пришло». Елизавета Петровна, которой в ту пору было уже 38 лет, любовалась его юной красотой и любила наряжать его в девичьи наряды. Но Шуваловы заволновались, опасаясь его возрастающего влияния на императрицу. Нужно было что-то предпринять, и граф Пётр Иванович Шувалов подружился с неопытным юношей, вкрался в его доверие, стал хвалить его красоту и предложил ему, чтобы не исчезла столь любезная императрице белизна его лица, особое притирание (крем). Никита Бекетов намазался этим притиранием, и на его лице высыпала красная сыпь. А графиня Мавра Егоровна Шувалова, жена Петра Ивановича, знавшая все тайны Елизаветы Петровны, шепнула императрице, что Бекетов ведёт распутную жизнь и, наверно, где-то заразился. Елизавета Петровна тотчас же отправила его в армию, подальше от двора. А для его замены Елизавете Петровне был представлен молодой, красивый и образованный Иван Иванович Шувалов, родной брат Петра Ивановича и деверь Мавры Егоровны.

Разумовский и с Бекетовым, и с Шуваловыми был в прекрасных отношениях.

Двадцатидвухлетний фаворит императрицы Иван Иванович Шувалов (1727–1797) с 1749 года стал играть значительную роль при дворе Елизаветы Петровны. От своей покровительницы он получил многие преимущества, привилегии и поручения: он объявлял Сенату и высшим чиновникам именные повеления императрицы, через него подавались доклады и просьбы на Высочайшее имя, к нему обращались в таких случаях, когда возможно было решить дело только путём особого указа императрицы.

Иван Иванович Шувалов был образованным человеком. Он знал несколько европейских языков, хорошо разбирался в искусстве, был весьма начитан, обладал хорошим эстетическим вкусом. Он и внешне отличался утончённой красотой лица и изяществом фигуры.

Молодой фаворит Елизаветы Петровны проявил себя прежде всего как значительный государственный деятель в области искусства, науки и культуры. Он стал куратором Академии наук и покровителем видных художников и учёных, особенно Михаила Васильевича Ломоносова. В годы его кураторства развернулась деятельность Г.-В. Рихмана, астронома Ж.-Н. Делиля, путешественника и историка Герарда Фридриха Миллера, художников Луи Каравака и Луи Жана Франсуа Лагрене, врача П. З. Кондоиди, изобретателя и механика А. К. Нартова, основателя производства русского фарфора ДИ. Виноградова. Все они, опекаемые Иваном Ивановичем Шуваловым, входили и в кружок главного фаворита императрицы — Алексея Разумовского, который также поддерживал их таланты и творчество.

Особой заслугой Ивана Ивановича Шувалова можно считать его покровительство просвещения и образования.

В 1750 году Шувалов способствовал открытию в Ярославле Фёдором Григорьевичем Волковым первого русского национального театра.

По его совету и ходатайству Елизавета Петровна 12 января 1755 года издала указ об основании Московского университета, первого русского университета для всех сословий (!) с двумя гимназиями при нём. Учреждение Московского университета было проведено по плану, разработанному Шуваловым совместно с Ломоносовым, для чего Шувалову пришлось войти во все подробности структуры университета, его устава, его кафедр и подразделений, профессорско-преподавательского состава, оплаты труда.

Торжественное открытие первого университета в России, благодаря стараниям Ивана Ивановича и помощи ему MB. Ломоносова, состоялось 26 апреля 1755 года Первым куратором Московского университета был назначен фактический его основатель Иван Иванович Шувалов. (А спустя годы, в советское время, Московскому университету было присвоено имя М. В. Ломоносова) Забота Шувалова как куратора прежде всего касалась повышения уровня преподавания и в университете, и в гимназиях. Для этого приглашались иностранные специалисты и преподаватели, направлялись русские молодые люди на обучение и стажировку за границу. По возвращении из-за границы молодые преподаватели получали на кафедрах университета профессорские должности. Получив знания в иностранных университетах, вернулись в Московский университет такие известные личности, как Забелин, Третьяков, Вениаминов, Десницкий и другие. Для обеспечения студентов учебными пособиями и «ради успешного распространения знаний» Шувалов основал университетскую типографию, в которой печаталась также учреждённая им для москвичей газета «Московские новости».

6 ноября 1757 года по инициативе фаворита Шувалова императрица Елизавета Петровна учредила Академию художеств, а в 1758 году была открыта гимназия в Казани, на базе которой впоследствии был основан Казанский университет.

Вторым куратором университета был учёный-лингвист Василий Ададуров, который прежде обучал великую княгиню Екатерину Алексеевну русскому языку.

Сам Иван Шувалов следил за всеми новостями культурной жизни европейских стран, особенно в области искусства, литературы и науки, выписывал из Франции и других европейских стран книги и газеты. Ему не могли быть неизвестны французские архитекторы, художники, создатели живописных полотен в новом художественном стиле и прекрасных фарфоровых изделий с их потрясающей росписью, те деятели искусств, которых поддерживала, а их произведения использовала в строительстве и украшении своих дворцов маркиза де Помпадур.

Шувалов вёл обширную переписку с известными европейскими деятелями науки и искусства и приглашал в Россию художников и скульпторов из Франции. Польский князь Адам Чарторыйский в своих записках, рассказывая о приёме его и его брата при Всероссийском Высочайшем дворе, дал Шувалову такую характеристику: «Сначала нас представили графу Шувалову, обер-камергеру, бывшему любимцем Елизаветы, человеку всесильному, известному своей перепиской с учёными, добивавшимися его покровительства: д’Аламбером, Дидро и Вольтером Говорят, что, по желанию императрицы Елизаветы, он побудил Вольтера написать его знаменитую „Историю Петра Великого“. Он выстроил нас в одну шеренгу в ожидании выхода императрицы».

Если это касалось литературы, Шувалов всегда готов был оказывать своим знакомым личные услуги. Екатерина Романовна Дашкова в своих мемуарах со свойственной ей некоторой недоброжелательностью (если не сказать — ядовитостью) вспоминает: «Шувалов, любовник Елизаветы, желавший прослыть меценатом своего времени, узнав, что я страстно люблю читать книги, предложил мне пользоваться всеми литературными новинками, которые постоянно высылались ему из Франции. Это одолжение было источником бесконечной радости для меня, особенно когда я на следующий год после моего замужества поселилась в Москве…»

Иван Иванович Шувалов, от всей души служивший развитию в России искусства, образования и просвещения, был неординарным фаворитом: он трудился «бескорыстно, мягко и со всеми ровно и добродушно», поэтому у него почти не было врагов. Даже MB. Ломоносов, обычно воевавший, «невзирая на лица», со своими коллегами, к Шувалову относился с большим почтением и не раз искал у него защиты.

Фаворит Шувалов служил не столько императрице, сколько Отечеству, и служил настолько бескорыстно, что отказался от предложенных ему императрицей графского титула, поместий и даже от памятной медали в честь первого университетского выпуска. Это был воистину необыкновенный фаворит, пожалуй, единственный в мире фаворит, не стремившийся к личному обогащению, а, напротив, тративший свои личные средства на пользу делу.

После тяжёлой и продолжительной болезни императрица Елизавета Петровна скончалась в С.-Петербурге 25 декабря 1761 года. На престол вступил её племянник, сын её родной сестры Анны — Пётр III Феодорович. Но ему пришлось стоять у власти всего лишь неполных семь месяцев — с декабря 1761 по июнь 1762 года.

Когда на престол вступила Екатерина II, фаворит (или супруг?) Елизаветы Петровны — Алексей Григорьевич Разумовский, — к этому времени богатейший человек, владелец многих поместий и Аничкова дворца в С.-Петербурге, — совершенно отказался от двора и стал вести жизнь уединённую.

Второй фаворит — Иван Иванович Шувалов — по вступлении Екатерины II на престол оказался в неприятном положении. Он не совершил никаких неприглядных поступков: сопровождение им Петра III в заграничную армию было вынужденным, это знали все, восхождение Екатерины на трон он принял без какого-либо сопротивления или явного неудовольствия, он признал новое правительство, но… «его не любила Екатерина, не любили его люди, к ней близкие: он имел слишком большое значение при Елизавете, большое влияние на судьбу всех, начиная с Екатерины, был слишком крупен, нравственно силен, беспрестанно попадался на глаза и потому сильно мешал. Он имел известность за границею, переписывался с людьми, мнением которых очень дорожили тогда в Европе»… «Ив. Ив. Шувалов должен был испытать следствия падшего величия» (С. М. Соловьев).

Начались нападки на Шувалова Так, уже 17 декабря 1762 года, всего через 6 месяцев после вступления Екатерины II на престол и 3 месяца после её коронования, было назначено в Сенате слушание о финансовых затратах в Московском университете, произведённых И. И. Шуваловым. По итогам расследования выступал второй куратор университета Ададуров. Он оповестил Сенат и присутствующую на заседании императрицу Екатерину II, что Шувалов совершал такие выплаты и выдачи из университетских сумм, которые не были предусмотрены императорскими указами; кроме того, отданные взаймы деньги до сих пор не возвращены, хотя сроки уже прошли.

Выслушав донесение Ададурова, императрица строго приказала взять письменный ответ от Шувалова.

Шувалов такой отчёт представил. Содержание этого отчёта-ответа на обвинение Ададурова мы найдём у CJVL Соловьёва:

«Через месяц читали этот ответ: в нем все затраты были перечислены и оказались необходимыми. Шувалов представлял, до какого совершенства приведен им университет, как достаточно снабжен всем нужным; имеет библиотеку, состоящую почти из 5000 томов, не считая те книги, которые употребляются ежегодно для раздачи в классы ученикам, и кроме тех, которые ежегодно раздаются прилежным ученикам в награждение: таких книг считается почти на 12 000 рублей; университет имеет богатый минеральный кабинет, доставленный им, Шуваловым, и стоящий не менее 20 000 рублей, лабораторию, довольное число нужных и лучших математических инструментов; типография, стоящая не меньше 25 000 рублей, находится в изрядном состоянии.

Но наибольшая польза та, что с основания университета вышло из него 1800 учеников, из которых только 300 разночинцев, остальные все дворяне, и большая часть выпущена с хорошими аттестатами, из них девять человек служат в Кадетском корпусе достойными учителями, преподают математику, латинский, французский и немецкий языки; также находящиеся в чужих краях студенты своими знаниями и прилежанием обещают быть полезными своему отечеству; притом еще и недавно заведенная гимназия в Казани начинает приносить довольные плоды. Наконец, относительно состоятельности университета Шувалов указывал, что университет получает дохода 35 000 рублей, а расход в 1761 году простирался до 31 675 рублей. В заключение Шувалов жаловался, что Ададуров представлением своим нанес ему обиды и огорчения, стараясь об одном, чтобы ему повредить».

В такой обстановке жить и работать не представлялось возможным Для Шувалова был один выход: не попадаться больше на глаза императрице и удалиться за границу.

И. И. Шувалов перестал появляться при дворе и вскоре отправился за границу, где провёл около 15 лет.

Екатерина не хотела дать Шувалову полной отставки, он остался на службе, куратором университета. Ему был дан просто долговременный отпуск. Чтобы понять, что это означало в те времена, достаточно сказать, что князь Никита Юрьевич Трубецкой был уволен в полную отставку с полным жалованьем вместо пенсии и с выдачею единовременно 50 000 рублей. Шувалов, будучи в отпуске, естественно, не получил ничего.

Но и за границей Шувалов продолжал служить России: по его заказу были скопированы и отосланы в Академию художеств известнейшие античные статуи из Рима, Флоренции и Неаполя. Стараниями Шувалова российское общество познакомилось с «Историей Российской империи при Петре I», составленной Вольтером Русские художники и учёные, находившиеся за границей, получали от Шувалова помощь, в том числе и материальную. Так как Шувалов своей деятельностью в России был известен за границей, то в аристократических салонах Франции его принимали с большими почестями.

Видя, что Шувалов за границей ведёт себя как подданный Её Величества императрицы Всероссийской, и зная о больших связях Шувалова, Екатерина II обратилась к нему с просьбой ходатайствовать перед папой римским о замене в Варшаве папского нунция Дурини неким, лично известным Шувалову, папским нунцием Грампи. Шувалов весьма успешно выполнил это поручение императрицы, что вполне открыло ему дорогу к возвращению на родину в 1777 году.