1. Весна 1864 года

1. Весна 1864 года

Шахтеры, изыскатели, шулеры и золотоискатели территории Невада, насчитывавшей 26 тысяч избирателей, пожелали стать штатом и вступить в Союз. Населению пустынных земель Невады понравилась идея посылки в Вашингтон одного конгрессмена и двух сенаторов. Шестьдесят пять процентов избирателей там были республиканцами.

Как-то Линкольн посетил помощника военного министра Чарльза Дана. Президент сказал ему, что правительство решило внести в конституцию поправку, запрещающую рабство; это было не только актом, изменяющим внутригосударственную политику, но и важным военным мероприятием, равным появлению на поле боя свежих армий численностью по крайней мере в миллион человек. Принятие такой поправки требовало одобрения трех четвертей общего количества штатов. Невада как штат могла быть в числе тех, кто выскажется за поправку. Дана цитирует слова Линкольна: «Легче признать Неваду штатом, чем мобилизовать миллион солдат».

24 февраля 1864 года сенат подготовил билль, санкционирующий учредительный съезд Невады в первый понедельник июля для объявления от имени народа о принятии конституции Соединенных Штатов и о формировании правительства штата. В течение всего марта билль не ставился на голосование, так как Стивенс, руководитель фракции республиканцев, не мог собрать необходимого большинства голосов.

Линкольн снова зашел к Дана и сказал ему:

— Меня очень беспокоит результат предстоящего голосования. Билль нужно утвердить на следующей неделе. У нас очень мало времени. Есть три члена конгресса, они ваши приятели, и поэтому вам лучше всего с ними переговорить.

— А если они чего-нибудь потребуют? — спросил Дана.

— Это не имеет никакого значения, — ответил президент. — Чего бы они ни потребовали. Перед нами альтернатива: либо этот билль принимается, либо мы вынуждены будем набрать еще миллион рекрутов, а может быть и того больше, и воевать неизвестно сколько времени. Вопрос стоит так: либо еще три голоса, либо новые армии.

— Хорошо, сэр, но что мне сказать этим джентльменам?

— Сам не знаю, но что бы вы им ни обещали, я сделаю.

Дана вызвал этих конгрессменов и поговорил с каждым из них с глазу на глаз. Первые два пожелали получить должности сборщиков налогов.

— Эти должности — ваши, — сказал Дана.

Третий потребовал должность в таможне с годовым окладом в 20 тысяч долларов. Конгрессмен был убежденным демократом, но готов был принять эту должность из рук республиканца.

— Вы хотите именно эту должность?

— Да.

— Она ваша.

— Я понимаю, что вы, конечно, обещаете это не от своего имени?

— Н?т. Я говорю от имени президента.

Таким образом необходимые голоса были добыты, и билль стал законом. Точное количество голосов «за» и «против» нигде не было записано и даже не отмечено в «Конгрешнл рекорд» то ли по недосмотру клерков, то ли по указанию свыше.

Хэй в декабре беседовал с президентом о политической реконструкции во Флориде и о возможности привлечь там одну десятую всех избирателей штата, готовых поклясться в верности Союзу и быть зарегистрированными в клятвенной книге в качестве граждан США. Генералу Гилмору, в чьем военном округе находилась Флорида, Линкольн написал, что он присвоил Хэю звание майора армии и что Хэй с клятвенными книгами и бланками удостоверений о гражданстве выезжает к Гилмору и изложит ему общую точку зрения президента по вопросу о преобразовании Флориды в лояльный штат.

В Джэксонвилле, штат Флорида, Хэй прочитал построенным в ряды военнопленным объявление президента об амнистии. Затем Хэй объяснил, что, если они поставят свои подписи в клятвенной книге, им выдадут соответствующие удостоверения и разрешат разойтись по домам. Они охотно ставили свои подписи — война им надоела.

И тут пришло ужасное сообщение. Генерал Трюмэн Симур, кадровый военный, имея под своим начальством 5 500 солдат, разыскал отряд конфедератов примерно такой же численности, занимавший прекрасную позицию на реке Оласти, и завязал бой. Союзные войска потеряли 1 800 человек, конфедераты — половину этого. Выяснилось, что потерпевший поражение Симур выступил вопреки приказу Гилмора.

Теперь Хэю стало труднее находить конфедератов, желавших стать лояльными юнионистами. Некоторые военнопленные уже заявляли, что они не считают себя раскаявшимися бунтовщиками. Надежды Хэя на вербовку 10 процентов избирателей, необходимых для создания правительства штата, постепенно таяли.

Со всех сторон на Линкольна посыпались обвинения в том, что вся эта махинация придумана президентом для того, чтобы заполучить на выборах несколько дополнительных голосов в свою пользу. В особенности изощрялись нью-йоркские газеты «Геральд» и «Уорлд». «Геральд» вопила: «Цена трех голосов в пользу президента! Одна тысяча жизней!»

Из Вашингтона Линкольн пытался руководить генералом Банксом и делами в Луизиане, где установилась чересполосица гражданской и военной власти. Генерал Банкс управлял 17 округами Луизианы из 48, находившихся под контролем армии Союза, в которых жила четвертая часть всех рабов штата. Линкольн хотел, чтобы штат принял декларацию об освобождении негров и постепенно «обе расы изжили бы прежние отношения и нашли бы какой-нибудь модус для новых взаимоотношений. В частности, в план можно включить общее образование для черных».

Банкс объявил, что 22 февраля состоятся выборы. Свободные белые мужчины, принявшие клятву верности, подали 11 тысяч бюллетеней, из них Майкл Хан, кандидат Банкса, получил 6183 голоса, Фелоус — сторонник рабства — 2 996 и Фландерс — 2 232. Хану было тридцать четыре года. Уроженец Баварии, Хан в младенческом возрасте был привезен его родителями в Нью-Йорк, затем вместе с родителями переехал в Новый Орлеан, где и окончил юридический факультет.

Линкольн написал Хану личное письмо. «Поздравляю вас, первого губернатора свободного штата Луизианы. Я едва осмеливаюсь подсказать вам одно предложение: подумайте о возможности в будущем допуска к выборам цветных, например, наиболее смышленых, в особенности тех, кто доблестно дрался в рядах нашей армии». Кроме того, президент приложил официальное уведомление о том, что Хан назначается также военным губернатором Луизианы — на тот случай, если гражданские выборы его губернатором будут поставлены под сомнение. Новое назначение даст ему полномочия распоряжаться войсками в случае беспорядков.

В марте Банкс возглавил военную экспедицию к реке Рэд. Сорокатысячная армия, плохо управляемая Банксом, потерпела поражение и откатилась к Александрии. Инициаторами похода были Линкольн, Сьюард, Галлек, Грант, Шерман, журналисты и торговцы хлопком. Банкс рад был вернуться восвояси и раздать свои войска различным командирам. Посыпались обвинения в том, что потерпевшая поражение экспедиция имела главной целью захват колоссальных запасов хлопка для последующей продажи их правительством текстильным фабрикантам.

Два торговца приехали в Александрию с письменными разрешениями Линкольна на покупку хлопка. Это были его старые спрингфилдские друзья. То незначительное количество хлопка, которое им удалось добыть, было у них отобрано армией и использовано в военных целях. Но их появление в лагере у реки Рэд с разрешениями самого президента вызвало серьезное осуждение.

Секретари Линкольна отметили, что возможность получить крупные прибыли на торговле хлопком приводила к невероятному давлению, оказываемому на президента. Иногда он уступал. «Соблазн был так велик, что все страстно стремились принять участие в торговле хлопком. Не имело значения, кто продавал хлопок: верноподданный или мятежник, производилась ли оплата кукурузной мукой или порохом… Во многих случаях армейские офицеры потворствовали контрабанде и участвовали в прибылях. Вместо борьбы с мятежниками армия занималась спекуляцией хлопком…»

Когда 13 сентября 1863 года 13-тысячная колонна союзных войск под командованием генерала Фредерика Стила вошла в Литл-Рок, столицу Арканзаса, большая часть штата подпала под власть Севера. Восемь полков, сформированных из граждан Арканзаса, стали под знамена Союза. В январе Линкольн выслал генералу Стилу клятвенные книги и бланки удостоверений для использования при организации нового правительства. На съезд приехало 44 делегата, представлявших 22 из 45 графств штата Арканзас. Съезд объявил отделение от США аннулированным, рабство уничтоженным немедленно и безоговорочно, а долги конфедератам недействительными.

Согласно постановлению съезда генерал Стил назначил выборы на 14 марта. За новую конституцию голосовали 12 179 избирателей, 226 — против; за кандидата в губернаторы Айзака Мэрфи голосовали 12 430 человек, подписавших клятвы верности в 40 графствах. Избранные два сенатора и три конгрессмена поехали в Вашингтон, предъявили свои мандаты, услышали споры и грызню в сенате и палате по вопросу о том, как реконструировать оккупированные штаты, и вернулись домой, чтобы известить своих избирателей, что им пока еще не разрешили занять свои места.

Вокруг Литл-Рока появились партизаны в таком количестве, что стало опасным выезжать из города. Бригадный генерал Эндрюс написал Линкольну: «Значительное большинство плантаторов приняли клятву, внешне они согласны с декларацией об освобождении рабов, но не отпускают их и надеются, что им удастся сохранить прежние условия». Линкольн и Роузкранс получали сообщения из Миссури о том, что там бесчинствуют бродяги, воры, мародеры, дезертиры, поджигатели, организованные в шайки по десять, по двадцать, по сто человек; многие из них носят форму федеральной армии.

В Миссури выдвинулся 43-летний адвокат Франк Блэйр-младший. Он участвовал в мексиканской войне, охотился на медведей и волков, редактировал газету «Миссури демократ», состоял членом законодательного собрания, в 1856 году помогал организовать республиканскую партию. Один из первых республиканцев в конгрессе, он опередил Линкольна на пять лет своим предложением о выплате возмещения плантаторам за освобожденных рабов и о необходимости колонизировать негров.

Блэйр самостоятельно сформировал бригаду и был назначен ее генералом. Бригаду направили в распоряжение Гранта в район излучины Миликен реки Миссисипи. Грант отнесся к этому неприязненно, так как видел в Блэйре лишь штатского генерала — еще одного политика с незаслуженными звездами на погонах. Но у отвесных берегов Чикасоу, у Арканзас-Пост, у пристани Хард-Таймс, у горы Чампион, у Биг-Блэка» Язу Блэйр умело воевал в тяжелых условиях, и Грант сказал, что он приятно ошибся в Франке Блэйре, ибо «…не знаю человека храбрее его… выполнявшего все приказы… без колебаний и с необыкновенной быстротой».

Сенат утвердил присвоение ему Линкольном звания генерал-майора. Но Стентон, полный подозрений и ненависти к роду Блэйров, приказал отстранить генерала Блэйра от должности. Шерман настаивал на том, чтобы Блэйра назначили командиром 15-го корпуса. Этого же добивался и Грант. Линкольн навестил Стентона и попросил его отменить свой приказ.

Тогда же Блэйр написал своему брату Монтгомери, чтобы он узнал намерения президента. Линкольн ответил Монтгомери: «…Я прошу его приехать сюда, занять свое место в конгрессе, провести секретное совещание с нашими друзьями, поддержать необходимые назначения, помочь в выборах кандидатов на должности и таким образом участвовать в работе законодательного собрания и реально поддержать правительство в ведении войны. Если в результате всего этого Блэйра выберут спикером, пусть он займет этот пост; если нет, мы его вернем в армию. На Этом поприще он может послужить стране и личным своим интересам с большей пользой, чем в качестве рядового члена конгресса».

12 января 1864 года Блэйр занял свое место в конгрессе и защищал предложенную Линкольном декларацию об амнистии. Он выступил против предложения о реквизиции земель, имущества, имений южан и раздела этой собственности между освобожденными неграми и солдатами союзной армии. Хваля действия и решения президента, Блэйр одновременно предложил уплатить рабовладельцам, лояльным Союзу, стоимость освобожденных рабов. Те, кто слушал его или читал его речи, могли прийти к выводу, что он выступает от имени президента, и поверить тому, что семья Блэйров и президент работали в полном согласии. Линкольн вовремя увидел, что Блэйр увеличивает пропасть между радикалами и умеренными в конгрессе, и договорился с Шерманом и Грантом об отзыве Блэйра в армию.

Блэйр нанес удар Чэйзу тем, что предложил резолюцию, в которой выдвигалось требование о назначении комиссии из пяти членов конгресса для обследования работы министерства финансов и составления «доклада о возможных мошеннических обманах правительства» кем-либо. Сторонники Чэйза ответили ударом на удар.

Они обвинили Блэйра в том, что, еще будучи в армии, он закупил 225 галлонов (примерно 845 литров) бренди, неимоверное количество виски, кларета и другого вина, а также 25 полубочек эля и 225 ящиков консервированных фруктов. Эта сделка согласно сфотографированным копиям с приказа была совершена в Виксберге в июне 1863 года и заверена подписями генерал-майора Блэйра и 8 штабных офицеров. Этот приказ опубликовали в печати, а фотокопии его был» розданы членам конгресса. Обвинения чэйзовцев и миссурийских радикалов, жаждавших снять «скальп» Блэйра, заключались в том, что Блэйр и его штабные офицеры никоим образом не могли столько выпить и съесть в Виксберге и что все это сделано было в целях спекуляции и наживы. Блэйр заявил в палате, что этот приказ подложный.

Назначили комиссию, и через месяц она доложила, что «некто Майкл Пауэрс, представившийся агентом министерства финансов… предложил свои услуги» для закупки умеренного количества напитков, табака и сигар для генерала Блэйра и его штаба на сумму не более 175 долларов. После подписания заказ был кем-то изменен параграф за параграфом и доведен до суммы в 8 651 доллар.

Когда ужасная клевета на Блэйра была впервые опубликована, он командовал 15-м корпусом, совершавшим переход из Мемфиса в Чатанугу, с задачей согнать Брагга с горы Лукаут и с хребта Мишэнэри. Блэйра немедленно сместили. Он вернулся в сенат и там снова услышал обвинения своих противников. Он не хотел глубоко вдаваться в «фальсификацию, совершенную личностью, состоящею на службе в казначействе, и разбираться в клевете, распространявшейся специальным агентом казначейства и напечатанной в газете, финансируемой министром». Он не намерен останавливаться долее на виновниках, непосредственно совершивших и опубликовавших подлог. «Этих псов натравил на меня их хозяин, и поскольку я их загнал обратно в конуру, я считаю виновным в этом оскорблении хозяина, а не его собак».

Блэйр забросал Чэйза обвинениями, правдивыми и ложными; он использовал все, что могло очернить министра. Конгрессмены и журналисты на галерее были ошеломлены услышанным. Чэйз, возражавший против посылки президентом подкреплений в форт Самтер, Чэйз, который хотел прекратить войну в самом начале, теперь готов начать войну на истребление против правительств лояльных южных штатов. Министр финансов выдал своему зятю губернатору Спрэйгу разрешение на закупку хлопка на Юге, и это, вероятно, даст ему 2 миллиона прибыли. Блэйр требовал создания комиссии для обследования — она найдет достаточно материала. «Мистер Чэйз не сможет избегнуть ответственности… Он продолжает подпольно руководить избирательным аппаратом Помироя и не стесняется расходовать для этого народные деньги».

Итак, лидер одной фракции республиканцев нанес политический удар ниже пояса другому республиканцу и получил в ответ такой же удар. Это была нечестная игра с обеих сторон, и Линкольну нелегко было рассудить ее участников.

Ридл и еще один конгрессмен из Огайо посетили президента и сказали ему, что аболиционисты считают президента причастным к выступлению Блэйра. В течение получаса президент с документами в руках доказывал, что не имеет никакого отношения к нападкам Блэйра. Беседа продолжалась еще два часа; в результате Чэйз отказался от своего первоначального требования, чтобы президент публично дезавуировал Блэйра.

В апреле же 1864 года пришло сообщение об одном событии, центральной фигурой которого стал генерал-майор армии конфедератов Нэйтан Бедфорд Форесг. Никто из командиров Севера или Юга, вероятно, не ходил так часто в атаку и не зарубил столько противников, сколько Форест. Он не только не учился в военной академии, но даже не читал ни одной книги по военному делу. В Мемфисе он торговал земельными участками и рабами, добыл на этом огромное состояние, закупил хлопковые плантации, и к началу войны его доход составлял 30 тысяч долларов в год. Он сформировал несколько полков, некоторые из них снабдил конями, обмундированием и продовольствием, захватив для этого склады снабжения Союза. Однажды кто-то пытался доказать, что война ведется за независимость Юга, а не за рабовладельчество. Форест возразил: «Если мы не воюем за утверждение рабства, то я не знаю, за что мы воюем».

У форта Пилоу на реке Миссисипи, в 40 милях к северу от Мемфиса, Форест руководил наступлением 6-тысячного отряда против 600 защитников форта, выбил их из внешних укреплений и запер в крепости. Он поднял белый флаг для переговоров и предупредил, что пойдет на штурм форта. Командиры федерального отряда утверждали, что, используя перемирие, Форест продвинул свои войска на выгодные позиции и этим нарушит международные законы войны. Полки Фореста атаковали форт, взяли его и перебили больше половины гарнизона. Форест утверждал, что флаг Союза не был спущен в знак сдачи. Почти все 262 солдата-негра гарнизона были убиты, погребены заживо или ранены при попытке спастись бегством.

Это сообщение потрясло северян. Комиссия, назначенная сенатом для расследования, доложила, что «не менее 300 солдат зверски убито… после того, как люди бросили оружие и прекратили сопротивление. Мужчин, женщин, даже детей пристреливали, забивали или рубили саблями; десятилетних ребят заставляли стоять лицом к лицу ео своими палачами при расстреле; больных и раненых беспощадно приканчивали…».

Люди Фореста учинили расовую расправу, это была оргия спущенных с цепи двуногих зверей. «Убей богом проклятого негра! Убейте всех негров!» — кричал один из офицеров-конфедератов. Генерал Форест разъезжал верхом и выделял знакомых раненых негров: «Они были у меня в Мемфисе в загоне для продажи рабов».

Возможно, что значительная часть людей Фореста была в ужасе от происходившего. Они видели не войну, а массовую бойню как проявление расовой ненависти. Некоторые пытались прекратить побоище. Один офицер-конфедерат пригрозил своим подчиненным: «Ребята, я вас арестую, если вы не прекратите избиение», а другой тут же завопил: «Проклятье, пусть продолжают, не в наших правилах брать негров в плен. Убейте всех до одного!»

Через неделю после бойни в форте Пилоу Линкольн выступил с речью на Медицинском благотворительном базаре в Балтиморе.

— Мы все кричим о свободе, но, произнося это слово, каждый вкладывает в него свой смысл. Для одних это означает свободу распоряжаться собой и продуктом своего труда по личному усмотрению. Для других это означает право распоряжаться людьми и продуктом их труда… Пастух спасает овцу от волка, вцепившегося ей в горло, и овца видит в пастухе своего избавителя; в то же время волк обличает пастуха как нарушителя свободы, тем более что овца-то черная. Ясно, что у овцы и у волка нет согласия в определении понятия свободы. Такая же разница во мнениях существует сегодня среди людей, даже среди северян, хотя все твердят о своей любви к свободе… Ужасные вести — боюсь, что они правдивы, — дошли до нас о бойне, учиненной войсками мятежников в форте Пишоу… Мы сейчас проводим расследование… и если даже окажется, что только десятая часть из трехсот человек была там зверски умерщвлена, возмездие неизбежно придет.

Однако в том неистовстве орудийных залпов, крови и смерти, которое вскоре последовало в результате наступления Гранта и Шермана против Ли и Джонстона, в этой ужасающей схватке артиллерии и воли людей, события в форте Пилоу потеряли свою актуальность.