ВЕЛИКИЕ РАВНИНЫ (203 г. до н. э.)
ВЕЛИКИЕ РАВНИНЫ (203 г. до н. э.)
Газдрубал, сын Гескона, был поражен и растерян. Еще вчера он надеялся превратить Кастра Корнелия в ловушку и со своей огромной армией и флотом запереть римлян между Утикой и Карфагеном. А сегодня он жалкий беглец. Из всей армии уцелело всего две с половиной тысячи человек. Карфагеняне были в ужасе. Многие предлагали сейчас же послать за Ганнибалом. Другие советовали идти к Сципиону и молить о мире. Но большинство членов Совета не утратило присутствия духа. В течение пятнадцати лет они привыкли к непрерывным победам, нелегко было им смириться с поражением.
А римляне ликовали. Они слепо верили в своего полководца, смеялись и говорили, что скоро злополучная война кончится. Публий сжигал добычу в жертву своему союзнику огню, а солдаты почти даром сбывали ее купцам. Карфагеняне же срочно собирали новую армию. Газдрубал обратился за помощью к зятю. Но тот отвечал, что с него довольно воевать со Сципионом, и двинулся домой, не слушая никаких уговоров. Сын Гескона прибегнул тогда к последнему средству — к Софонисбе. Она со слезами заклинала царя спасти карфагенян. И он послушался на свою погибель.
У Газдрубала было теперь около тридцати тысяч войска, то есть все еще, видимо, больше, чем у Сципиона. И вот сын Гескона решил применить к римскому военачальнику тот прием, который чуть не погубил некогда Ганнибала. Он задумал воспользоваться тактикой Фабия Кунктатора. Если уж она удалась в Италии, то тем более должна удасться в Африке с ее необозримыми степями. Войска отступили к самым границам царства Сифакса. Теперь Публий должен был бросить свой лагерь и флот на произвол судьбы и идти в глубь страны. А карфагеняне будут заманивать его все дальше в дикие степи, пока его маленькое войско не погибнет.
Сципион оставил часть армии возле лагеря, взял всего двенадцать тысяч легковооруженных, стремительно повел их к Великим Равнинам, где находились враги, и разбил их так быстро, что ни о каком затягивании войны не могло идти речи. Газдрубал бежал в Карфаген,{34} Сифакс — в свое царство (Polyb., XIV, 6–8). Сципион послал Лелия и Масиниссу с конницей в погоню за Сифаксом. Они должны были неотступно преследовать его, не давая остановиться и собраться с силами.
Карфагеняне думали, что сам Публий вернется в свой лагерь. Но вместо того он стремительно двинулся к Тунету, оплоту и защите Карфагена, и захватил его прежде, чем они успели опомниться. Так же быстро он захватил и несколько других городов. Теперь он господствовал над всей страной, вплоть до Карфагена. И пунийцы трепетали от ужаса, видя его так близко от себя. Карфагеняне решились на последний отчаянный шаг. Они задумали неожиданно ударить на брошенный римлянами лагерь и, главное, на их флот, состоявший из тяжелых судов. Но Публий заметил их корабли из Тунета, мгновенно разгадал их план и стремительно двинулся на них по суше. Он прибыл на место раньше врагов. «Тут он нашел, что его палубные суда, прекрасно приспособленные для подъема машин и прилаживания их к городским стенам, вообще для осады, совершенно непригодны для битвы на море, тогда как неприятельский флот всю зиму готовился к морскому сражению» (Полибий). Поэтому о морской битве не могло быть и речи. И в его уме тут же возник план действий.
Когда пунийцы подошли к римлянам, они увидели следующее: весь римский флот был в бухте, причем у входа в четыре ряда стояли на якоре тяжелые грузовые суда, крепко связанные между собой. Они представляли собой своего рода крепостную стену, надежно защищавшую другие корабли. Между ними были оставлены только узкие промежутки, из которых легкие триеры совершали вылазки, как из крепостных ворот. Карфагеняне простояли некоторое время в недоумении перед странной крепостью Сципиона и наконец попытались ее атаковать. После долгих мучительных попыток был разбит первый ряд грузовых судов, после чего отступили (Polyb., XIV, 10, 6–11; Liv., XXX, 10). А между тем ненавидевшая пунийцев Африка глухо волновалась. Почва уходила у карфагенян из-под ног.