СРАЖЕНИЕ ПОД МАРМАРИКОЙ

СРАЖЕНИЕ ПОД МАРМАРИКОЙ

Тяжелые авиабомбы и огонь германских батарей постепенно превращали Тобрук в груду дымящихся развалин, а английская армия копила силы для нанесения решающего удара по Африканскому корпусу Роммеля. Генерал Очинлек сменил потерпевшего полное фиаско и отправленного в Садилу генерала Уэйвелла на посту главнокомандующего британскими экспедиционными войсками. Он привлек к войсковой операции значительные силы и добился решающего на его взгляд превосходства в технике и живой силе.

Это сражение вошло в военную историю под названием «Битва за Мармарику». Ход сражения развивался по ставшему уже каноническим сценарию войны в пустыне: переменный успех в дебюте, колеблющееся равновесие в миттельшпиле и сокрушительный удар Роммеля в эндшпиле, как и год тому назад отбросивший британцев на запад к Эль-Агейле. В самом начале операции корпус потерял множество танков и подвергался чувствительным ударам со стороны англичан. В эти нелегкие часы Роммель демонстрировал непоколебимую решительность и стойкость духа – казалось, что на него снизошла небесная благодать. Противники скрупулезно изучали его боевой опыт. Англичане стали требовать от своих генералов находиться в самой гуще боевых событий, как это привык делать Роммель, а не командовать «из комфортабельного далека», как практиковали до кризиса «Битвы за Мармарику» генералы Уэйвелл и Очинлек, со всеми удобствами обосновавшиеся в Каире. Роммель собрал на этот раз достаточно сил, чтобы поставить точку в затянувшейся осаде Тобрука. Английское наступление началось на несколько дней раньше и в какой-то степени расстроило первоначальные планы немцев, хотя и ненадолго. В то время как в тишине своего кабинета в Каире генерал Очинлек изящно разыгрывал победоносные сражения… на штабной карте, на пути наступающего Роммеля имел несчастье оказаться британский генерал Каннингем, командующий бронетанковыми частями. Военный репортер Мурхед описывает четырехнедельное противостояние немцев и британцев с присущим его перу мастерством: восприятие противником яркой личности Роммеля на фоне воодушевления, растерянности, паники, надежды и ожидаемого триумфа британского оружия – это пиршество для литературного гурмана:

– У Роммеля были свои планы на зимнюю кампанию, а у нас соответственно свои. Мы не без основания предполагали, что генерал так тщательно укрепляет свои оборонительные порядки, чтобы, обезопасив себя от противодействия 8-й армии, попытаться атаковать Тобрук. Мы сосредоточили на западных участках пустыни так много артиллерии и бронетехники, как никогда раньше. Мы предполагали обойти позиции немцев с фланга и деблокировать Тобрук, прежде чем неприятель начнет боевые действия. Всего генерал Каннингем мог задействовать около 100 000 солдат, 800 танков и 1000 самолетов всех типов. У Роммеля было 120 000 солдат, 400 танков, а самолетов даже меньше, чем мы предполагали. Немцы сосредоточили большую часть танков и артиллерии на юго-восточном участке обороны Тобрука и намеревались взять крепость штурмом. Никаких наступательных действий в районе границы не намечалось – здесь главной задачей немецких войск стала активная оборона. По плану Каннингема британцы должны были связать на границе значительные силы немецких войск. Командующий расположил войска в форме подковы – индусы на восточном фланге, новозеландцы – на западном, а центр держали южноафриканцы. Здесь же в центре обороны располагались и британские танки – их задача заключалась в прорыве линии обороны немцев в районе форта Ридотта-Маддалена и создании своего рода «санитарного кордона» от Маддалены до Тобрука (активный поиск и ликвидация вражеских танков). В случае крупномасштабного танкового сражения гарнизон Тобрука должен был пробиваться на юго-восток, в Эль-Дуда на соединение с новозеландцами, которые должны были прорваться к побережью через Гамбут. Индусы предпринимали отвлекающий маневр па юге и должны были имитировать активность юго-восточнее Бенгази, в районе поста Джало. После уничтожения немецких танков – а это была важнейшая задача – вся армия выдвигалась в сторону Бенгази, а затем в Триполи.

Британское наступление было назначено па утро 18 ноября. Немцы планировали начать штурм крепости 23 ноября. Каждая из сторон примерно представляла себе планы противника, но без твердой уверенности. Мы, естественно, отказались бы от выступления 18-го, если бы знали, что через несколько дней Роммель направится к Тобруку – мы дождались бы, пока он перегруппирует свои основные резервы, и нанесли бы неожиданный удар с тыла. Знай Роммель о наших планах, то и он иначе распределил бы свои силы.

В тылу атаковавших Тобрук немецких частей концентрировалось самое крупное бронетанковое соединение британцев за все время боевых действий в Африке – танковые колонны вышли из Западной пустыни Египта, проследовали через оазис Сива и направились к побережью. С запада через Эс-Саллум и Бардию к Тобруку подтягивались не менее значительные силы противника, имевшего в своем составе крупные танковые соединения. В этой ситуации Роммель едва не допустил роковую ошибку, которая могла закончиться полной катастрофой для Африканского корпуса. Вначале он, действуя в своей привычной, решительной манере, нанес сокрушительный удар по наступающей вдоль побережья «Северной» группировке и разбил танковую дивизию англичан в районе Бардии. Потом стали поступать противоречивые сообщения о продвижении «Южной» группы войск. Роммель решил перехватить инициативу: нанести удар по Сиве и отрезать наступающих от баз снабжения. Полководческий почерк Роммеля – это молниеносное принятие решения. Кстати, его недоброжелатели в ОКБ и Генеральном штабе часто критиковали его за такой стиль руководства. Роммель отдает опрометчивый приказ обеим танковым дивизиям – нанести удар в направление оазиса Сива. Внезапно резко ухудшилась ситуация под Тобруком: штурмующие крепость войска оказались под угрозой окружения наступающими с юга англичанами. В этот момент установить связь с Роммелем было невозможно – вместе с начальником штаба, генералом Гаузе, он находился в пути. Тогда офицер оперативного управления генштаба, оберст Вестфаль, на свой страх и риск отменил решение командира и развернул танки к Тобруку. Тем временем Роммель добрался до Сивы на известном всему Африканскому корпусу «Мамонте», трофейном английском броневике. Однако здесь он не обнаружил свои дивизии, а только британские, от которых ему едва удалось оторваться, благодаря мастерству водителя и камуфляжной раскраске командирского броневика. Разгневанный Роммель повернул назад к Тобруку и… сразу же осознал свою страшную ошибку. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, на каком тончайшем волоске висела судьба всего экспедиционного корпуса, окажись оберст Вестфаль более исполнительным и менее инициативным!

Между тем битва за Тобрук была в полном разгаре. Мурхед пишет:

– Эти 24 часа Роммель испытывал мучительную неопределенность. По истечении ночи он обнаружил, что совершенно неожиданно в пустыне, вернее на маленьком участке пустыни, в радиусе ближайших нескольких сотен миль нет противника. Он осторожно двинул свои танки на юг, к границе, чтобы понять – что, собственно говоря, происходит. Только во второй половине следующего дня под Гейтхаузом немцы столкнулись с американскими «Милягами».[13]

Завязалось жестокое сражение – артиллерийский огонь достиг такой плотности, что пустыню накрыло непроницаемое облако из дыма, гари, пыли и выхлопных газов. Артобстрел достиг своей кульминации: германские пушки против наших, наши орудия против танков Роммеля – противоборствующие стороны разделяло едва ли больше пяти километров. Потом вперед пошли танки – и это был апофеоз сражения! Неказистые, но юркие и быстрые «Миляги», вооруженные 37-мм двухфунтовой пушкой, с неэстетичной почти квадратной башней и развевающимися вымпелами, принимали первое боевое крещение на африканской земле. Эти танки только что сошли с конвейеров американских машиностроительных заводов, и нас интересовал вопрос, как проявят они себя в первом бою – очень хорошо, плохо или так же, как и другие наши боевые машины.

Роммелю удалось добиться определенного равновесия, хотя у немцев было значительно меньше бронетехники. Несколько неожиданных тактических ходов, профессионализм артиллеристов и удачные действия истребительно-танковых подразделений сразу же поставили противника в затруднительное положение. Мурхед с восхищением отзывается о полководческом таланте Эрвина Роммеля:

– Пока танковое сражение, самое кровавое в истории африканской войны, еще только набирало обороты, Роммель отважился на гениальный и одновременно отчаянный шаг: он вывел из боя часть броневиков и танков и бросил их в атаку на коммуникационные линии британцев. Танк против небронированного автомобиля – это все равно, что запустить акулу в бассейн с макрелью! В драматическом ночном бою танки Роммеля как нож сквозь масло прошли через позиции 5-й южноафриканской бригады и попытались пробиться через египетскую границу на соединение с ведущими оборонительные бои подразделениями германской пехоты. Они уничтожили слабое прикрытие и разогнали по всей пустыне невооруженные транспортные средства англичан. Войска охватило близкое к панике отчаяние, еще более пагубное по своему воздействию, чем массированный артобстрел. По пустыне бесцельно бродили утратившие связь с командованием, наполовину разбитые части. Интендантские обозы, так и не получившие приказов, оказались рассеянными среди необъятной пустыни. В безлюдных песках были брошены артиллерийские батареи и танковые роты. Военнопленные внезапно становились охранниками – по три-четыре раза в течение одного дня солдаты попадали в плен и совершали побег…

…Не могло быть и речи о централизованном руководстве войсками – все сражение разбилось на полдюжины изолированных очагов. Полевые лазареты и санбаты по несколько раз за день переходили из рук в руки, а медперсонал оказывал первую помощь британским, немецким и итальянским тяжелораненым без разбора на своих и чужих. Повсеместно использовалось трофейное оружие, танки и машины. Доходило до совершенно анекдотических ситуаций: вот немецкий солдат сидит за рулем английского грузовика с захваченными в плен южноафриканцами, не справляется с управлением на сложном участке трассы и врезается в итальянскую машину, из кузова которой выскакивают новозеландцы и освобождают наших людей. Вот грузовики с немецкой пехотой в сумерках пристраиваются к британской автоколонне и несколько десятков километров едут бок о бок с неприятелем, пока замечают свою ошибку и скрываются в пустыне. Генералы брали противника в плен, а бригадные командиры и капралы поднимали бойцов в рукопашную.

Ситуация на поле боя менялась быстрее, чем в штабах успевали получить, изучить и проанализировать противоречивые донесения ротных командиров. Театр боевых действий все больше напоминал восьмислойный именинный пирог – и одному Богу было известно, чем закончится это сражение.

Донесения с фронта бросали Каир то в жар, то в холод – от воодушевления и ликования до разочарования и паники. Каждый день английская пресса и радиостанции всего мира возвещали об очередной победе британского оружия в песках Африки. Прорыв Роммеля не был по достоинству оценен средствами массовой информации – видимо, журналисты решили не распространяться на «малоприятную тему». Зато газеты печатали обнадеживающие репортажи под броскими заголовками: Роммель в «котле», «Паническое бегство Роммеля», «Немцы тщетно пытаются вырваться из британского капкана».

Пришел декабрь, а с ним и понимание того, что пропагандисты как всегда перегнули палку – воздвигнутое их стараниями монументальное здание сверхоптимизма оказалось на поверку готовым вот-вот рухнуть карточным домиком. Битва еще не началась, а британцы уже объявили всему миру, что «ее исход предрешен, потому что мы превосходим Роммеля по числу танков и пушек». Такое пренебрежительное отношение к противнику изначально девальвирует значение победы в общественном сознании, а с другой стороны, едва ли не удваивает негативные эмоции в обществе в случае неудачи. Британия и весь мир приняли желаемое за действительность – цветистые оптимистические прорицания за объективный стратегический прогноз. Стоит ли напоминать, что некоторые «горе-эксперты» оптимистично предсказывали, что после начала сражения Роммель вряд ли сумеет продержаться дольше пары часов.

Вначале робко, а потом с все более возрастающим сомнением в мире стали интересоваться – не слишком ли долго «в панике бежит разбитый в пух и прах Роммель»! Дотошные пессимисты пересчитали все «сгоревшие танки Африканского корпуса», о которых регулярно сообщала пресса, и с удивлением обнаружили, если верить цифрам, то каждый немецкий танк должен быть подбит минимум дважды!

Две танковые дивизии Роммеля действительно понесли серьезные потери в ходе жестоких сражений, а после подхода резервных соединений британских танков он вообще был вынужден выйти из боя и начать передислокацию. Это было отступление, но не бегство – Роммель контролировал ситуацию и при отходе на запланированные позиции нанес значительный урон танковым дивизиям англичан. 5 января 1942 года Африканский корпус занял линию обороны под Марса-Эль-Брегой.

Роммель отвел своим войскам ровно три недели на обустройство укрепрайона, переформирование, отдых и подготовку к новому наступлению! Под давлением англичан осада крепости Тобрук была снята, но подразделение майора Баха в течение длительного времени продолжало удерживать проход Хальфайя.