26 декабря – 10 января

Год кончился многодневными тысячными уличными беспорядками. Можно сказать, что ими кончилось десятилетие. Не хочу преувеличивать угрозу, подхватывать слова «мятеж», «революция». Довольно того, что было, чтобы почувствовать, насколько это серьезно.

Кто когда-нибудь может про что-нибудь худое сказать, что он в этом виноват? Никто никогда. Ну разве что Ельцин. Но уже в отставке. Да и кому это нужно? Только себе – чтобы совесть, так сказать, маленько очистить. Публике во всяком случае не нужно. Если ты перед ней повинишься, она немедленно: ах так? тогда пошел вон, под суд, в тюрьму! Неудивительно, что у политиков виноваты все кроме них. Спецслужбы недружественных государств. Мировая закулиса. Это фон даже не обсуждаемый, константа – как свет днем и тьма ночью. Ну, и внутренние враги, понятно. Интеллигенция, которую сейчас клеймят исключительно «либеральной» – что в чаду пропагандистского сумбура значит примерно то же, что «экстремистский». Отдельно сами экстремисты, среди них первые – туманные ваххабиты. «Несогласные» – эти даже хуже экстремистов. Некоммерческие гражданские организации – крапивное семя.

Вот из них приходится выбирать, кто виноват. Сгоряча выделили – футбольных фанатов; кавказцев; националистов; коррумпированную милицию. Всех пришлось отменять. Болельщиков – потому что это инициативный, энергичный, здоровый духом отряд нашей молодежи. (А если без демагогии, то где еще дать этой силе разрядиться, если не на стадионе?) Кавказцев – потому что у нас многонациональная страна, что означает, что она живет под непреходящей угрозой отпадения Кавказского Юга. Националистов – потому что власть сама их растит, чтобы, как население забурчит, сказать: вы что, погромов хотите? Милицию – потому что, коррумпированная или реформированная, другой нет, и без нее хуже. Пришлось возвращаться к опробованному, хоть и жалкенькому. Виноваты те, которые выходили на несанкционированные. То есть те сто-двести человек, которые раз в месяц инерционно сходились к Триумфальной площади защищать 31-ю статью конституции, а Лужков им инерционно на это санкции не давал. Тут их похватывали омоновцы и запихивали в спецтранспорт.

После беседы премьер-министра с нацией появились подробности. Во-первых, в модальности обвинительных речей. Он у нас сейчас в стране единственный начальник. Чем начальник отличается от неначальника, известно всем. Начальник – это тот, кто может любому в глаза хамить, а ему никто ни-ни. Премьер сказал, что те, кто критикуют его режим, воры, они поиздержались и рвутся к деньгам – вот и вся их оппозиционность. И еще, что критикующим милицию придется сбрить свои интеллигентские бородки и пойти самим в нее служить.

Почему только бородки? И усишки – у кого есть. И пейсики – если развивать тему. А там и лысинки отполировать или прикрыть. Но главное тут не образность, а тон. Тончик. Принципиально НЕ либеральной интеллигенции. Принципиально тех, кто перегораживает Ленинградский проспект, заполняет Манежную, выбирает подходящие физиономии, чтобы изувечить, вытаскивает из вагонов метро, чтобы избить ногами, и так далее. Этим объявляется: вот правильная тональность нашей-вашей жизни.

Не стоит объяснять мою отрицательную реакцию тем, что я гнилой интеллигент, который обижается на вульгарность, на полублатной жаргон. В свое время я проработал несколько лет на заводе, из них два года в смену в цеху, так что никакая лексика меня не смущает, никакие обороты не шокируют. Мат мне претит, но я не борец с матерщиной, не защитник чистоты языка. Я выступаю против примитивизации жизни, против низведения ее уровня до как можно более низменного. Ибо что получается? – если демократ, то дерьмократ, приватизация – прихватизация, если интеллигент, то бороденка. И это не кто-то лается в автобусе, а вождь, элита, олицетворение нации. В годы моего детства было – шляпа, очки. Куда прешь, шляпа, надел очки, думаешь, умнее меня? И посмотрите, до чего доехало.

Лицо кавказской национальности, лицо еврейской национальности, славянский тип внешности. Так мы видим людей. Человеческое лицо, как учили когда-то в школах, образ и подобие Божие мы отождествляем с олицетворением нашей антипатии, неприязни, ненависти. К кому-то, кого из категории, как учили когда-то в школах, ближних мы автоматом, инстинктом переводим в категорию врагов. Совершенно как по половому признаку: вон баба идет, надо ее снять. И слишком похоже на Германию при нацистах, когда на улице были развешаны плакаты с пятью самыми распространенными типами евреев, которых следовало отлавливать и сдавать на живодерню. Четыре года назад меня ограбили в моем подъезде, друзья настояли, чтобы я заявил в милицию. Следователь спросил: кавказцы? азиаты? Я не знал. Он показал мне альбом. Среди десятков лиц одно-два были по типу похожи на моих разбойников. Даги, сказал он, дагестанцы. Наш глаз сортирует уже сам собой, независимо от нас. Лет за двадцать до этого я в такси рассказывал приятелю о встрече с симпатичными азербайджанцами. Левон, Алик, Муслим. Левон, веско сказал таксист, армян, Алик – молдаван, один Муслим – азербайджан, и то сомневаюсь… Осталось научиться различать обонянием, как звери, уткнувшиеся носами в землю.

Премьер в этом не виноват. Такое положение вещей сложилось за тысячи лет до его рождения, досталось ему как данность. В вину ему можно поставить, что он его принимает, не говорит о нем правды. Это разъедает народ много хуже воровской, взяточнической и прочих безнадежно обличаемых коррупций. Так же, как когда он ставит в один ряд Ходорковского и Мэдоффа, получившего 150 лет тюрьмы за мошенническую пирамиду. Это все равно что сравнивать подлоги на наших выборах с Уотергейтом. По этой логике: Никсон был подвергнут импичменту – тогда и нашего президента давайте.

Что касается вышедших на улицу, по большей части, подростковых (за исключением профессиональных расистов) толп, им не светит в жизни ни-че-го. Дорожить нечем, они готовы к разрушению – себя, других – к зоне, к смерти. Сейчас их и всех вообще власть хочет охомутать уроками формального патриотизма. Это – скажу наивное слово – нечестно. Гадать, а тем более выдумывать, на ком вина, – попусту тратить время.