«Манежка» — рубеж в общественной жизни России

Ежегодные Русские марши шли уже год за годом, готовя русские массы к осознанию не только своего единства, своих прав и интересов, но и своей силы, своих возможностей влиять на окружающую жизнь и даже на политику в стране. Русское движение становилось, таким образом, ее реальным фактором. А Русское подполье, которое в частных разговорах порой именовали героическим, создавало особый фон, сдвигая представления о доступном и недоступном, допустимом и недопустимом, возможном и невозможном, законном и незаконном…

К 2010 году ситуация вызрела до той степени, когда накачанное эскалацией русской активности общество напряженно ждало разрядки, как ждут грозы от заряженных электричеством туч. И она грянула, эта русская гроза, на Манежной площади 11 декабря 2010 года.

Однако этому рубежному событию, многое перевернувшему в нашей жизни, предшествовало иное, не менее грозное, хоть и на другом конце нашей необъятной Родины: на Дальнем Востоке случились «приморские партизаны», от которых впервые содрогнулся Кремль, да и вся страна.

«Приморские партизаны» (они же «Охотники на милиционеров», они же «Приморская банда») — неофициальное название группировки, признанной судом присяжных виновной в бандитизме и совершении тяжких преступлений, в частности, в отношении сотрудников милиции в феврале-июне 2010 года. По данным следствия, бойцы группировки убили четверых жителей поселка Кировский, предположительно работавшими охранниками полей конопли, совершили неоднократные нападения на сотрудников милиции (сопровождавшиеся убийствами и ранениями милиционеров), а также поджог отделения внутренних дел на станции Варфоломеевка, кражи, поджоги и угоны автомобилей.

Всего в группе состояло семеро молодых людей из поселка Кировский Приморского края. Название «партизаны» закрепилось за ними, поскольку группировка скрывалась от преследования в тайге. В видеообращении, направленном обществу из МЛС, ожидавшие суда оставшиеся в живых члены группировки (лидер, бывший член НБП Андрей Сухорада, и активист Александр Сладких застрелились, чтобы не попасть в плен), объяснили свои мотивы, обвиняя сотрудников МВД во многих преступлениях. По версии обвиняемых, их действия явились реакцией на милицейский беспредел. Они заверяли, что действовали вполне осознанно и, что в России «народ беззащитный и безропотный, но есть и те, кто не боится».

Вся эта история сдетонировала настоящий взрыв общественного мнения. СМИ, особенно электронные, неистовствовали. Согласно проводившимся опросам, подавляющее большинство населения России оказалось на стороне инсургентов, а не милицейского сообщества. Данные были таковы, что, по неофициальным сведениям, вызвали настоящую панику, истерику в Кремле. Там и до того многие подозревали, что население страны их недолюбливает, но даже представить себе не могли, что до такой степени!

Призрак революции и/или гражданской войны впервые забрезжил в постъельцинской России.

Различные политические силы немедленно постарались использовать ситуацию в своих интересах. Одними были сделаны заявления, что «партизаны» Роман Савченко, Роман Муромцев и др. являются националистами (в положительном смысле), другими, с осуждением, — что фашистами (якобы в тайниках членов группы были найдены предметы с фашистской символикой и радикальная литература).

Мне, убежденному противнику всяких революций, выступившему с осуждением «партизан», убивавших русских слуг пусть даже и антирусского режима (на мой взгляд, убийство любого русского человека есть абсолютное табу для русского националиста), довелось вытерпеть самые жесткие и нелицеприятные упреки от ряда бывших сторонников.

Ну, а «слугам режима» пришлось прибегнуть к голословным утверждениям типа того, что-де комментарии в некоторых СМИ о «ментовском беспределе, толкнувшем мальчишек на вооружённую борьбу… не соответствуют действительности» (начальник УВД по Приморскому краю Андрей Николаев), что «подозреваемые — никакие не борцы за справедливость, на милиционеров они нападали, чтобы завладеть оружием, которое использовали при разбойных нападениях на простых граждан» (помощник руководителя следственного управления СКП РФ по Приморскому краю Аврора Римская). Наконец, в официальном заявлении СКП РФ утверждалось: «Подозреваемые в совершении особо тяжких преступлений, за которые им грозит пожизненное лишение свободы, никакие не борцы за справедливость, как называют их некоторые СМИ. Это люди, у которых отсутствует всякое представление о нравственности. Для них не существует такое понятие, как Закон. Они совершают преступления не за идею, а просто для того, чтоб навлечь ужас на общество и почувствовать себя хозяевами жизней людей и при этом не упустить свой корыстный интерес».

Надо ли говорить, что подобным разъяснениям официоза никто не поверил. События в Приморье сильно, надо сказать, накалили политическую атмосферу во всей России, создав как раз к очередному Русскому маршу особо нервозную обстановку, полную ожиданий. Неудивительно, что в тот год мы вывели 4 ноября на улицы Москвы не менее 15 тысяч человек, заряженных протестным настроением[187]. Эти настроения не успели остыть, когда власть подала очередной повод для их демонстрации.

6 декабря 2010 года группа выходцев с Северного Кавказа во главе с 26-летним Асланом Черкесовым (Кабардино-Балкария) напала на компанию футбольных фанатов во главе с болельщиком Егором Свиридовым. Серией выстрелов из травматического пистолета Черкесов убил Свиридова и ранил его товарища Дмитрия Филатова. Во время драки также пострадали друзья Свиридова — Гаспарян, Карнаков и Петреченко (всего на месте нападения было обнаружено 12 гильз). Вмешалась милиция, но, как это нередко бывало, из пяти задержанных участников драки четверо (Арсибиев, Анаев, Ибрагимов и Утарбиев) были отпущены и быстренько бежали из Москвы. Подобное покрывательство подозреваемых со стороны власти вызвало бурю негодования у русской молодежи.

Благодаря интернету и мобильной связи события мгновенно стали известны очень широкому кругу лиц. Всего-то месяц прошел, как те же самые молодые люди шли в колоннах Русского марша, скандируя наши лозунги. И вот, власть подала повод для их реализации.

Уже на следующий день 7 декабря футбольные фанаты в количестве 1000 человек прошли маршем по Ленинградскому проспекту, фактически блокировав его. Но это была лишь репетиция. А 11 декабря уже 5000 болельщиков двинулись шествием памяти к месту гибели Егора Свиридова на Кронштадтском бульваре с возложением цветов. Болельщиков поддержали байкеры, а также фанаты других футбольных клубов. Вскоре число участников акции возросло до 7000 человек. К 15 часам мероприятие переместилось на Манежную площадь…

Это была манифестация массовой ярости выведенных из терпения русских людей, демонстрация протеста: незабываемое зрелище и исключительное по силе впечатления действие. Милиция была полностью беспомощна перед морем народного гнева — притом разлившегося под самыми стенами сакрального центра страны, Кремля. Власть немедленно пошла навстречу требованиям разбушевавшихся демонстрантов: были даны обещания до конца и беспристрастно расследовать убийство русского юноши.

После чего по всей столице и в иных городах России прошла целая серия массовых митингов и уличных столкновений коренных жителей с выходцами из кавказских республик.

Декабрьские события на Манежной площади потрясли всех. Мне пришлось неоднократно комментировать произошедшее для СМИ. А в конце месяца, выступая, как я это делал в 2008–2015 гг. ежегодно, с политико-аналитической статьей «Подводя итоги», я писал:

«Обсуждая с коллегами возможность национальной революции в России года три тому назад, я заметил, что не вижу такой возможности, поскольку не вижу класса, которому нечего терять и который мог бы приобрести, в случае победы, все, о чем мечтает.

Сегодня такой класс определенно сложился: это русская молодежь.

Это ей, теснимой приезжими в вузах и на рынках труда, жилплощади и секса, сегодня нечего терять. Это ее по беспределу прессуют милицейские органы, насквозь при Нургалиеве пропитавшиеся нерусским элементом и проникшиеся антирусским духом. Ее до полусмерти избивает ОМОН и безжалостно присуждают к максимальным срокам суды. Это ее, похватанную и брошенную в автозаки на массовых мероприятиях, внесрочно сдают в солдаты по остроумной придумке Собянина, поддержанной Медведевым. Это ее потом в армии, созданной Сердюковым, чморят этнические землячества кавказцев…

Словом, это ей, в отличие от “новых комсомольцев” Суркова и Якеменко, не светит ничего хорошего в путинской России (а уж в медведевской, если таковая, все же, настанет, и подавно). И это ей Русское национальное государство обещает небывалые горизонты.

Уровень понимания молодежью всех этих обстоятельств — шокирующе высок. Я был 4 ноября на Русском марше и видел сам, что добрых 90 % манифестантов — это люди, родившиеся после распада Советского Союза. Особенно поражает количество школьников. Все теоретические выкладки социологов и статистиков, которыми я делился в последней статье “Русское подполье: год спустя”, я узрел воочию на этом марше-смотре.

<…>

Шесть лет после первого Русского марша 2005 года.

Пять лет после первого русского восстания в Кондопоге. (Помню, как той же осенью 2006 года на полузапрещенном Русском марше под мерный топот тысяч ног мы скандировали “Кон-до-по-га! Кон-до-по-га!” — и была в этом рокоте воля и сила, предвещающая грозу; и ежились омоновцы в оцеплении.)

Ну, а дальше события стали развиваться с ускорением, наращивая масштаб и накал борьбы. Харгун и Хотьково, Ростов-на-Дону и Ставрополь, Пермь и Самара, Зеленокумск и Пятигорск и далее, как говорится, везде. Характерно, что когда полыхнуло пламя в Приморье, почти все население, затравленное антирусским беспределом, поддержало партизан, невзирая на прямую угрозу гражданской войны.

Власть, как обычно, сделала противоестественные и глубоко несправедливые выводы из всех этих событий. Чем только ожесточила русских, особенно молодых, которые осознали: все, край, терпеть больше нельзя.

Массовый приток молодежи в русское движение — знаковое явление последних лет, качественно меняющее ситуацию в России. Россия уже никогда не будет страной терпил, какой она была до Приморья, Хотьково и Манежной. Молодежь вырастет, повзрослеет. Но националистическая закалка, прививка правильных убеждений останется с русскими мальчиками и девочками на всю жизнь. Они никогда не забудут уже ни Русских маршей, ни своего триумфа у стен Кремля в декабре уходящего года.

Они своими глазами видели и сердцем ощущали свое единство, русскую солидарность. Они видели смятение и растерянность властей, шкурный страх ментов и омоновцев, трепет противника. Они поняли, что наращивая массовость своих выходов на улицу, можно добиться в конечном счете очень многого, если не всего. Они учатся преодолевать собственный страх и презирать опасность. Они с гордостью рассказывают об этом друзьям и подругам, сокурсникам и одноклассникам. Они обязательно захотят снова ощутить эту силу и власть, это чувство русской солидарности и подъема национальных чувств, этот восторг победы и мощный выброс адреналина, с которым не сравнится ничто!

Тигренка можно кормить молоком и кашкой, только пока он не попробовал сырого мяса и крови. После его уже не вернешь за вегетарианский стол.

Именно это и произошло на наших глазах в ноябре-декабре 2010 года. С тем год и войдет в историю».

События явно шли по нарастающей, по экспоненте: Приморье, Русский марш, Манежка… Кремль начало лихорадить. Сразу после новогодних каникул, 17 января 2011 года, президент Медведев был вынужден экстренно созвать в Барвихе совещание, на котором спросил совета у лидеров всех основных парламентских партий. И услышал совершенно неожиданное для себя, неготового к тому, но зато ожидавшееся всем русским миром требование. Оно прозвучало от руководителя фракции ЛДПР Игоря Лебедева и было, сверх чаяния, поддержано Геннадием Зюгановым: предоставить русскому народу статус государствообразующего, внеся соответствующие изменения в Конституцию России. Ни много ни мало.

Для Русского движения это была пусть небольшая, но очень значимая победа: ведь наш заветный тезис прозвучал с самой вершины политического Олимпа.

Правда, Медведева это насторожило, испугало. Он немедленно заявил, что на грядущих в начавшемся году парламентских выборах за попытку использовать националистическую риторику будут строго наказывать, но… Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Козырность заявленного ЛДПР и КПРФ тезиса оценили все, и на выборах его уже выдвигали не только две названные партии, но и Справедливая Россия, то есть три из четырех парламентских партий. Впоследствии он прозвучит и из уст президента Путина, и из уст патриарха Кирилла. И, хотя это требование до сих пор не осуществлено, но оно, можно сказать, официально внесено в повестку дня. А это дорогого стоит, если правильно воспользоваться.

«Манежка» — рубеж в истории Русского движения, его апогей. Мы вошли в новый, судьбоносный 2011 год, исполненные энтузиазма и надежд. Подводя итоги уходящему году, я писал:

«Я думаю, что недалек тот час, когда, всколыхнувшись от любой огнеопасной причины — от очередного беспредела кавказцев или от очередной глупости и подлости властей, неважно — молодые русские жители Москвы и Подмосковья, а возможно и близлежащих городов (Интернет и средства связи решают эту оргпроблему) выйдут уже не на Манежную, а на Красную площадь, обманув или прорвав оцепление. Но с ними, на этот раз выйдут и взрослые.

Выйдут, чтобы предъявить Кремлю политические требования.

Какие? Тут каждый может увлечься собственным прогнозом. Мой — таков.

Часть требований, наиболее поверхностных и легковесных, лежит на ладони и очевидна невооруженному глазу, например:

— отменить национальные квоты в вузах России;

— отменить ст. 282 УК РФ, закон “О противодействии экстремистской деятельности”. Прекратить преследования за инакомыслие, упразднить индекс запрещенной литературы, ликвидировать новую инквизицию;

— освободить русских узников совести, политических заключенных, осужденных по вышеназванным статьям и законам. В том числе, тех, которых похватали в декабре сего года. “Свободу политзаключенным!” — самый естественный лозунг дня;

— снять со своих постов воинствующих русофобов Суркова, Нургалиева, Чайку. Именно их усилиями государственная русофобия достигла максимальных величин, выражаясь в том числе в судебных преследованиях за политическое инакомыслие, за мыслепреступления. Именно они виновны в ежедневных нарушениях свободы слова, печати, собраний, партий и т. д. Именно они формируют и проводят курс на политические репрессии вместо того, чтобы за столом переговоров начать диалог с Русским движением. Именно этих несовременно мыслящих, жестоких и твердолобых политиканов надо в первую очередь убирать с дороги, по которой пошла русская Россия.

Из сказанного естественно вытекают такие требования:

— назначить в Администрацию (вместо Суркова) и Общественную палату наиболее видных представителей русского движения;

— укомплектовать русскими кадрами Первый и Второй телеканалы. Нелепо и провоцирующе выглядят передачи, в которых два еврейских деятеля под водительством еврейского телеведущего обсуждают русскую проблему! А мы видим подобное часто;

— проводить регулярные консультации с наиболее видными представителями русского движения. В т. ч. правозащитниками. Иначе политика Кремля и дальше будет входить во все более жестокий клинч с Русским движением, что неизбежно приведет к эскалации насилия.

На такие встречи с русскими у Кремля почему-то никогда не хватает не то времени, не то мужества, не то доброй воли. Но когда-то ведь придется начинать!

Наряду с этими тактическими требованиями “ближнего прицела” есть, конечно, гораздо более важные требования “дальнего прицела”, стратегического характера.

Бессмысленно было бы требовать от Кремля преобразования Эрэфии в Русское национальное государство (таково основное неизменное программное условие всех русских националистов). Но можно и нужно требовать, в полном соответствии с действующей Конституцией, политических изменений, которые сделают возможным наше продвижение к указанной заветной цели. А именно:

— либо отменить национально-административные формирования на территории России, либо предоставить русским право на самоопределение и государственность, какое есть у татар, башкир, чеченцев, якутов и проч. Иначе нарушается ст. 19 Конституции РФ;

— разрешить формирование партий по национальному признаку, поскольку противное нарушает права человека на объединение;

— вернуть народу право на референдум в его первоначальном варианте, без обременительных ограничений, по сути аннулирующих данное право;

— принять закон “О русском народе”, разработанный в 2001 г. рабочей группой Комитета по делам национальностей ГД РФ;

— отменить дискриминирующую русских поправку 2003 года к Закону “О национально-культурной автономии”;

— вернуть графу “национальность” в паспорт в обеспечение ст. 26 Конституции РФ. Наличие конституционного права при отсутствии механизма его исполнения есть издевательство над человеком, над его национальными чувствами;

— учредить Чрезвыйчайную государственную комиссию по расследованию геноцида русского народа в ХХ-XXI вв.;

— политически и экономически поддерживать на постоянной основе русскую диаспору в ближнем и дальнем зарубежье.

Наверное, этот список можно бы и расширить, но в любом случае заявленные требования будут в числе первоочередных».

Все эти требования актуальны в полной мере и по сю пору.

Кремль не внял нашим требованиям и не прислушался к голосу не только русской улицы, но и даже собственных парламентских партий. Шанс сесть с русскими националистами за стол переговоров, чтобы сконструировать своего рода национал-либерализм, был бездарно упущен властью. Скверные последствия чего она ощутит на себе уже ближайшей осенью, получив себе в Русском движении противников вместо сторонников.

О том, как 2011 год вместо года сбывшихся надежд стал переломным годом горьких разочарований и роковых ошибок — следующая глава.