ДПНИ выходит на линию огня

Отныне наш Русский марш превратился в головную боль для властей предержащих вообще и для ФСБ в частности. Кроме всего прочего, у нас появился и специфический враг, могущественный, умный и коварный, чья личная мотивированность делала его особенно опасным. Привычно действующий чужими руками, он долгое время оставался в тени событий, готовя их по своим планам.

Читатель помнит, как на Русском марше 2006 года, протекавшем под предлогом митинга на Девичьем поле, Александр Белов привел нас в недоумение, забравшись с двумя мегафонами на крышу грузовика и внезапно закричав оттуда страстные и странные тексты про «кремлевского гондона» Асланбека Дудаева (он же, как известно, Владислав Сурков). Я бы дорого дал, чтобы узнать подоплеку этого выступления, произведшего очень яркое впечатление «полного неадеквата». Кто и зачем подвигнул на это Сашу? Но так или иначе, Белов явно недооценил, с кем он связался. Получеченец-полуеврей, Владислав Юрьевич, сосредоточивший в то время в своих руках всю внутреннюю политику и вредящий русским изо всех сил на каждом шагу, отнюдь не был образцом христианского всепрощения.

6 декабря 2008 года, Александра Белова заманили в ловушку где-то в подмосковных Люберцах, куда он поехал «на встречу с единомышленниками» без достаточной охраны. Его жестоко избили, в том числе арматурой, устроили сотрясение мозга, проломили голову… Еще немного — и быть бы Белову трупом или инвалидом, лечиться пришлось долго и серьезно, хорошо, что молодой организм оказался здоровее и крепче, чем рассчитали нападавшие. Никаких следов многочисленные участники избиения якобы не оставили, милицейское расследование ничего не дало, ни виновники-исполнители, ни заказчик не были обнаружены и названы.

Однако эта физическая расправа была лишь дополнением к целому каскаду политических ходов, имевших целью подрыв позиций Русского движения вообще, ДПНИ как его лидера в частности — и персонально Александра Белова как одного из наиболее харизматичных и перспективных практикующих русских политиков. Основные действующие лица этого политического спектакля, как я понимаю это своим умом: 1) Владислав Сурков, чей план состоял в «разводке» ДПНИ путем обольщения и щедрых несбыточных обещаний с целью завести организацию в политический тупик и нейтрализовать, одновременно дискредитировав Александра Белова как лидера; 2) Станислав Белковский, которому за выбытием из игры Рогозина и «Родины. КРО» нужно было как-то латать свой национал-оранжистский проект и который решил всю ставку перенести на ДПНИ и иже с ним; 3) небольшие русские организации, тщеславно мечтающие о раскрутке и развитии путем участия в любом «большом» проекте под сенью ДПНИ, но с сохранением лица, 4) новый субъект Русского движения, появившийся внезапно, обольстительный, как троянский конь, и столь же коварно опасный, известный сегодня под именем Северного братства (он же проект НОРНА). Позднее к ним добавился и «Русский Образ» Ильи Горячева. Впрочем, поскольку все названные субъекты так или иначе действовали в зоне контроля Суркова, все они рано или поздно стали, на мой взгляд, элементами его единого проекта.

Но все это станет для меня ясным лишь летом 2008 года. А до того я возлагал на ДПНИ и лично Белова свои самые лучшие надежды, относился к нему истинно отечески, стараясь помочь советом и моральной поддержкой по разным поводам и по мере сил. Я знал его много лет, ведь он, несмотря на молодость, был ветераном Русского движения. В седьмом классе он начал распространять националистическую литературу среди своих одноклассников, в четырнадцать лет посещал собрания национально-патриотического фронта «Память», а уже в шестнадцать стал организатором захвата редакции газеты «Московский комсомолец». Приходя в середине 1990-х по разным делам к Дим Димычу Васильеву, я не раз встречал у него румяного юношу в черной форме, в сапогах и с аксельбантами, с едва пробивающимися усиками и умными глазами. Он резко выделялся интеллигентным обликом, вызывал симпатию, и глядя на него, я всегда думал, что он далеко пойдет. И он действительно прошел непростой путь, многократно подвергаясь судебным преследованиям и всяческой травле, вплоть до зверского избиения, но стал одним из наиболее талантливых и заметных лидеров Русского движения. В первую очередь как организатор и пиарщик.

Еще при жизни Васильева, в июле 2002 года, не порывая с «Памятью», Белов стал координатором центрального совета и общественных связей ДПНИ, созданной в том же году, и стал пользоваться псевдонимом Белов (фамилия бабушки по отцу). Летом 2003 года, после смерти Васильева, он стал одним из заместителей председателя НПФ «Память», а в феврале 2004 года Белов стал и председателем «Памяти». В 2004 году Белов вошел в состав политсовета Русского национального движения (РНД). В 2005 году он формально возглавил ДПНИ. В декабре 2006 вошел в Президиум ЦК «Родины. КРО» фактически как второе лицо. Таким был его послужной список к началу 2008 года.

На тридцатилетии Александра, праздновавшемся с размахом в одном из кафе старой Москвы, я познакомился с его родителями, хорошими, красивыми русскими людьми (редкая русская фамилия Поткиных происходит от диалектного вологодско-вятского словечка «потка» — «птичка», по Далю). Мне стало ясно, что пакостники, распространяющие различные домыслы о его национальном происхождении, не владеют реальной информацией. Конечно, не всегда состав крови детей определяется по номинальным родителям, но есть принципиальная разница между правдой жизни, с одной стороны, и домыслами и предположениями, с другой. И жена у Белова, что немаловажно, тоже русская и принесла ему уже двоих сыновей…

Мне довелось организовать (с помощью местных единомышленников, разумеется) телеэфир в подмосковном Жуковском, куда я пригласил вторым гостем Александра. Он должен был «закрыть» свою тему: инородческая миграция в России, Москве, Подмосковье. Выступая вместе, я, матерый журналист, присматривался, как он держится, как говорит. Все было отлично: сдержанно, умно, по делу. Я окончательно решил, что буду всячески поддерживать Белова в Русском движении.

Надо сказать, что и Белов платил мне доверием и уважением, старался привлекать к своим мероприятиям и инициативам, сознавая мой авторитет в Движении. Таким образом, мы взаимно поддерживали друг друга, что шло на пользу общему делу, так как наша связка во многом служила опорной конструкцией Оргкомитета. Эта идиллия длилась, пока обещания кремлевских кураторов не вскружили голову Белову и не утвердили в нелепом, хотя естественном желании жить своим умом.

Соответственно, перед теми, кто хотел бы максимально навредить Русскому движению, вставали две задачи: 1) дискредитировать ДПНИ и лично Белова, лишить их возможности эффективно действовать, расколоть, а лучше совсем уничтожить эту организацию, но главное — лишить доверия и опоры в массах, оторвать от малых русских структур, лишить лидерского ореола; 2) вбить клин между мною и Беловым, разорвать нашу связку.

Именно это все и было мастерски сделано (подробности ниже). К сожалению, надо признать, что никто не способствовал этим результатам больше, чем сами братья Поткины. Но, конечно, не потому, что именно этого хотели; просто их действия были просчитаны, инспирированы, спровоцированы политическими игроками куда более высокого класса и возможностей.

Основной эпизод этой политической драмы приходится на лето-осень 2008 года. Но прежде чем перейти к рассказу о нем, я должен предложить читателю вставную новеллу о новом, внезапно появившемся субъекте Русского движения, резко выскочившем на авансцену и внесшем немалое смущение в ряды действующих лиц и публики.