Диалектический скачок

Я привел эти давно опубликованные мною данные для того, чтобы читатель проникся той атмосферой, тем, как теперь говорят, «трендом», которыми отличалось российское общество, разогретое, как видим, к интересующему нас периоду, до высокого градуса национального противостояния (как говорят политкорректные журналисты) или национально-освободительной войны (как утверждают сами участники событий). К 2009 году мы подошли с итогом, который ярче всего проявился на самом пороге нового года, 15 декабря 2008 г., когда, как писал я в той же статье: «В Мосгорсуде произошло событие, которое войдет в учебники отечественной истории будущих веков, как вошел в них выстрел цареубийцы Каракозова или первые процессы народовольцев. В этот день был вынесен приговор группе русских юношей, которая действовала на территории Москвы в течение восьми месяцев в 2006–2007 гг., нападая на приезжих инородцев-неславян. В большинстве случаев настигали своих жертв возле подъездов домов и убивали ножами. Жертвами были граждане Таджикистана, Киргизии, Азербайджана, России и Китая…».

Речь идет, как возможно догадался читатель, об известной «группе Рыно — Скачевского». О ней необходимо рассказать немного подробнее, поскольку именно это дело позволяет выпукло представить себе причинно-следственные связи и мотивы, которые привели не худших представителей русской молодежи в тюрьмы и лагеря.

Итак, продолжу цитату:

«Двадцать убитых и двенадцать опасно раненных за полгода с небольшим, — это в высшей степени серьезный результат для небольшой группы из семерых совсем еще молодых мальчишек, почти детей (за единственным исключением все обвиняемые на момент совершения убийств не достигли совершеннолетия). <…>

Семеро русских юношей на максимально долгие сроки отправились за решетку. Организаторы группы Артур Рыно и Павел Скачевский получили по 10 лет в исправительной колонии общего режима. Больше несовершеннолетним нельзя дать по закону. Роман Кузин, единственный совершеннолетний, приговорен, хоть никого лично и не убил, аж к 20 годам заключения с отбыванием в колонии строгого режима, Денис Лавриненков — к 6 годам колонии общего режима, Иван Китайкин — 9 годам в колонии строгого режима, Александр Аникин — 9 годам в колонии общего режима. Виталий Никитин — к 12 годам колонии строгого режима. <…>

Особо подчеркну: организаторы данной группы скинхедов (я позволю себе, не вкладывая никакого оценочного смысла в это слово, так их называть, поскольку они брили головы и себя сами отождествляли со скин-движением) — Артур Рыно и Павел Скачевский — отнюдь не дворовая шпана, выросшая в неблагополучных семьях, тупая и неразвитая, руководимая низменными мотивами грабежа и хулиганства, действующая под влиянием спиртных напитков или наркотиков. Трое из семи — студенты. Справедливо отметил адвокат Скачевского, Дмитрий Аграновский: “Это очень трагический процесс. В другой ситуации эти ребята могли бы оказаться полезными обществу. Скачевский, кстати, школу окончил с золотой медалью”.

Да, Скачевский был лучшим (!) учеником в школе, затем сразу поступил в Российский университет физкультуры. Самый образованный в группе, спокойный, интеллигентный, начитанный и вежливый. Производил хорошее впечатление на присутствующих в суде как эдакий эталонный идеалист-революционер. А его соратник Артур Рыно ? 17-летний студент-первокурсник Московского художественного училища прикладного искусства, приехавший из далекого Екатеринбурга учиться не чему-нибудь, а церковной иконописи, ? глубоко религиозный человек, считающий своим идеалом причисленного к лику святых последнего российского царя Николая Второго. Из хорошей, интеллигентной семьи, мать — художница и педагог, служащая при Екатерибургской епархии РПЦ, духовно с сыном очень близка. По отбытии срока Артур намерен уйти в монастырь и окончательно посвятить себя служению Богу. Настроение, выдающее возвышенный характер и серьезные намерения и, скажем прямо, не встречающееся среди какой-нибудь шантрапы и гопников. Не случайно Рыно, яркий харизматик, признается лидером всей группы. Он стал им именно как человек с убеждениями и с характером. <…>

Ребята нападали и убивали людей по глубокому и стойкому убеждению в своей внутренней правоте, от которой они не отказались и после приговора. Считали свою деятельность освободительной, на благо своего народа, на благо нас с вами. По словам Рыно, действовали спланировано, с целью создать общественный резонанс. Как писала газета “Время новостей”, на вопрос, признают ли лидеры группировки свою вину, они, сидя в наручниках за решеткой, сдержанно ответили: “Не особо”. В своем последнем слове уже без пяти минут осужденный Павел Скачевский, вместо того, чтобы вымаливать себе снисхождение, твердо заявил, что он уверен: националисты продолжат серию убийств в Москве. Поскольку-де власть не может остановить обострения противостояния мигрантов и местных жителей, это значит, что его соратники “продолжат борьбу”. Оба в своем последнем слове уверили публику, что руководствовались в своих действиях прежде всего интересами русского народа и белой расы в целом. Считали, что в России должны прежде всего уважаться именно права русских. Скачевский в своем выступлении процитировал “14 слов Дэвида Лейна”, культовые для скинхедов: “Мы должны защитить само существование нашего народа и будущее для белых детей”. Артур Рыно в суде пояснил, что не жалеет о случившемся, а после оглашения приговора воскликнул: “За веру, царя и Отечество!” <…>

Быстро установив общность своих взглядов на мир и политику, молодые люди уже вместе собрали группировку, поставившую своей целью “очистить Москву от заполонивших ее приезжих”. В ходе следствия они не раз заявляли, что ненавидят нерусских иммигрантов и что их действия были продиктованы борьбой за “чистоту расы”. Артур Рыно уточнил свою позицию, назвав ее “борьбой с безбожной властью”, и пояснил в показаниях, что он стал серийным убийцей “из-за ненависти к кавказцам, заполонившим Москву”. А Павел Скачевский, как об этом пишет газета “Коммерсантъ” вполне сознательно назвал себя “русским солдатом”, который очищал “город от оккупантов”, и заверил суд, что их группа не будет последней, осужденной по статьям, связанным с разжиганием межнациональной вражды. В своем последнем слове отличник-медалист четко объяснил, как на выпускном экзамене: скинхеды нападают и будут нападать, ибо власть отказывается решать надлежащим образом проблему миграции.

Цель оправдывает средства. А свою цель они считали благородной и ставили высоко. Превыше земного благополучия и комфорта. Превыше карьеры и личного счастья. И даже превыше свободы»[141].

Подводя аналитические итоги поводу группы Рыно — Скачевского, я писал:

«На первый взгляд, судя по составленной Лихачевым хронике, 1995–2002 годы принципиально не отличаются от нашего времени. Те же нападения, избиения, часто влекущие за собой летальный исход и т. д.

Но это только на первый взгляд. На самом же деле эскалация насилия за прошедшие тринадцать лет имеет свою логику. Действие рождает противодействие, а оно, в свою очередь, противодействие противодействию и т. д. Развитие, как и положено, происходит по восходящей спирали от простого к сложному. В итоге: за все описанное Лихачевым семилетие количество убитых равно двадцати: ровно столько, сколько за восемь месяцев одного года набралось на счету только одной-единственной группы Рыно-Скачевского.

Перед нами явно — качественно новое явление. Диалектический скачок…

А между тем жизнь продолжается, заложенные в ней противоречия, устранять которые власть упорно не намерена, развиваются и закрепляются.

И вот уже складывается впечатление, что события, подобные всем вышеперечисленным, превратились в привычный образ жизни. В рутинный фон всего нашего российского бытия. Такой же фон, как вялотекущая партизанская война, десятилетиями ведущаяся арабами против израильтян, афганцами и иракцами против оккупантов с Запада, басками против оккупирующей Басконию Испании и тому подобное. На этом фоне возникают и, боюсь, будут возникать своего рода протуберанцы — такие, как дело Рыно-Скачевского, дело “Спаса”, дело Жихаревой и “бирюлевских бомбистов”. Однажды один из таких протуберанцев, обладающих огромной силой живого наглядного примера, может оказать критическое воздействие на общую политическую ситуацию, мобилизовать массы и парализовать волю властей к сопротивлению. Поставить власть в положение кролика перед удавом, как это удалось эсерам-террористам в канун революции. Послужить своего рода детонатором для исторических свершений. Вспомним: еще недавно такую же войну вела непобедимая и легендарная подпольная Ирландская республиканская армия (ИРА) против британского владычества. Вела — и победила. Ибо количество актов (“эпизодов”) рано или поздно диалектически перерастает в новое качество, создает иную обстановку в стране в целом, изменяет массовое общественное сознание.

Особенность отечественной ситуации в том, что русский народ в России не является меньшинством, как арабы в Израиле или баски в Испании. Русская молодежь, поднявшая стяг национально-освободительной войны, не может восприниматься всем обществом (русские — это более 80 % населения) столь же однозначно отрицательно, как воспринимаются израильтянами арабские, а испанцами — басконские террористы, представители меньшинств. Тем более в России — в стране, где, по опросам ВЦИОМ и в отличие от СССР, абсолютное большинство населения не имеет ничего против лозунга “Россия для русских!”. Читая сводки и хроники полицейской борьбы с русскими скин-партизанами, большая часть русских людей сердцем знает, что это не отщепенцы и не выродки, а восставшая часть молодого поколения государствообразующего народа. Которая взяла на себя миссию защиты взрослых, своих отцов, от борьбы уклонившихся. Их количество растет с каждым годом, их отчаянность, ожесточение и бесстрашие возрастают пропорционально количеству. Но их “всенародного осуждения” как не было, так и нет. Точно так же многие ирландцы, осуждая на словах методы террора, при этом сочувствовали своему молодому поколению, этот террор применявшему. Факт, сам говорящий за себя: по словам Рыно, у их нападений нередко были очевидцы, но никто никогда в конфликт не вмешивался. И от этого обстоятельства лихорадит и “колбасит” либеральных журналистов…

Идет война этническая, но не братоубийственная. Войною поколений внутри русского народа она стать не может по определению. Вещи надо называть своими именами. Только так мы продвинемся к пониманию современности.

Русские дети поднялись сегодня на войну по всей стране»[142].

Далее следовали многочисленные примеры. И я заключал:

«Именовать все это “разжиганием национальной розни” — безграмотно и безмозгло. Это никакое не “разжигание”. И не какой-то жалкий и невнятный “экстремизм”, содержание которого произвольно и поспешно состряпали невдумчивые думцы.

Это — совсем другое. Это — этническая война.

Такие войны ведет народ — против другого народа (народов). Ведет как умеет, “неправильно”, “иррегулярно”, по-партизански. Так баски воюют с испанцами. Так чеченцы двести лет воюют с русскими. Афганцы — с англичанами, русскими, американцами. Ирландцы — с британцами. Если народ способен на такую войну, он будет жить. Если нет — угаснет без следа.

Как на это должно реагировать государство? Ответить войной с собственным народом? С нашими детьми, демонстрирующими всему миру, что русский народ еще жив? Что намерены с этим фактом делать российский президент, правительство? Пойдут и дальше по пути ужесточения репрессий? Что ж, тогда мне нетрудно будет предсказать, чем это все кончится. Ведь история нашей страны сама подсказывает ответ.

В 1789 году Павел Петрович, будущий император России, заявил своей мудрой и многоопытной матери, Екатерине Великой, насчет событий во Франции, где развивалась революция:

— Что они там все толкуют?! Я тотчас бы все прекратил пушками.

— Пушки не могут воевать с идеями. Если ты так будешь царствовать, то не долго продлится твое царствование, — отвечала ему Матерь Отечества (таков был один из официальных титулов выдающейся императрицы). Как в воду смотрела: Павел Первый правил мало и кончил плохо.

Национальную идею не перешибешь ни картечью, ни полицейской дубинкой.

А если она подняла на борьбу, на войну молодежь — тем более»[143].