Такова была повестка дня

Я напомнил читателю обо всех этих молодежных организациях, чтобы воспроизвести хотя бы крупными мазками тот фон, на котором шло развитие Русского движения. Оно упорно не хотело влезать в «цивильный костюмчик», играть по правилам хорошего тона в политике, оставалось во многом стихийным и неуправляемым. Я считаю главной причиной этого — здоровый инстинктивный национализм значительной части русской молодежи, который так и не обрел своего перевода на язык интеллекта, не перелился в чеканные общепризнанные политические формулировки и не был допущен к публичным легитимным формам существования (в Европе правым удалось этого добиться ценой полувековых усилий, бесконечных уступок и лицемерной мимикрии). Вина в этом Кремля и лично Владислава Суркова полностью очевидна.

Заданные Кремлем «правила игры» могли привести только к одному: Русское движение осуждено было пойти по крестному пути, в ходе которого неизбежно должно было усвоить, перенять и отчасти задействовать самый успешный из всех известных опыт национально-освободительной борьбы — опыт ирландских борцов за свободу своего народа. Напомню о нем в нескольких словах.

Актуальное и систематическое изложение истории ИРА читатель найдет в серии публикаций некоего Къабарчи Дзакаре (возможно, псевдоним) на сайте АПН, свидетельствующих о серьезной профессиональной подготовке автора и его стремлении предать общественному осмыслению накопленные знания по предмету. Статья Дзакаре, между прочим, очень хорошо, детально, как учебное пособие, раскрывает приемы борьбы спецслужб с подпольем. Но главная суть ее в другом.

Ниже даны несколько цитат из работы Дзакаре, но с моими комментариями, позволяющими оттенить российскую национальную специфику, а также подчеркнуть фундаментальные различия в ситуации, имевшей некогда место в Ирландии и имеющей его ныне в России.

Цитаты: «В начале “Волнений” (завершение 1960-х годов)… произошло организационное оформление лагеря радикальных республиканцев, а приток целевых средств из-за границы в нищую страну фактически поставил партизан в положение источника социальной защищённости».

«В странах с большими ирландскими диаспорами — Великобритании (шесть миллионов), Австралии (шесть миллионов), Канаде (четыре миллиона), Аргентине (миллион) и США (тридцать восемь миллионов) существовало общее убеждение, что таким образом финансируется вооружённая борьба PIRA. Однако те, кто непосредственно принимал участие в этих сборах, утверждают, что правительства настолько жёстко контролировали эти деньги, что потратить хоть сколько-то значимую сумму не на заключённых или пропаганду Шинн Фейн было абсолютно невозможно. Вооружённая борьба PIRA финансировалась анонимными дарителями в США путём достаточно сложных финансовых трансакций, которые маскировались под оптимизацию налогов и зарубежные инвестиции. Этнические музыкальные группы “повстанческого” направления, в первую очередь американские “Wolf Tone” и “Irish Brigade”, если и играли в этом какую-то роль, то только создавая благоприятный климат для таких трансакций в личном общении с сотрудниками американских правоохранительных органов.

Для сравнения NORAID собирала 100–300 тысяч долларов в год, а PIRA из разных источников (включая собственный бизнес и военный налог) получала по различным оценкам от 5 до 10 миллионов долларов в год (из них 80 % уходило на операционные расходы)».

Комментарий: Следует, все же, отметить исключительную роль ирландской диаспоры в качестве оргцентра, а также источника финансов, материальных ресурсов и оружия. Ничего подобного у русских нет и в помине.

Но, может быть, еще большее значение ирландская диаспора имела в плане пиара, создавая в общественном мнении всего цивилизованного мира положительный образ ирландских борцов за свободу и независимость своего народа. Пропаганда по всем странам рассеяния ирландской культуры, ирландских деятелей литературы и искусства (а этот народ породил немало талантов), героизация ирландского боевого подполья и т. д. играли важную роль в идейно-политической битве, сопровождающей, как обычно, битву военную. И надо сказать, ирландцы эту битву в целом выиграли. Бывшим гражданам СССР, в частности, хорошо памятно сочувственное отношение к правам и свободам ирландцев в советских СМИ.

Русским националистам на подобный резонанс в мире рассчитывать, конечно же, не приходится. В отличие даже от украинских националистов, у нас нет и не будет поддержки во внешней среде, как это было у большевиков (пустые надежды на такую поддержку профессора Петра Хомякова стали одной из причин его краха).

Да и диаспоры такой у нас нет, принимать за нее русскую эмиграцию первой волны или ее потомков уже невозможно (а про последующие волны и говорить не приходится). Что же касается русских, временно отрезанных от России несправедливыми большевицкими границами, то обложить данью в пользу Русского движения эти дискриминированные в новых этнократиях слои — задача, может быть, и реальная, но лишь на перспективу, ибо требует глубокой проработки. Русская солидарность пока не достигла уровня солидарности ирландцев.

Цитаты: «Уникальной на тот момент особенностью ирландских подпольных армий было наличие у них представительства в публичной политике. Так PIRA была представлена партией Шинн Фейн (“Мы сами”).

Часто эту систему описывают как военное и политическое “крылья” движения, но это неверная аналогия (порождeнная практикой конспирации). На самом деле суть системы в том, что в партии Шинн Фейн сколько-то значимый пост могло занимать только лицо, имеющее опыт применения революционного насилия. Большинство бойцов PIRA являлись одновременно членами или даже активистами Шинн Фейн. Это позволяло им в случае ареста избегать щекотливых процедур, чреватых разоблачением. Дело в том, что в Приказах по строевой части PIRA, подлежащих исполнению во всех без исключения ситуациях, был записан строгий запрет участия в процедурах, в том числе принесении клятв, которые могли бы означать признание суверенитета британской Короны на ирландской земле».

«Что-то рассказывать о членстве в PIRA, даже сейчас (через семь лет после её официальной ликвидации) решаются только люди, по каким-либо причинам покинувшие организацию».

«Точно такие же положения имелись в уставе Шинн Фейн. Таким образом пленные бойцы могли избегать косвенного признания своего членства в преступной с точки зрения британского закона организации, ссылаясь на свои политические убеждения как членов партии Шинн Фейн. От Шинн Фейн была польза также и в том, что она могла официально представлять PIRA на переговорах с британцами, и даже не принимая участия в выборах (долгое время Шинн Фейн официально не участвовала в выборах в “незаконные” парламенты Соединённого королевства и республики Ирландия) официально заниматься пропагандой. При отсутствии Шинн Фейн пропаганда PIRA ограничивалась бы рассылкой пресс-релизов, подписанных “П. О'Нейл, Дублин”. А Шинн Фейн вполне официально владела СМИ, использовала агитаторов, проводила встречи с избирателями, с зарубежными политиками и журналистами для создания широкого паблисити вооружённого сопротивления. При Шинн Фейн функционировала организация помощи заключённым “Зелёный крест” и различные заграничные НКО по сбору средств на избирательные компании. Крупнейшими такими НКО были американские NORAID и FOSF. Эти организации вполне открыто собирали средства в ирландских пабах и на концертах ирландской музыки по всему миру».

«Были при PIRA и формально безобидные, но строго запрещённые британскими законами как террористические, организации — скаутская «Фианна эйренанн» и женская Cumann na mBan. От отдельной женской организации, при том что в подразделениях PIRA до трети составляли женщины, толку было мало… А вот скауты были очень полезны. По возрасту они легально располагали временем и имели вполне безобидный юношеский интерес к боевой подготовке. В свою очередь PIRA, организуя для них такую подготовку, могла не торопясь, изучить и отобрать наиболее перспективных кандидатов в свои ряды».

Комментарий: В современной русской общественной мысли тандем «ИРА — Шинн Фейн» трактуется именно так, как указал Дзакаре. Хорошо это или плохо, не мне судить, но как будет видно из приведенных ниже примеров русских организаций, такое понимание привело Русское подполье к поражениям, ярко высветившим его недостаточность, ущербность. Что говорит о том, в первую очередь, что творческое осмысление реального опыта ирландцев, применение его на практике к российской реальности еще далеко не исчерпали себя. И что впереди нас ждет, надо полагать, оптимизация данного процесса, коль скоро цели Русского движения остаются пока не достигнутыми.

Цитаты: «PIRA и все предыдущие варианты ИРА конструировалась как левая организация. С прицелом на то, что работать организация должна была в Европе, где левые совершенно доминируют. Соответственно в официальной идеологии PIRA восхвалялись Марксизм, Феминизм и Освобождение Палестины.

…Лицо ИРА как члена левого движения спас полковник Каддафи. Раз в несколько лет он стал направлять корабль, загруженный оружием и боеприпасами, а также передавал по несколько миллионов долларов.

… Предшественница PIRA — Официальная ИРА вышла из вооружённой борьбы, чересчур всерьёз увлёкшись марксизмом».

Комментарий: Для Русского движения апелляция к левым ценностям, по моим убеждениям, недопустима или, во всяком случае, нежелательна. Там, где звучит пропаганда левых ценностей, речь о единстве нации неуместна. А без нее национализм — не национализм. Признавая весомость национал-социалистического сектора в Движении, я вместе с тем настаиваю на его беспомощности и бесперспективности. И тут пример ирландцев, если ему следовать, может сослужить только дурную службу. Русские националисты не должны переводить национальную борьбу на социальные рельсы, вести войну с богатыми, разве что в случаях, когда подрывается бизнес инородцев по заказу русских бизнесменов (это только теоретическое допущение, разумеется).

Кроме того, во всем мире вся социально-политическая ситуация сильно сдвинулась вправо, так что найти поддержку и опору вне России, по ирландскому образцу, левакам будет очень трудно.

Но главное отличие и главное препятствие к слепому и механическому перениманию ирландского опыта изложена ниже.

Цитаты: «Конечно, руководство PIRA не могло даже вообразить, что вооружённые стрелковым оружием и самодельными фугасами повстанцы сбросят в море одну из самых сильных армий НАТО.

Однако вполне реалистичным представлялось нанести такой политический и экономический ущерб, который привёл бы британцев к рассмотрению вопроса о целесообразности сохранения суверенитета над Северной Ирландией. Параллельно предполагалось также добиться авторитета у широких слоёв населения Ирландии, включая не только католиков.

Для этого, в частности, надо было разрушить экономической основу власти пробританской юнионистской верхушки.

Однако опыт показал, что никакие “20 фугасов за час” (реальный случай в Белфасте — “Кровавая пятница” в июле 1972 года) вообще не производят впечатление на британский истеблишмэнт. Впечатление производят только систематически повторяющиеся операции, причиняющие реальный ущерб экономике и стимулирующие отток инвестиций.

Британская элита достаточно открыто (насколько это возможно в демократической стране) демонстрировала равнодушие к жертвам среди рядовых граждан (тем более среди «пьяных шотландских гопников Северной Ирландии»). Но удары по экономическим объектам, опосредованно, а в случае с банковским и крупным ритейловым бизнесами и непосредственно били по её карману».

Комментарий: Может ли Русское движение перенять указанную стратегию и тактику подпольной работы? Очевидно, нет. Это стало ясно после зимы 2011–2012 гг.

«Снежная революция» сыграла великую роль, обнажив потенциал как внешнего, так и внутреннего врага России, показав их взаимную связь, спайку, а главное — их установку на свержение Путина не ради блага народа, а ради собственного реванша. Реванша максимально антирусских и вообще антинародных сил.

Таким образом, специфика России в том, что русские партизаны должны бы бороться против того врага народа, который сегодня является врагом и для верхушечного патриотизма, даже если это всего лишь имитационный патриотизм псевдо-элиты. В наших условиях этот враг — сислибы, вообще либералы, формально являющиеся также врагами Путина. Терроризируя эту часть общества, действительно максимально опасную и идейно неприемлемую для России, партизанам легко было бы прикрывать свои действия декларацией сверхлояльности Путину и проч.

И напротив, в условиях новой России, возвращающей себе авторитет и суверенитет в ходе жесткого, чреватого большой войной противостояния с Западом и США, партизанская война на манер ИРА невозможна, т. к. нанесение ущерба в любой форме государству, его инфраструктуре будет расценено людьми не как антиправительственная, а как антироссийская акция в целом. О гражданской войне даже речи быть не может, пример Ленина и большевиков (вариант: власовцев) для русских националистов категорически неприемлем. А равно действия против полиции и армии не станут теперь восприниматься положительно, как было еще недавно в Приморье. Ставка на поражение своего правительства в мировой войне больше не пройдет. А главное, она в принципе недопустима для националиста.

Вместе с тем, националисты наших дней не должны повторять опыт Союза русского народа, искавшего опору и поддержку в правительственных сферах, которые его в итоге предали, а должны искать ее в собственных силах.

Но все эти выводы более или менее ясны стали сейчас, а тогда, в середине 2000-х годов весьма многое еще только предстояло пережить и понять.