НА ТЕТЧЕНСКИХ ВЫСОТАХ

1

С переходом 3-го и 4-го отрядов на левый берег речки Диво значительно улучшились позиции правого фланга бригады. Теперь они проходили по двум высоким холмам, названным нами Тетченскими высотами. Холмы соединялись между собой седловиной. Обе высоты стали ключевыми позициями нашей обороны на перешейке между озерами Тетча и Березовое. Перед высотами простиралось, ровное поле с пологим уклоном в сторону реки, частично занятое огородами колхозников.

Между озером Тетча и левой высотой, на которой находилось большое кладбище, узкой полосой вдоль озера протянулась деревня Тетча. В конце ее и был тот самый мост через Диво, сожженный накануне партизанами. Через него проходил старинный большак Улла — Ушачи. Эти высоты отряды заняли вечером 12 апреля, после боя на подступах к перешейку. Позиции 4-го отряда пересекали улицу деревни, кладбищенскую высоту и часть седловины. Его соседом справа был 3-й отряд, занявший остальную часть седловины и правую высоту.

Всю ночь партизаны зарывались в землю, копали ячейки — кто на одного, кто на двоих. И хотя грунт был еще твердый, не оттаявший, к утру все же управились. Копали торопливо, так как утром ожидали новой вылазки противника.

Я еще с вечера пришел в расположение 4-го отряда. Странным показалось, что возле сравнительно небольшой деревни такое большое старинное кладбище. Там были не только деревянные, но и каменные кресты, могильные плиты, надгробия.

Вокруг кипела работа. Вызывало удивление: откуда у людей берется сила, откуда такая выносливость? После десятикилометрового марша, совершенного в ночь, они до утра рыли и оборудовали окопы, а утром — бой, не прекращавшийся до вечера. И вот теперь опять делают необходимую солдатскую работу, готовые к новым боям и испытаниям.

Рядом со мной Василий Терентьев и Виктор Панкратьев копали ячейку на двоих. Они попали на свежую могилу. Это озадачило их, но делать было нечего, рыть новый окоп поздно, приближался рассвет.

— Да-а, — протянул Терентьев, молодой широкоплечий партизан с обычно лихими, но теперь погрустневшими серыми глазами. — Рыть окопы на кладбище — занятие невеселое. Будто могилы для себя ладишь.

— А ты поменьше о могилах думай да побыстрее лопатой шевели, так лучше будет, — ответил суровый Панкратьев, хотя в душе был согласен с напарником.

2

Виктор Панкратьев прошел тяжелый путь страданий, пока оказался в партизанском отряде. В октябре сорок первого в бою западнее Вязьмы он, раненный в плечо и контуженный, оказался за линией фронта и решил пробираться к себе на родину, в деревню Дубовка Оршанского района. Долго шел проселками от деревни к деревне. Рана гноилась. Острая боль раздирала плечо. Правая рука омертвела и распухла — висела как тяжелая колода. К тому же осколком в том же бою начисто срезало левую ушную раковину, и эта рана мучила не меньше, чем плечо, вызывая сильную головную боль. В одной из деревень местный врач вытащил осколки из раздробленной кости, перевязал раны. Обессиленный от голода и боли, Виктор делал за день не больше шести километров.

Под Смоленском его задержали и отправили в госпиталь для военнопленных. Но это был скорее комбинат смерти, где каждое утро вытаскивали во двор десятки трупов и складывали их штабелями, как дрова. По просьбе Виктора санитары, тоже пленные, вынесли его утром вместе с мертвыми. Коченея на морозе, на груде трупов, дождался темноты и выполз за пределы госпитальной территории. Утром его, полумертвого, подобрали добрые люди из местных жителей.

В конце марта Виктор все же добрался до Дубовки, но дома своего не нашел — его сожгли гитлеровцы. Панкратьевы обитали в землянке. Долго болел раненый Виктор, медленно заживали раны. Иногда жизнь его буквально висела на волоске.

Ранней весной 1943 года, когда мог уже двигать рукой и держать винтовку, ушел в партизаны. Не один раз отличался в боях. Но с тех пор редко кто видел улыбку на его всегда суровом лице.

Рядом с Терентьевым и Панкратьевым, за мраморной плитой Анатолий Радкевич и Виталий Березовский оборудовали пулеметное гнездо. Дальше слышались голоса Николая Казербекова, Никифора Кульнича и Люды Шебеко.

— Спать хочу смертельно, — послышался голос Люды, — но если здесь усну, то обязательно покойники приснятся, а я их ужасно боюсь.

Странным казалось слово «боюсь» в устах этой девушки. С весны 1943 года она была разведчицей бригады и одновременно, рискуя жизнью каждый день, проводила агитработу среди полицейских. Люда привела в отряд из деревни Межино сорок три вооруженных полицейских. В последующих боях они сполна искупили свое предательство.

Подошел командир взвода Петр Макаров. Его очень любили бойцы. Он был требователен, но справедлив, всегда умел найти нужное слово, чтобы ободрить людей; поднять их настроение. Отчаянными вылазками в боях поражал партизан своей решимостью и удалью. Но без толку, на рожон Петр никогда не лез. О бойцах заботился, не раздражался, не повышал голоса на них. Только обижался, если они делали не то, что надо. И это действовало сильнее любого наказания. А когда улыбался, то казалось, что весь он загорается изнутри каким-то радостным светом. Вот и сейчас, облаченный в свой неизменный белый армейский полушубок, он был бодрый, улыбчивый.

— Ну что, ребята, постоим за нашу землю русскую, покажем фашистам наш смоленский огонек? — потирая руки, говорил Макаров.

— И постоим, и покажем, — отвечали ему.

Бойцы знали, что командир взвода будет с ними до конца, и это придавало им силы и уверенности в победе.

Наступал рассвет. Все ждали, что с минуты на минуту возобновятся боевые действия. Но проходило время, а противник молчал.

13 апреля гитлеровцы так и не начали наступления. На всех участках партизанской обороны царила тишина. К вечеру, обождав еще немного, бойцы завалились спать, используя в качестве подстилки сухую прошлогоднюю траву — ее на кладбище было предостаточно.

На ночь 4-й отряд остался на своих позициях, 3-й ушел на ночевку в Первомайский городок, находившийся в трех километрах западнее Тетчи.

3

Возвращаться в редакцию не было особой нужды, и я остался в расположении 4-го отряда. Ночь на 14 апреля была темная, холодная. Вокруг стояла тишина, только за речкой слышался далекий рокот моторов. Видимо, гитлеровцы стягивали силы, готовясь к утренней атаке.

Вдруг, еще задолго до рассвета, возле речки, где сидели в засаде А. Соловьяненко с пулеметом, В. Козлов и Люда Шебеко, раздался выстрел, за ним второй, и тут же длинная пулеметная очередь прорезала тишину. Это Соловьяненко, как потом он рассказывал, дал очередь из пулемета «на всю катушку». В ответ засверкали, затрещали выстрелы. Обнаружив себя, гитлеровцы, уже не скрываясь, открыли огонь по высотам и пошли на их штурм. В борьбе с партизанами гитлеровцы почти никогда не предпринимали боевых действий в ночное время, это был единственный случай за всю блокаду.

По силе огня можно было предположить, что со стороны противника действуют крупные силы. Основной удар был направлен на высоту с кладбищем. Подавляя численностью, гитлеровцы теснили партизан, обходя высоту слева, вдоль улицы. Бой шел уже между домами. Наступил критический момент, один из тех, когда отход может превратиться в бегство.

Верхом на коне прискакал Алесенков.

— Не отходить! — закричал он, спрыгивая с коня. И тут же повторил: — Не отходить! Сейчас придет третий отряд!

И действительно, через минуту-другую партизаны 3-го отряда прямо с ходу пошли в контратаку, и вместе с ними яростно бросились в бой ободренные бойцы 4-го. Гитлеровцы не выдержали и откатились назад. Их преследовали до самой речки и загнали на правый берег. А те, кто не успел переправиться, поплыли под лед в озеро Тетчу, загромождая узкое русло Диво.

4

Но это было только прелюдией боевых действий 14 апреля. Через некоторое время начался большой силы артминометный огонь. Свистящие и воющие осколки все сметали с поверхности земли. А за тучами взвихренной почвы и дыма стал почти невидим правый берег речки. Но смутно проглядывалось, как крупные части пехоты, перехлестывая узкую полосу воды, растекаются по полю, приближаясь к холмам. Противник и на этот раз облюбовал кладбищенскую высоту. Сюда двигалась основная масса пехотинцев. Враг быстро накапливался в низинах, оврагах и особенно за невысокой земляной грядой, забитой камнями, проходившей менее чем в ста метрах от высоты. Партизаны обстреливали врага, бросали с уклона гранаты. Все вокруг дрожало от грохота и треска выстрелов.

Во второй половине дня отряды перешли к решительным наступательным действиям, начались их вылазки и контратаки. Партизаны буквально сваливались по склонам высот прямо на головы фашистских солдат. Вскоре гитлеровцы были выбиты из межозерного перешейка и снова отошли за речку.

А на другой день, как только забрезжил утренний рассвет, вновь началась канонада. Потерпев неудачу в предыдущих боях, гитлеровцы на этот раз бросили в бой крупные части пехоты в сопровождении двенадцати танков и восемнадцати штурмовых орудий, из которых было шесть «фердинандов». Но танки и орудия не переправлялись через речку, они вели огонь прямой наводкой с правого берега.

Два часа гремела канонада, два часа отсиживались партизаны в траншеях на западных склонах высот. Наконец смолкла стрельба, и в атаку двинулась пехота. Однако ее встретили таким ливнем ружейно-пулеметного огня, что вражеская атака тотчас захлебнулась и волна зеленых мундиров схлынула назад.

После двух отбитых атак действия пехоты прекратились, но артиллерийско-минометный огонь усилился вдвое. Тридцать орудийных стволов, не считая минометов, били прямой наводкой по нашей сравнительно не широкой линии обороны. Склоны высот от подножий до вершин покрылись огненно-дымными всплесками разрывов. Стало очевидным, что гитлеровцы решили во что бы то ни стало уничтожить живую силу партизанской обороны. Отступление или гибель 3-го и 4-го отрядов стали неизбежны. Это хорошо понимал Алесенков, и он приказал им отходить с Тетчинских высот.

В одиннадцать утра 15 апреля отряды начали отход. Шли быстро, рассредоточиваясь при выходе на поле, унося раненых и оставшиеся боеприпасы.

Тетча пылала, охваченная пожарами. Волны густого дыма, гонимые ветром, заволакивали всю приозерную равнину.

Вслед отходящим отрядам гитлеровцы сначала открыли огонь из орудий и минометов, а потом за ними устремилась пехота. Но оставленные на этот случай пулеметные засады быстро охладили их пыл.

В этот день погиб командир Петр Макаров. После команды на отдых бойцы его взвода, выбрав момент между разрывами снарядов и мин, скатились вниз по западному склону высоты и вскоре вышли на открытое поле. Снаряды, пролетая над их головами, рвались где-то впереди. Петр шел последним. Перед невысоким курганом, торчавшим среди поля, он сел на край канавы и стал снаряжать пустой автоматный диск. Недалеко разорвался снаряд. Большой рваный осколок, угодив в грудную клетку партизана, глубоко вошел под сердце. Смерть была мгновенной.

Незадолго до гибели Петру исполнилось двадцать шесть лет…