1.5. У власти

Узнав о Февральской революции, Ленин приступил к организации возвращения на родину. В итоге 32 большевика выехали в Россию через Германию в знаменитом «пломбированном вагоне».[223] При их отъезде из Цюриха небольшая группа меньшевиков и эсеров устроила Ленину нечто вроде враждебной демонстрации.[224] Между прочим, по приезде в Россию И. Арманд обосновалась в Москве, а Владимир Ильич — в Петрограде. В биографии Ленина истинная история 1917 г. была не сказочным взлетом на вершину власти, а хроникой испытаний, сама жизнь Ленина неоднократно висела на волоске. По-настоящему сказочными событиями были его возвращение в Россию и победа Октябрьской революции.[225] 3 апреля, после получения известия о том, что Владимир Ильич вечером возвращается на родину после 12-летней эмиграции, в рабочих районах Петрограда и в Петроградском Совете начались приготовления к встрече. Тысячи рабочих и солдат ждали поезд, прибывший на Финляндский вокзал около полуночи, и прежде всего, конечно, прибывшего на нем Ленина. Ленин, превратившийся тогда в настоящего народного вождя, произносил речи, встречавшиеся с бурным ликованием, его приняли пением «Марсельезы», а в городе его уже сопровождали звуки «Интернационала». Речь Ленина на вокзале кончилась возгласом: «Да здравствует социалистическая революция!», который показал, что Ленин и официальные руководители Совета (больше того, некоторое время и вожди самой ленинской партии) по-разному оценивали ситуацию и грядущую перспективу. Легендарный броневик доставил Ленина во дворец Кшесинской, где обосновался большевистский Центральный Комитет и Петроградский комитет партии. Ленин и Крупская поселились на квартире старшей сестры Владимира Ильича и ее мужа, Марка Елизарова (сегодня — улица Ленина, д. 52), где ночевали вплоть до «июльских дней».

Когда демонстрации, состоявшиеся третьего июля, чуть не привели к преждевременному началу революции, власть прибегла к обычной в таких случаях мере: объявила вне закона «крайних революционеров», в данном случае партию большевиков. Ленину пришлось уйти в подполье, хотя даже некоторые руководители партии считали, что ему следовало бы предстать перед судом. Сталин высказал мнение, что Ленин не должен явиться в суд, поскольку кадеты растерзали бы его еще до судебного разбирательства. Владимир Ильич сначала постоянно менял местопребывание в Петрограде, а позже покинул город и через Сестрорецк выехал в Финляндию. Сначала он вместе с Зиновьевым поселился недалеко от Петрограда, в шалаше на станции Разлив, где его посетили Орджоникидзе, Сталин, Свердлов и Дзержинский. Это место стало известно тем, что, по существу, именно там Ленин написал свою книгу «Государство и революция». Награда, обещанная за поимку Ленина, сделала свое дело, и в окрестностях Разлива появились агенты властей. В конце концов 8 августа Ленин в сопровождении рабочих Шотмана, Рахья и Емельянова оставил шалаш и покинул Россию, переодевшись кочегаром. «Синюю тетрадь» некоторое время хранил Шотман, на случай провала Ленин поручил ему передать ее в Центральный Комитет. В конце концов Шотман поместил Владимира Ильича в Гельсингфорсе, в квартире финского социал-демократа, который в то время исполнял обязанности начальника гельсингфорсской полиции, что было наилучшим решением с точки зрения конспирации.[226] Но и в финском городе Ленин менял место жительства. В эти дни он также непрерывно работал, много писал, сложными конспиративными путями получал газеты и сохранял связь со столицей. В этих условиях были написаны знаменитые письма Ленина о возможности и необходимости восстания и захвата государственной власти. Ленин чувствовал, что главное дело его жизни близко к осуществлению, страна на пороге пролетарской революции. Когда в сентябре ЦИК Советов созвал «Демократическое совещание», на котором был избран «предпарламент», стало ясно, что вопрос о власти очень скоро так или иначе станет предметом острой, быть может, вооруженной борьбы, поляризация сил (от ограничения демократии до корниловского мятежа) безостановочно усиливалась, показывая альтернативы, которые были видны Ленину уже в апреле («Апрельские тезисы»). Пришло время возвращаться в Россию. Описание приключенческого возвращения Ленина, которое несколько десятилетий назад можно было найти практически во всех книгах и учебниках по истории, по сути дела соответствовало исторической действительности.[227]

В октябре Ленин, по-прежнему остававшийся на нелегальном положении, появился в Петрограде и 10 октября принял участие в действительно судьбоносном заседании Центрального Комитета, на котором было принято решение о вооруженном восстании. Заседание состоялось на квартире интеллигента-меньшевика Суханова, жена которого поддерживала большевиков. Против вооруженного восстания выступили только Каменев и Зиновьев, ближайшие политические сподвижники и ученики Ленина, которые в конце концов «проболтались» о восстании в прессе. Это настолько потрясло Ленина, что он даже годами позже вспоминал об этом. Зато в благоприятную сторону изменились, например, его отношения с Троцким, который в августе 1917 г. примкнул к большевистской партии. Ленин высоко ценил роль Троцкого в революции. В то время Ленина, еще не имевшего никаких выборных функций, все уже считали руководителем пролетарской революции.

Без споров и несмотря на его протесты Ленин был избран председателем Совета Народных Комиссаров (советского правительства). Вокруг него не существовало официального «культа», с первых минут — и буквально до смерти — он был вынужден практически постоянно вести полемику со своими товарищами и коллегами по самым разным, в том числе и важнейшим вопросам.[228] Нередко ему приходилось уступать в этих спорах. В октябре, как и раньше, Ленин не был официальным «вождем» партии, он был одним из членов Центрального Комитета, а позже вошел в состав Политбюро, более узкого руководящего органа, созданного в 1919 г. Харизматических народных вождей поначалу не выбирают и не назначают, их возвышают массы и непосредственное политическое окружение. Кажется, это и называется народной легитимацией. В 1919 г. Ленин был главным организатором Коммунистического Интернационала, а также играл важнейшую инициаторскую и организаторскую роль в создании СССР. Он совмещал в себе революционера, политика и государственного деятеля. При этом он сохранил свой стиль общения, непосредственную связь с людьми, мог заговорить с любым заинтересовавшим его человеком. Опыт, полученный во время таких разговоров, часто использовался Лениным в его выступлениях.

Ленин воплощал в российской революции все то, что было необходимо для ее победы: организаторскую энергию, сосредотачиваемую на главные цели, умение вдохновлять массы, большую политическую гибкость, бескомпромиссную преданность интересам масс и интернационалистским убеждениям, выдержку и самоотверженность. Уже после смерти Ленина один из его официальных биографов точно отметил, что Ленин ни во время революции, ни позже, даже в самые тяжелые времена, не проявлял никаких признаков отчаяния или паники, хотя в тесном семейном и дружеском кругу, а под конец жизни и в некоторых своих статьях он выражал сомнения в скором осуществлении важнейших целей революции. Его неслыханная энергия и сила воли передавались его окружению, больше того, служили своего рода стимулом для широких рабочих масс, что давало возможность партии или советскому правительству в случае необходимости совершать неожиданные повороты в своей политике.[229]

Ленину пришлось вести долгую борьбу за заключение Брест-Литовского мира с Германией, подписанного в марте 1918 г. Этот мир предоставил Советской власти необходимую «передышку». Неожиданным поворотом было введение военного коммунизма или переход к политике НЭПа.

После революции личная жизнь Ленина, собственно говоря, была неразрывно связана с политической историей Советской власти. Его жена и после 1917 г. занималась педагогикой, делом народного образования и работала в Наркомате просвещения, возглавлявшимся А. В. Луначарским. Образ жизни брата и сестер Ленина, тоже старых революционеров, едва отличался от образа жизни самого Ленина: 24 часа в сутки они посвящали революции.

Октябрь не внес изменений в жизнь Ленина и в том смысле, что она по-прежнему каждодневно подвергалась опасности, ведь судьба революции, а следовательно, и жизнь ее руководителя все время висели на волоске. Занимаясь днем и ночью поиском возможностей спасения революции, лавируя между гениальными политическими ходами и банальными ошибками, Ленин и его соратники укрепляли Советскую власть, пока летом 1918 г. не вспыхнула гражданская война и не начался новый этап борьбы не на жизнь, а на смерть. Ленин быстро приспосабливался к новым ситуациям, хотя ему и не хватало информации, касавшейся положения в стране.

Важным вопросом было простое физическое поддержание жизни. Питание Ленина было таким же скромным, как и питание любого советского гражданина, работавшего на заводе или в учреждении. Обычное дневное меню составляли суп, хлеб, рыба, чай. Продовольственные подарки, полученные от рабочих и крестьян, Ленин отдавал детским домам и больницам. Скромный образ жизни проистекал не из какого-либо фарисейского лицемерия, а из плебейского отношения к жизни и революционного политического кредо: он не мог есть, если другие голодали. Близкие Ленина, заботившиеся о его выздоровлении после покушения, незаметно клали в ящик его стола кусок хлеба, который он съедал, не подозревая, что это сверх обычного пайка.[230]

Эти качества Ленина упоминаются в массе воспоминаний, в том числе и в работах авторов, не симпатизировавших Ленину. Конечно, Ленин сохранил многое из своих дооктябрьских идей и стремлений, прежде всего намерение обеспечить просвещение, школьное обучение народных масс, создать библиотеки для народа.[231] Так как поначалу Ленин считал не слишком вероятным сохранение революции в условиях мировой системы капитализма, он хотел как можно скорее запечатлеть в символах память о рабоче-крестьянской советской республике, о культурных и политических целях революции. Частью этого плана должны были стать памятники Марксу и Энгельсу, революционерам, «цареубийцам» (Перовской, Желябову и их товарищам, но не своему старшему брату), великим писателям и художникам (Гоголю, Достоевскому, Толстому, Салтыкову-Щедрину и, конечно, Чернышевскому). И хотя Ленин никогда не высказывался по вопросам искусства в качестве «эксперта» и не желал официально выразить свое неприятие авангардизма, он все же неоднократно говорил об общественном значении классического искусства, о его гуманистической, «цивилизаторской» функции.

Ленин с самого начала рассматривался в качестве главного врага представителями самых различных политических сил. После того как поздней весной 1918 г. левые эсеры, коалиционный партнер, вошедший в советское правительство, также выступили против большевиков, Ленин стал главной мишенью терроризма нового типа. Казалось бы, на его жизнь должны были серьезно повлиять три совершенные на него покушения. Тот, кто желает понять жизнь и мышление Ленина, обязательно должен отдавать себе отчет в том, что для Владимира Ильича и после октября в «центре» жизни оставалась революционная деятельность. В этом он не отличался от других революционных вождей всемирной истории. Ленин не видел смысла жизни вне революции. Это стало ясно уже раньше, когда 20 ноября (3 декабря) 1911 г. Ленин произнес от имени РСДРП речь на похоронах дочери К. Маркса и ее мужа, Поля и Лауры Лафарг.[232] Они покончили с собой, чувствуя, что в старости стали бесполезными для революционного движения, вследствие чего их жизнь потеряла для них смысл. Видимо, это чувство возникло и у Ленина 11 лет спустя, в декабре 1922 г., когда он частично утратил способность двигаться и работать. Из воспоминаний Н. К. Крупской и В. М. Молотова известно, что Ленин тоже хотел расстаться с жизнью и просил у Сталина яд (цианистый калий, которым воспользовались и супруги Лафарг), чтобы положить конец своим прежде всего душевным страданиям, испытываемым в одиночестве во время пребывания в Горках. Сталин, дважды пообещав исполнить его просьбу, на заседании Политбюро 30 мая 1923 г. все же отказался от этой «миссии», и в конце концов никто не решился взять ее на себя.[233]

Не существовало никакой специальной организации для защиты жизни Ленина. Думается, это не было следствием обычного «русского неряшества», хотя и оно могло быть причиной многого. Настоящую причину нужно искать в том, что, учитывая военную, социальную и институциональную стихийность революции, Ленин тогда еще не думал о подобной бюрократизации революции, это станет типичной проблемой более поздней эпохи, но уже без Ленина. Для Ленина было характерно коллективистское мышление, оперировавшее понятиями общественных классов и социальных противоречий. Действия классового характера он видел и в направленных против него покушениях, не придавая при этом особого значения собственной личности. К тому же в то время такие индивидуалистические меры, как создание личной охраны, были несовместимы с духом революции. После того, как весной 1918 г. советское правительство переехало в Москву, Ленин и Крупская поселились в Кремле, но и там сохранили простой и естественный образ жизни. В декабре 1917 г. в кабинет Ленина в Смольном зашел, как выяснилось позже, психически больной студент, не решившийся застрелить Ленина. Покинув кабинет, он позже начал добиваться повторного свидания с Лениным, и, когда охрана выдворила студента на улицу, у него в кармане случайно выстрелил заранее приготовленный заряженный пистолет. Ленину везло и при других покушениях. Первое настоящее покушение на него было совершено 1 января 1918 г. на Семеновском мосту через Фонтанку, когда он возвращался с митинга. Автомобиль «Делоне-Белльвиль», в котором он ехал, был обстрелян, пули пробили кузов, задние крылья и смотровое стекло. От ранения председателя советского правительства спас швейцарский социалист Фриц Платтен, пригнувший голову Ленина рукой, которую оцарапала одна из выпущенных по автомобилю пуль. Ленин даже не считал нужным начинать следствие по поводу этого покушения. Согласно воспоминаниям Ф. Платтена, «Ленин заявил, что в настоящее время ни один большевик России не может уклониться от опасности».[234]

Самое опасное покушение на Ленина было совершено Дорой (Фанни) Каплан. После того как утром 30 августа 1918 г. Ленину сообщили, что террористом застрелен председатель Петроградской ЧК М. С. Урицкий, он немедленно послал в Петроград для ведения следствия Ф. Э. Дзержинского. Сам Ленин, несмотря на настоятельные советы сестры не выступать в тот день на митингах, выехал на многотысячный митинг, состоявшийся на заводе Михельсона. В своем выступлении он обратил внимание рабочих на важность ликвидации нового фронта, открытого чехословацким корпусом. После митинга в Ленина было сделано три выстрела с близкого расстояния. Одной из пуль, пробившей легкое и прошедшей через шею, не хватило лишь миллиметра, чтобы жизнь Ленина оборвалась. Владимир Ильич, несмотря на тяжелые ранения, призвал окружавших его рабочих к спокойствию и организованности. По прибытии в Кремль Ленин отказался от предложения шофера С. К. Гиля внести его в квартиру на носилках и, только попросив взять у него пальто и пиджак, поднялся, опираясь на товарищей, по лестнице на третий этаж в свою квартиру.[235]

Менее чем через год, уже в голодные дни военного коммунизма Ленин подвергся покушению иного рода. 19 января 1919 г. он выступил с балкона Моссовета со знаменитой речью, в которой протестовал против убийства в Берлине Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Во второй половине дня он вместе с М. И. Ульяновой поехал в лесную школу в Сокольники на детский рождественский праздник. Ленин с удовольствием проводил время в обществе детей, может быть и потому, что у него детей быть не могло из-за автоиммунной болезни жены (Базедовой болезни, характеризующейся повышением функции щитовидной железы). Однако поездка была прервана странным инцидентом, характерным для состояния безопасности в столице в годы гражданской войны. На автомобиль напали бандиты, которые, угрожая оружием, вынудили Ленина и его спутников отдать им машину, ценности и документы.[236] Ленин пошел на «компромисс» и даже вынужден был отдать свой заряженный пистолет. После ограбления Ленин вместе со своими спутниками пешком дошел до Сокольнического райсовета и оттуда сообщил по телефону одному из руководителей ЧК, Я. X. Петерсу, о случившемся. К счастью для Ленина, бандиты не поняли, кто он. Однако этот случай попал в его знаменитую брошюру «Детская болезнь “левизны” в коммунизме», в главу о компромиссах. Что считается в ту или иную эпоху храбрым поступком? Ради чего стоит приносить жертвы? Стоит ли жертвовать собой и другими ради недостижимых целей? Посредством таких вопросов драма из личной жизни перешла в область политики, в мир политической идеологии.

Тем временем Ленин был вынужден отказаться от спортивной деятельности, после 1917 г. он уже не имел возможности играть в шахматы, эта игра потребовала бы слишком больших затрат духовных сил. Местом отдыха Ленина стали подмосковные Горки, где он иногда охотился и совершал прогулки, хотя и не в горах, которые остались для него лишь приятным воспоминанием. Большую часть свободного времени Ленин проводил за чтением, и, хотя в Кремле имелась библиотека в 10 тысяч томов, он регулярно брал на дом книги и журналы из московских библиотек, прежде всего его интересовали материалы, прибывавшие из-за границы. В первой половине 1923 г. Ленин получил множество книг и журналов из Берлина, в том числе художественные произведения и работы по экономике В. Шкловского, И. Эренбурга, С. Прокоповича и Г. Ландау. В феврале 1923 г. здоровье Ленина неожиданно значительно улучшилось после перенесенного ранее паралича, он снова занялся серьезной политической и теоретической деятельностью. 19 октября он отбирает в своей библиотеке в Кремле три тома сочинений Гегеля и произведения Плеханова. Это произошло в тот день, когда он последний раз приехал в Кремль, чтобы «попрощаться» со своим кабинетом.[237]

В своих вкусах, в вопросах искусства и одежды Ленин одновременно был современен и консервативен. Характерный для него революционный настрой сочетался в нем с пристрастием к классической культуре, он питал отвращение к поверхностности и снобизму «все отрицающих» революционеров. Классическая традиция определяла литературные и музыкальные вкусы Ленина, его манеру одеваться. Его постоянными спутниками были потертый, но очень чистый костюм, жилет, пальто, галстук и знаменитая кепка. Но в этом отношении от него не отличалась и его жена с ее поношенной кацавейкой и туфлями со стоптанными каблуками… Простую одежду Ленина до сих пор можно увидеть в Горках. В то же время Владимир Ильич выступал за свободу выбора образа жизни, о чем свидетельствует и подписанный им декрет, который впервые в мире отменил в Советской России судебные наказания за гомосексуализм, за однополую любовь. В Великобритании такой закон был принят только в 1967 г. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин не скрывал своего влечения к мужчинам, да и многие другие не отрицали своей необычной половой ориентации. Другое дело, что при Сталине с марта 1934 г. гомосексуализм начали рассматривать болезнью и преступлением.[238]

Недуг долго не мог сломить сопротивление организма Владимира Ильича. До тяжелой болезни Ленину было неизвестно понятие «физического переутомления». В течение ста дней, предшествовавших октябрьской революции, во время непрерывных переездов и на нелегальном положении, в шалаше и в помещении для стирки белья Ленин писал в среднем по 5–6 печатных листов (прибл. по 2800 печатных знаков на лист) текста (естественно, от руки) о судьбоносных политических и теоретических проблемах революции. Среди написанного была и брошюра «Государство и революция». Это было потрясающим достижением даже в физическом отношении, однако Ленин превзошел и это достижение, занимаясь делами государства, партии, Коминтерна и других организаций. До потери способности писать и говорить, то есть за пять лет, он написал 10 томов теоретических работ, политической публицистики, документов, писем, записок и т. д.

Ленин читал на нескольких языках, в том числе на немецком, французском, английском и, конечно, нескольких славянских. Он до конца жизни занимался языками, последним языком, к изучению которого он приступил, был болгарский. Последней книгой, которую он держал перед смертью на ночном столике и которую читала ему жена, был томик Джека Лондона. Ленин интересовался произведениями советской литературы начального периода. Он не любил кричащей революционной риторики, в конце жизни примирился с Маяковским, но не из-за его революционной романтики, а благодаря стихам, бичевавшим «прозаседавшихся», новую советскую бюрократию. Ленин неохотно делился своими литературными впечатлениями, читал для собственного удовольствия, ему и в голову не приходило навязывать другим свой вкус. Внимание Ленина привлекало все новое, от кинематографа до живописи и музыки. В то же время он остался человеком пуританских правил, в 1921 г. из-за нехватки средств он даже предложил закрыть Большой театр, однако остальные наркомы во главе с Луначарским проголосовали против этой странной идеи.

Здоровье Ленина испортилось не вдруг, в конце 1922 г. Уже гораздо раньше у него бывали сильные, часто мучительные головные боли, бессонница. Позже врачи регистрировали и неблагоприятную наследственность со стороны отца. Илья Николаевич Ульянов (1832–1886) также прожил недолгую жизнь, за несколько месяцев до смерти ему исполнилось всего 54 года. Его сын прожил на 9 месяцев меньше. Владимир Ильич походил на своего отца, был таким же эмоциональным, энергичным, рано созревшим мужчиной. Оба они имели склонность к раннему атеросклерозу, часто сопровождающемуся кровоизлиянием в мозг.[239] Ленинский организм справлялся с огромной физической и душевной нагрузкой до марта 1922 г. 8 июля 1921 г. Ленин уже попросил месячный отпуск, в августе он из Горок жаловался Горькому на усталость, а позже, в декабре, он оправдывался усталостью и частой бессонницей перед Луначарским. В феврале 1922 г., после III конгресса Коминтерна, снова встал вопрос о том, сможет ли Ленин по-прежнему принимать участие в работе. 23 апреля была сделана операция по извлечению пули, оставшейся после покушения Каплан. Однако это не помогло. Благодаря крепкому организму Ленин за несколько дней оправился после операции, но 26 мая он слег в результате первого удара на почве атеросклероза мозга.[240] В октябре 1922 г., продемонстрировав неслыханную силу воли, Ленин еще выступил с речью в Большом театре на очередном всероссийском съезде Советов, но это был уже не прежний Ленин, иногда его предложения были невразумительными. 13 декабря у Ленина произошло два приступа болезни, в ночь с 15 на 16 декабря в результате нового приступа у него перестали действовать правая рука и правая нога. И хотя время от времени его состояние улучшалось, это уже действительно было началом конца. Правда, он еще продиктовал секретарше свое мнение о перспективах на будущее и о своих возможных преемниках. Это было как бы подготовкой к съезду партии, в работе которого Ленин, однако, уже не смог участвовать.[241] В результате болезни Ленина возросли политические амбиции Сталина, их личные отношения обострились из-за одного странного эпизода. 23 декабря Н. К. Крупская пожаловалась Л. Б. Каменеву, который ранее предложил кандидатуру Сталина на пост генсека: «Лев Бори-сыч, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад.

Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все тридцать лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину». Далее Крупская просила Каменева оградить ее «от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку».[242] Позже Надежда Константиновна рассказала о случившемся Ленину, который сильно рассердился и 5 марта 1923 г. написал Сталину «строго секретное» письмо, послав копии Каменеву и Зиновьеву. Письмо было практически документом о разрыве отношений и отражало мнение Ленина о том, что выдвижение Сталина на пост генсека было «плохим выбором», о чем уже говорилось в продиктованной Лениным 4 января 1923 г. и многократно цитированной записке, в которой он дал характеристику Сталину.[243] Предложив снять Сталина с его поста («Сталин слишком      груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека…»), Ленин не назвал какого-либо конкретного преемника, больше того, скорее подчеркнул отрицательные черты охарактеризованных им революционеров.[244]

О том, что его прежнее благоприятное мнение о Сталине однозначно изменилось, свидетельствует упомянутое выше письмо от 5 марта 1923 г., в котором он потребовал, чтобы Сталин немедленно извинился перед Н. К. Крупской, пригрозив в противном случае разрывом всяких отношений.[245] Последние дни жизни Ленина, не говоря о физических страданиях, прошли в тяжелых душевных переживаниях. Тяжелейшей душевной проблемой для него стало даже не расставание с жизнью, а постепенное отдаление от политики, составлявшей смысл его жизни, потеря влияния на государственные дела именно в тот момент, когда он стал все глубже осознавать трудности, вытекавшие из внутренних противоречий нового режима. Пожалуй, наибольшая из этих трудностей возникла как раз в области национального вопроса. Через день после написания письма Сталину с требованием извинения Ленин обратился по т. н. грузинскому вопросу к руководству грузинской компартии, предложив свою помощь против Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского: «Всей душой слежу за вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь».[246]

До конца своей жизни Ленин вел, можно сказать, «борьбу на два фронта» за спасение советского государства: с одной стороны, он старался освободиться от буржуазной интеллигенции, связанной со старым режимом, и «обуздать» церковь, а с другой стороны, менее успешно, всячески критиковал и боролся с коммунистическими националистами и бюрократами. Безуспешность этой борьбы действовала на него удручающе.

За два дня до смерти Ленин в инвалидной коляске в последний раз был на охоте, он любил смотреть, как охотятся на зайцев, хотя сам, конечно, уже не мог держать в руках оружие. Видимо, он понимал, что прощается с жизнью, от которой получил самое главное — революцию. И все же перед смертью им владело разочарование, поскольку он не мог не видеть того, что его дело осталось незавершенным.

Ленин еще не умер, когда между его соратниками, ведущими руководителями партии, началась борьба за его интеллектуальное и политическое наследие. Когда в октябре 1923 г. сложилась левая оппозиция во главе с Троцким, Ленин не мог не видеть неизбежных последствий этого явления. За день до его смерти, когда Н. К. Крупская читала ему осуждающие Троцкого решения XIII партконференции, Ленин так сильно разволновался, что жена решила сказать ему неправду, сообщив, что «резолюции приняты единогласно».[247] Незадолго до смерти Владимира Ильича жена прочитала ему статью Троцкого, в которой Лев Давидович приравнил Ленина к Марксу. 21 января 1924 г. в 17 часов Ленину стало плохо, у него поднялась температура. В 18 часов 50 минут Ленин скончался в результате паралича дыхательного центра. В 19 часов Мария Ильинична сообщила по телефону в Москву членам Политбюро о смерти Ленина.[248] На следующий день Центральный Комитет РКП(б) принял обращение к членам партии, в котором говорилось: «Никогда еще после Маркса история великого освободительного движения пролетариата не выдвигала такой гигантской фигуры, как наш покойный вождь, учитель, друг».[249]

Как отметила в свое время Н. К. Крупская, бальзамирование тела и его помещение в Мавзолее были несовместимы с духовным обликом самого Ленина, но не были несовместимы с теми историческими условиями, которые в конечном итоге затормозили «ленинский эксперимент». Мы не знаем ни одного официального документа, в котором говорилось бы о том, что кто-либо из руководителей партии или государства выступил против помещения в Мавзолее забальзамированного тела Ленина, о чем было официально объявлено 25 марта 1924 г. Тем самым официальным стал и культ Ленина.[250]