8.5. Переходный период, «государственный капитализм»

Ранее мы уже отчасти касались того факта, что с наступлением периода НЭПа вопрос социализма дополнился в мышлении Ленина новыми элементами, новыми соображениями. Прежде всего Ленин ясно дал понять, что сам он не собирается поддаваться влиянию пропаганды своей партии в теоретических вопросах, ясно и однозначно отделив в понятийном отношении период НЭПа от социализма. Первый был определен как незапланированный «переходный этап» в рамках переходного периода. Ленин сознательно старался избежать той методологической ошибки, которая была допущена в годы военного коммунизма, когда отношения «военной экономики» пытались легитимировать теорией социализма.[1091] Следовательно, после введения НЭПа произошла своего рода «реставрация» и в области теоретико-идеологического мышления, вместо понятия социализма гражданские права снова получило понятие переходного периода. Социализм отдалился от реальности и в теоретическом плане.

Все это отразилось даже в названии новой, «скорректированной» книги Бухарина, в которой говорилось уже не о коммунизме, а об экономике переходного периода с целью обосновать идеологию нового периода перехода. Однако эти два периода, два этапа слишком сближаются автором. «Организованное общество», пришедшее на смену капиталистическому товаропроизводительному обществу и в принципе относящее к понятию «переходного периода», Бухарин практически отождествлял с социализмом, считая категории политической экономии «неприменимыми» к отношениям НЭПа. Он не понял, что в этом смысле общество переходного периода все еще остается товаропроизводительным, рыночным обществом.[1092]

Это произведение не понравилось Ленину не только из-за этой «путаницы», хотя Бухарин действительно постарался учесть соображения своего «учителя», например употребил основополагающее ленинское понятие, связанное с переходным периодом, выражение «государственный капитализм». Однако Бухарин создал такую политическую терминологию, с помощью которой в качестве определяющего различия между понятиями капитализма и социализма подчеркивается лишь разница между характером государственной власти. Ленин действительно снова, после весны 1918 г., поместил в центр своих рассуждений понятие государственного капитализма как части переходного периода, однако у него это понятие структурировано. Оно имело непосредственное политическое значение, указывая, что по сравнению с анархическим частным капиталом и хаотической бесконтрольностью «мелкобуржуазного хозяйствования» (25 миллионов мелких участков вместо крупного замлевладения!) советское государство оказывало предпочтение организованному крупному капиталу и государственной собственности, поставленной на коммерческую основу. Капитализм, «контролируемый» государством, был единственным способом осуществления «организованного отступления», поскольку он один мог сменить бюрократический централизм военного коммунизма, также порождавший хаос. Конечно, Ленин говорил об «отступлении» только по сравнению с теоретическим социализмом, а конкретно речь шла о шаге вперед по сравнению с экономической политикой военного коммунизма. Теоретически описав государство переходного периода как «буржуазное государство» без буржуазии, Ленин после введения НЭПа в конце концов говорил о складывании государственного капитализма без капиталистов, поскольку, помимо прочего, осуществляется «перевод госпредприятий в значительной степени на коммерческие, капиталистические основания».[1093] В такой форме происходило действительное «отступление» по сравнению с теоретическим социализмом, поскольку в центр новой политики были поставлены не потребности, а прибыльность. Зато в политическом отношении был сделан шаг вперед, были стабилизированы социальные основы политической власти, осуществлялась «смычка» (союз рабочего класса и крестьянства).

В противовес Бухарину и всем группировкам, стоявшим на почве левых коммунистических традиций партии, Ленин в своем последнем выступлении в ноябре 1922 г. однозначно заявил, что история еще не поставила на повестку дня осуществление социализма, что на очереди — переходный период, создание исторических и культурных предпосылок социализма, и в свете этого «социализм» военного коммунизма превратился в «ошибку», в «тупик». Итак, если в 1919 г. Ленин еще старался превратить необходимость военного коммунизма в добродетель, то с 1921 г. добродетель снова стала «необходимостью», причем преувеличенно воспринятой (см.: восстание в Кронштадте и крестьянские восстания, «антоновщину»). Так в противовес военному коммунизму возникла идея «чистой формы государственного капитализма», без которой не может обойтись советская власть. В одной из своих последних работ, статье «О кооперации», Ленин определил цель НЭПа «в получении концессий; концессии уже несомненно были бы в наших условиях чистым типом государственного капитализма».[1094] И поскольку Ленину, как он сам подчеркивал, «всегда была важна практическая цель», он экспериментировал только с такими теориями, которые способствовали достижению практической цели. А суть дела для него состояла в том, чтобы в России сложилась такая форма капитализма, которая ранее была неизвестна истории. «…Для меня важно было, — писал он в той же статье, — установить преемственную связь обычного государственного капитализма с тем необычным, даже совсем необычным, государственным капитализмом, о котором я говорил, вводя читателя в новую экономическую политику».[1095]

В данном случае понятие нового государственного капитализма имеет два значения: с одной стороны, оно обозначает один из секторов рыночной смешанной экономики, а с другой стороны, употребляется в формационном смысле как метод хозяйствования и строй переходной эпохи. Один из этапов переходного периода Ленин назвал в кавычках таким «государственным капитализмом», которого не найти «ни в каких учебниках» и даже «в работах Маркса»: «По вопросу о государственном капитализме вообще наша пресса и вообще наша партия делают ту ошибку, что мы впадаем в интеллигентщину, в либерализм, мудрим насчет того, как понимать государственный капитализм, и заглядываем в старые книги. А там написано совершенно не про то…, нет ни одной книги, в которой было бы написано про государственный капитализм, который бывает при коммунизме».[1096] (Слово коммунизм здесь тождественно Марксовому понятию «политического социализма» [ «сырого коммунизма»], когда социализм появляется в виде цели, задачи государства, интереса рабочего класса, но в экономическом смысле еще не достиг стадии осуществимости). Необычайно важным было признание Лениным того, что одной советской власти, одного «рабочего государства», иначе говоря, «политического социализма» не достаточно для перехода к социализму в экономическом значении этого понятия. В этой связи может быть понято замечание Ленина о том, что «государственный капитализм, хотя он и не является социалистической формой, был бы для нас и для России формой более благоприятной, чем теперешняя… Это означает, что мы не переоценивали ни зародышей, ни начал социалистического хозяйства, хотя мы уже совершили социальную революцию; напротив того, мы уже тогда (в 1918 г.! — Т. К.) в известной степени сознавали: да, было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а уже затем — к социализму».[1097]

Как мы уже указывали, по мысли Ленина, специфической функцией, определенной целью «советского государственного капитализма», которая была декларирована и на съезде партии, было создание политических и культурных предпосылок социализма. В этой области он спорил с меньшевиками, западными социал-демократами, либералами и всеми теми, кто ставил под сомнение «смысл большевистского эксперимента», не видя как раз его оригинальности. Ленин рассматривал себя представителем такой концепции развития, которая не имела реальной альтернативы в левом лагере. Он снова определил своеобразие русской революции в том, что система предпосылок социализма в этом случае должна была возникнуть не до, а после революции. «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры…, - писал Ленин, — то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы».[1098] Ленин и раньше, касаясь международной изоляции революции, ее «одиночества», задавал вопрос: «А если у нас при тех условиях отсталости, при которых мы вошли в революцию, сейчас нужного нам промышленного развития нет, то что же мы — откажемся? упадем духом»?[1099] А если «отказаться» невозможно (что, в конце концов, было доказано победой в гражданской войне), то не оставалось ничего другого, как бороться за «выживание».