7

7

Перед заседанием Бережков волновался. Сегодня он впервые войдет в зал Научно-технического комитета. Самые видные инженеры и профессора будут обсуждать проект, под которым стоит его подпись.

Шел май 1926 года. Установились теплые солнечные дни, и Бережков оделся по-весеннему: в белые брюки, светлую, фисташкового цвета сорочку с широким ярким галстуком. Поверх был надет темно-синий распахнутый пиджак. На улицах продавали цветы, и он, праздничный, возбужденный, вдел в петлицу крошечный букетик. Таким в день заседания он появился перед Шелестом.

— Дорогой мой, — сказал Шелест, — вы меня погубите.

— Что такое? Почему?

Розовый от волнения, Бережков искренне недоумевал. Он не улыбался, но уголки свежих губ заметнее, чем обычно, были загнуты чуть вверх, и рисунок прирожденной улыбки проступал особенно ясно.

— К чему эти цветы? Вы собрались на свидание? Выньте, оставьте здесь…

Бережков смиренно подчинился. Затем Шелест подозрительно потянул носом.

— Вы, кажется, еще изволили и надушиться? Нет, я вас не возьму.

— Август Иванович, это после бритья, это в парикмахерской. Разрешите, я умоюсь…

— Черт знает что! Вы совершенно не понимаете, куда мы едем! Неужели вы не могли надеть к этому пиджаку соответствующих брюк?

— А у меня… у меня, — признался Бережков, — соответствующих нет. Есть только коричневые.

— Еще хуже. Ей-ей, я не буду спокоен, пока вы сидите в зале.

— Но почему же? Что я, бомба?

— Вот именно. Вдруг вам взбредет фантазия выступить.

— Ну и что же? Я готов защищать наш проект.

— Ради бога, не защищайте. Предоставьте это мне. А то вы непременно что-нибудь ляпнете.

— Август Иванович, даю вам слово…

— На заседании будут государственные люди, политики. А вы иногда такое выдумываете… Дорогой мой, вы понимаете, что для проекта лучше, чтобы вы помолчали.

— Пожалуй, — кротко согласился Бережков.

— Поэтому прошу вас, ради всего святого, не выскакивать.

— Август Иванович, клянусь: я ничего не ляпну. Не раскрою рта.

— Ну хорошо. И, пожалуйста, садитесь там со мной рядом. Хотя…

Шелест снова оглядел Бережкова и ничего не добавил. Тому оставалось лишь повторить свои клятвы.

И все-таки три часа спустя, вопреки своим намерениям, вопреки обещаниям, он вскочил на заседании и… Председатель стучал о графин, тщетно призывая Бережкова к порядку; Шелест тянул его за руку вниз; к нему повернулся и внимательно на него смотрел начальник Военно-Воздушных Сил Дмитрий Иванович Родионов, а Бережков, ничего не замечая, выпаливал фразу за фразой.

Вот как это случилось.