Послесловие [63]
Послесловие[63]
«Дневники — это самые неверные документы о человеке», — сказала она. «Может быть, и неверные, — ответил я, — если я говорю в них о другом человеке. Но о себе или о человеке любимом — дневники единственный документ».
Так заканчивается дневник за 1940-й год — единственный за долгую жизнь целиком посвящённый любви.
Только что прочтённые записи на его последних страницах раскрывают смысл и назначение этой встречи для Женщины. Но и для Мужчины — второго «героя» нашей повести — для самого её автора?
Исчерпывающий ответ мы найдём в его дневниках последующих лет.
Образы мысли многогранны, оттенки в изображении бесчисленны. Выборочная цитация обедняет и даже отчасти искажает их. Овладение «темой» даётся большим трудом требовательного к себе художника и напряжённым вниманием любящего человека. Это внимание, как у каждого, идёт подъёмами-спусками, но никогда не остывает. Изучая дневник, мы видим, как трудно прокладывать путь к чужой душе: это труд понимания, но зато какие здесь случаются находки, какие открытия и постижения! Так, на девятом году совместной жизни, в 1948 году, М. М. перечитывает свой старый дневник и записывает: «Читаю дневник 1944-го года и тоскую о себе в отношении Ляли, — не понимал я её тогда, а только предчувствовал, и это предчувствие она ценила во мне и только за это отдавала всё: и ум и сердце».
Им, любящим, трудно даётся понимание! Так легко ли сейчас рассказать о них новому человеку, который пришёл со стороны и только вглядывается...
Как найти такие точные слова, чтобы всем стало видно: любовь двоих — это не только «личное» событие, нет! оно касается всех потому, что человек, сказавший «Ты», — вышел из одиночества, тем самым вместил в себя всё, находящееся за пределами его особи. В основе всякого действия лежит избрание, в основе избрания — сила мгновенного узнавания и оценки — любовь. Иными словами, наша любовь — это целостное знание, и большее нам пока неведомо.
Однако тёмные, грешные люди, мы часто ошибаемся в предметах своего избрания. И каждый раз этот момент выбора, это таинственное сверхразумное прозрение, это короткое мгновение влюбления есть суд над нами. Никто не поможет нам в это мгновение — мы стоим один на один с нашей свободой перед лицом какой-то нравственной Безусловности, какой-то недоказуемой, но несомненной Правды.
«Мы с тобой» — это недоказуемое чувственным опытом единственно достоверное основание мира. Не декартовское «я мыслю, значит, я существую» следует поставить в основание достоверности жизни, но «я люблю».
И так открывается, что единственная реальность — Любовь, что тайна Вселенной — в понятии «мы», причём «мы» означает первоначальное «мы с тобой», а вглядеться поглубже — это вся Вселенная.
