30 апреля.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

30 апреля.

Ночью она что-то вспомнила и не ответила мне на мою ласку.

— Вспомни, — сказала она, — что за всё время нашей любви ты не принёс мне даже цветочка.

— А ты вспомни, — ответил я, — до цветочков ли было тогда: сколько мучений!

— Я не меньше мучений испытывала, а хорошо помню, что у тебя на сером костюме на рукаве не было пуговицы, что ниточка даже не была убрана, что в туфле ночной подошва оторвалась и хлопала, что из туфли виднелась пятка и носок на ней был протёрт...

— При чём тут цветок?

— Не цветок нужен, а внимание. Когда я видела, что ты живёшь без ухода, мне становилось тебя жалко, моё внимание открывало брошенного человека, и мне хотелось помочь тебе, хотелось одеть тебя, вымыть. А ты не хотел заметить во мне женщину, чтобы принести ей цветок, как делают все.

— Миллионы женихов твоих, — ответил я, — не могли бы написать таких писем-поэм, какие писал и приносил тебе я вместо цветов. Ты с этим согласна?

— Согласна. И всё-таки я тоскую сейчас, что ты, мой любимый, не сделал как все, не принёс мне цветка.

— Позволь же, — сказал я, — вчера же утром, когда ты вставала, я рассказал тебе о том, что ночью во сне как в земле раскрылось брошенное тобой в мою душу семя и за ночь из него вырос цветок необычайной красоты, и я понял секрет нашей дружбы до гроба: что надо быть правдивым с тобой до конца и ничего не таить. Помнишь, как ты плакала от радости на моём плече и благодарила за тот «цветок». Это ли не цветок, не лучший подарок тебе? Так почему же ты, понимая, какой цветок подарил, вспоминаешь, огорчённая, о каком-то обыкновенном цветке?

Она долго молчала. Но собралась с духом и ответила:

— Я это знаю, что ты единственный мой и чудесны поэмы твои для меня: ты мне доказал себя как единственного, душа твоя мне открыта. Но ты забываешь одно, что я женщина и каждый, кого бы я ни поманила, принёс бы мне обыкновенный цветок. Мне грустно и теперь, что лучшее в мире, то, из-за чего длится жизнь на земле, то, что в тайне души все ждут и на что надеются, наша страстная святая любовь прошла у нас без цветка.

Погрустив немного с подругой моей о цветке обыкновенном, мы вспомнили, что сегодня первое мая и в лесах теперь есть, наверно, много первых цветов.

— Не нами, милая, — сказал, — созданы эти мучения, из-за которых я забыл обыкновенные оранжерейные цветы, воспитанные людьми. Не вини меня. Но в леса теперь для нас послано много цветов, мы скоро будем ходить по цветам, как по коврам.