Глава 13 Война

Глава 13 Война

Я чувствую, как весь в своём простодушном составе переделываюсь в этой войне за Л. Поэтическая лень, страх перед возможным беспокойством, особенно чего-нибудь вроде суда, и многое такое меня теперь оставили. Когда поднимается в душе неприятность, я вспоминаю, за кого война, и снова возбуждаюсь, как бедный рыцарь, поражая мусульман.

...За что ты меня сколько-то ещё и тогда (как давно это кажется!) могла полюбить, такого глупого и беспредметно-рассеянного в счастливом благополучии писателя? Вот только теперь, во время войны, собранного для жестокого и умного действия, ты меня полюбишь и...

Е. П. довела свой показ злобы до последнего: вот-вот и случится что-то! Она притворяется, лжёт, когда говорит, что отпускает меня и скоро уедет. Она сознательно хочет и ведёт к тому, чтобы разрушить мою жизнь и, может быть, довести до суда.

И ещё было во время этого бедственного дня — вдруг мелькнула мне во время езды на бульваре берёзка. Тогда из человеческого мира, в котором сейчас я живу и так страдаю, через берёзку эту я перенёсся в мой прежний мир поэзии природы. И мне поэзия эта показалась бесконечно далёкой от меня, и мне удивительно было представить себя снова, как прежде, мальчиком, играющим в охоту, фотографию.

Похоже стало, как было на войне 1914-го года увидел я во время боя какие-то церкви обитые, умученные снарядами, и вся красивая природа для меня исчезла.

Вчера доктор, вызванный к Павловне, взглянув на меня, сказал:

— А вы тоже больны, нельзя не быть больным в этих условиях.

Буду лечиться своим способом, то есть бороться за близость к Л. На этом пути помогают силы природы. Я уже чувствую, что могу быть жестоким, когда надо война так война.

И становится понятным, почему иной любящий втыкает нож в своего любимого это тоже из войны, вроде того, как на войне взрывается собственный крейсер, с тем чтобы он не достался врагу.

Звонил Коноплянцев, друг с гимназической скамьи, который, несмотря на Лёвину передачу, высказал мне сочувствие. Весть эта как первая ласточка из того мира, где всё стоит за мою любовь.

Павловна, поплакав сильно, пришла в себя, села у окна. Я поцеловал её в лоб, она стала тихая, и мы с полчаса с ней посидели рядом.

Всё может кончиться тем, что они смутно поймут, какая любовь настоящая.

Сегодня Л. наконец-то поверила в меня и написала мне об этом, что поверила: «Прими же теперь, — пишет она, — мою веру, как раньше принял любовь, и с этого дня я считаю себя твоей женой».

Так что на моё предложение брачного договора она ответила согласием через десять дней.