НАША РЕАКЦИЯ

НАША РЕАКЦИЯ

Доклад Хрущева на XX съезде партии читался у нас в институте на закрытом партийном собрании. Но содержание его не было секретом. Он произвел впечатление тем, что был сделан на высшем уровне и одобрен высшими партийными органами и теми конкретными данными, какие в нем приводились. Но принципиально нового он для нас ничего не содержал. Все продолжалось так, как уже наметилось до этого. Как я уже сказал, убрали лишь портреты и бюсты Сталина, запретили ссылки на его сочинения. Когда уносили огромный бюст Сталина из зала заседания института в подвал, его уронили на лестнице и разбили. Завхоз института, бывшая восторженной сталинисткой, сказала по этому поводу: "Туда ему и дорога!" У меня такого рода явления вызывали отвращение и возмущение тем, что в них проявлялись гнусные качества советского человека. Особенно противно было видеть, как бывшие сталинские холуи начали изображать из себя жертв "культа личности" и цинично использовать новую конъюнктуру в своих корыстных интересах. Это явление, как выяснилось впоследствии, стало характерным для советского человека. В горбачевские годы многие ловкачи, процветавшие при Брежневе, тоже стали изображать из себя жертв брежневизма, поскольку это оказалось чрезвычайно выгодным. В хрущевские же годы такое массовое хамелеонство было новостью.

В среде людей, с которыми мне приходилось тогда сталкиваться, ходил слух, будто зачитанный Хрущевым доклад был подготовлен еще помощником Берии, будто Берия сам собирался его зачитать, и это якобы было главной причиной того, что его убрали. Несколько лет спустя я встретил человека, который утверждал, будто этот доклад был приготовлен для самого Сталина, будто Сталин сам собирался выступить в роли освободителя от террора, который без его ведома учинили его соратники. Сейчас невозможно установить, насколько правдивы были такие слухи. Это и не важно. Важно то, что в них проявлялось убеждение в объективной предрешенности крушения легенды сталинизма и десталинизации страны.