49 ШВЕЙНАЯ МАСТЕРСКАЯ

49

ШВЕЙНАЯ МАСТЕРСКАЯ

В больнице открыли швейный цех по пошиву трусов, и работавшие в цеху, вышли на перекур и толпились в тени одного — единственного на территории больницы дерева. Мне очень хотелось быть среди них, и я думал как это сделать. Из прогулочного двора были хорошо видны лица людей и даже слышно о чем они говорят. Одно лицо мне показалось знакомым. Да, это был Игорь Пинаев, я вспомнил его по харьковской пересылке.

— Игорь, привет! — машу ему рукой. — Давно ты здесь?

— Уже месяц, — узнал он меня. — Я же профессиональный портной, так меня сразу на швейку врач отправил.

— Замолвь там за меня слово, надоело в отделении сидеть.

На следующий день медсестра подошла ко мне и сказала, чтобы я собирался на работу в швейную мастерскую. Для меня это было большим событием, — выйти на работу за пределы отделения. Теперь после обеда мне не нужно было мыть посуду в корыте с хлоркой.

Санитар вывел меня в пустой прогулочный двор, где собирались работники швейки. Игорь был уже там.

— Я сам не ожидал, что так всё быстро получится, — увидев меня, сказал он.

— Спасибо тебе, иначе с ума можно сойти сидя в палате, — благодарил я его.

— Я сам думал, что у меня «крыша» поедет, когда всё это увидел, — обвел он рукой больницу. — Слава Богу, что профессия у меня такая, портные и здесь нужны.

— А где тот чудак, Сашка Комар? — поинтересовался я.

— На вольную больничку укатил сразу после вас. Повезло ему. Всё-таки шесть тысяч рублей хапнул. Так бы, как рецидивисту, лет восемь вмазали, а теперь месяцев через шесть дома будет — и судимости нет и деньги целы. Молодец, Комар! А у меня дело намного проще, а сюда загнали. Я ведь до излечения за судом числюсь. Через шесть месяцев комиссия будет здесь, а что из зала суда меня освободят, так я в этом не сомневаюсь.

— Значит, в конце зимы ты покинешь эти стены? Можно только позавидовать тебе.

— Мне б лучше трояк на зоне отсидеть, чем эти шесть месяцев, которым, кажется, конца не видно. Ох! Это меня один дурак надоумил «гнать» (симулировать), если б я только знал, что меня ожидает, — произнес Игорь с досадой.

— Если не секрет, что у тебя за дело?

— Простенькое — карты. С одним бесом играл под интерес у него же на хате. Проиграл он мне несколько сотен, а «бабок» платить нету, так он мне сам предложил взять взамен телевизор и магнитофон. На этом и разошлись, но потом он помчался в милицию и вломил меня, будто я его обокрал. Менты меня повязали, обвиняя в краже. Дело дошло до суда. На суде выяснилось, что я выиграл эти вещи в карты и мне статью заменили на «Азартные игры», а у этого беса-терпилы (пострадавшего) на суде всплыли грешки и довольно серьёзные. Так я, идиот, за несколько дней до этого «косить» начал. Вот и косил на свою голову!

Бедный Игорь, мне казалось, что он сам себя побьет сейчас от обиды. Я сдерживал смех с большим трудом, но это не был смех злорадства, скорее, смех над самим собой. Он как и я с братом, попал в эту яму по собственной воле и теперь не знал, как из неё выбраться.

— Ты знаешь, как только меня сюда привезли, так я даже поначалу не понял, что это и куда я попал. Кругом вышки с автоматчиками, орут все на меня, а чего орут, я не знаю. На другой день бегу я к врачу с полной раскладкой, думаю, пускай меня поскорее на суд отправят, лишь бы на зону, на любой срок. О свободе я и думать перестал, тут не до свободы. И что ты думаешь он мне ответил? «Не надо было „гнать“. С полгодика, а может и больше тебе придется пробыть здесь и пролечиться». Я ему: «Доктор, отчего меня лечить и зачем? Ведь я здоров. Отправьте меня на суд». Так он говорит: «Раз ты сейчас здоров, мы сделаем тебя больным, а потом вылечим, и тогда ты будешь здоров и на суд поедешь». В ужас я пришел от его слов, вспомнив рожи дураков в своей палате, как они все мнутся и трясутся, и что я таким скоро стану.

— Что тебе врач приписал? — спросил я.

— Получаю какие-то слабенькие «колёса». Правда, трясусь от страха каждый день и к врачам со своими просьбами больше не хожу. Матушка должна скоро на свидание приехать, буду её просить, чтобы бежала поскорее в суд и выбивала там бумаги, чтобы поскорее меня затребовали отсюда.

Во дворе собралось много людей из разных отделений. После построения и переклички дежурный прапорщик повел всех в швейную мастерскую, занимавшую две большие комнаты в полуподвальном помещении. Ярко горели лампы дневного света, и здесь было прохладно. В два ряда стояли старые швейные машинки, на каждой из них были выцарапаны женские имена, можно было предположить, что машинки привезли из женской зоны. Работа велась поточным методом. Женщина-инструктор показала мне, как пользоваться машинкой, и мою операцию. Игорь сидел за мной, помогая овладеть хитростями нового ремесла. Час работы пролетел очень быстро и, выйдя на перекур, я стоял теперь под кривой шелковицей, тем самым деревом выросшим из бетонной щели, которое ещё недавно было для меня таким недосягаемым. Я увидел брата и попросил разрешение у санитара перекинуться с ним парой слов.

— Смотри, чтоб только никто не заметил, — предупредил он.

— Просись на швейку, — говорю негромко Мише.

— Я-то прошусь, но из надзорки не выпускают, говорят пока нельзя.

— А что с курсом серы?

— Врач вышла из отпуска и пока молчит. Может забыла? — держась руками за штакетник, переминаясь с ноги на ногу, — отвечал брат.

Минуты перекура пролетели очень быстро.

Гремели машинки. Делать свою строчку на трусах оказалось делом не очень сложным. Я шил и радовался, что теперь смогу видеть хоть несколько минут в день брата.