P. S

Состоялась ли книга? Не мне судить. Но я убежден в том, что подобные свидетельства, очерки, книги крайне необходимы. Хорошо, если они хорошо написаны. Однако не это главное. Ценность подобных свидетельств определяется их содержанием, самой темой, запретной в советской печати. Каждое такое свидетельство — не просто биографические заметки, это документ, без которого нельзя получить представления о характере, сущности и биографии политического режима, государственного строя в нашей стране, история — это не только то, что пишется историками и делается политиками. Историческим фактом является и то, о чем умалчивает или что извращают казенные труженики от пера и науки, то, о чем вы никогда не узнаете из лживых уст политических говорил. К таким фактам относится практически все, что касается советской карательной системы, свободомыслия и судеб политических узников в стране полного, развитого, зрелого, реального социализма.

Правда — в загоне, истина — за решеткой, кляп вбит в рот — кто скажет, как и для чего мы живем и страдаем! В каких материалах, источниках отразится действительная история наших дней? В этих условиях единственная надежда — подпольная литература, личные свидетельства, которые факт за фактом, в совокупности рисуют достоверную картину советской действительности. Вот почему я пишу, вот почему я призываю каждого политзэка писать, фиксировать факты, хранить свою память, предавать гласности опыт свой и других заключенных.

Мы не имеем права рассматривать свой лагерный и жизненный опыт как частный случай личной биографии. Выдавать за частное то, что является типичной чертой, сущностью коммунистического режима. Молчать о том, что замалчивается, перевирается, истребляется из исторической памяти летописцами партократии. Скромничать или трусить в то время, когда требуется протест во весь голос. Наша бездеятельность на руку тем, кто калечит наши судьбы, кто отравляет нашу жизнь — да только ли нашу? Когда голос правды не слышен, громче и правдоподобнее становится ложь.

Надо писать. В этом наша правда, наш долг и наша борьба. Осуждение невиновных есть вина осуждающих. Противоправное заточение разоблачает беззаконие власти. Свидетельства мнимых преступников это обвинительные акты настоящим преступникам, ответственным за положение дел в государстве. Это документы национального позора и горя, факты, отражающие подлинную жизнь современной России.

«Московские тюрьмы» — первая книга задуманного цикла. Вторая будет о зоне. Третья — о нынешней жизни моей после срока, в опале, в изгоях, под официальным присмотром родной милиции и негласным надзором «невидимок» из КГБ. Об этой, третьей, думаю с особенным интересом: тема не очень замусоленная, но очень богатая. Таким образом, господствующий режим предстанет перед нами в трех проекциях: вид из тюрьмы, из лагеря и так называемой воли. И со всех точек зрения он видится мне одинаково противозаконным, бесчеловечным, страшным. Лютый режим. Так я и называю всю трилогию.

Сразу по окончании срока я собрал и восстановил сохранившиеся у меня документы следствия, суда и пребывания за решеткой. Составил подробную хронику трех зэковских нет. Некоторые даты и события требуют уточнения и дополнения. Сейчас нет возможности заниматься корректировкой, ибо не держу тетради при себе. Как-нибудь в другой раз, когда позволят обстоятельства. Но в целом и в основном материалы вполне достоверны. Поэтому я вижу эту тетрадь необходимым приложением к «Лютому режиму».

Как и любому автору, мне, конечно, хотелось бы видеть свой труд напечатанным. Это нужно и для пользы дела. Но я пока повременю. Не отдаю в печать, вообще, не хочу пока какой-либо огласки. В моем теперешнем положении это было бы самоубийственно. Сейчас моя задача отчитаться перед людьми и сохранить материал. Еще поработать. Хотя бы написать две остальные книги трилогии. Только после этого можно будет подумать о публикации. Тороплю время, когда это станет не только необходимо, но и возможно.

Однако уже сейчас, незамедлительно, нам надо решить, что же делать с очерками, воспоминаниями, рукописями наших политзэков? То, что можно публиковать, по-моему, надо объединить и печатать серией. Например, под рубрикой «Советские политзэки 60-х». Соответственно: 50-х, 60-х, 70-х. И так из десятилетия в десятилетие, начиная, может быть, прямо с 17–18-х годов и до текущих дней. Чтобы трезвон стахановских пятилеток не заглушал стона и ярости порабощенных десятилетий. В зэковских летописях сконцентрирована наша национальная боль и наша надежда. Пусть звучат они заупокойной мессой историческим авантюрам вроде большевистского Октября. Пусть восторжествует истина. Это нам только и нужно. Ничего так но боятся коммунистические правдолюбцы, как истины, но без ее животворного света невозможны ни мир на планете, ни доверие, ни социальное выздоровление. Освещающий зло утверждает добро.

1985 г.