На русской службе

Вскоре после заключения со мною договора, Царь, который отправлялся из Англии в Голландию, взял меня с собой, и когда я там изучил все то, что имел случай видеть, то был отправлен прямо в Москву с приказанием ехать оттуда немедленно в Астраханскую губернию около тысячи верст (т. е. Русских миль) за Москвою, чтоб надсматривать за работой, которая производилась под ведением другого лица, назначенного Его Царским Величеством для открытия сообщения для военных кораблей, а также и судов с тяжестями от Каспийского моря до Черного по означенным великим рекам, Волге и Дону…

Сообщение между двумя названными большими реками, на пространстве около 140 Русских миль, возможно посредством двух меньших рек, из коих одна называется Илавла и впадает в Дон, а другая Камышинка впадает в Волгу; на этих малых реках предполагалось устроить шлюзы, чтобы сделать эти реки судоходными, а также предполагалось, на протяжении около 4-х Русских миль, по твердой земле прокопать канал в том месте, где эти две речки протекают на более близком расстоянии одна от другой. Такая работа, если-б она пришла к окончанию, была бы весьма выгодною для владений Царя, особенно в случае войны с Турками, Крымскими Татарами, Персией, или с одной из стран, прибрежных к Каспийскому морю….

Этой работою я занимался три года сряду, в течение летних месяцев, и потребовал 30,000 человек работников, но никогда не мог получить и половины этого числа, а в последний год не было прислано в мое распоряжение даже и 10,000 человек, не говоря о том, что всегда чувствовался недостаток в хороших мастерах и необходимом количестве материала. Касательно этого последнего обстоятельства, я каждую зиму, во время поездок моих в Москву, собственноручно подавал Царю список требуемого материала, особенно для постройки шлюзов; но в это время Царь потерпел поражение под Нарвой, и война с Шведами грозила на долго затянуться. Все это требовало и людей и денег. В конце 1701 года я получил приказание прекратить на время работу и оставить на месте одного из моих помощников, поручив ему наблюдать за тем чтобы время и случайности не разрушили уже сделанного (некоторые шлюзы были почти окончены и канал в половину прокопан), а самому, с прочими моими помощниками, явиться в Москву. Оттуда я был отправлен для новых работ в Воронеж, а князь Алексеевич Голицын, который был Губернатором в Царстве Астраханском, где производились вышесказанные работы, лишился своего места за то, что задерживал работу, не отпуская мне необходимого числа людей и требуемого мною материала. За это князь, подпавший под немилость Царя, сделался моим непримиримым врагом и, пользуясь связями своими (он был в родстве с самыми знатными фамилиями), влиял на вельможу, под ведением которого я продолжал мое служение, занимаясь новой работой, и внушил ему против меня предубеждение, которое все старые Бояре питали к новым предприятиям, начатым Царем по совету иностранцев…

Это случилось во время путешествия Царя за границу, и по возвращении своем он упрекал за это князя, как не оправдавшего его доверия; князь с этой минуты стал непримиримым противником водного сообщения…

Окончив мою последнюю работу в Воронеже, я оставался в Москве несколько месяцев без новых поручений; по истечении же этого времени Его Величество пожелал привести в исполнение предначертание мое, о котором упоминалось выше, для предохранения кораблей от порчи и разрушения в мирное время, т. е. о поставлении их под навес, в особо к тому приноровленных сухих пристанях, устроенных таким образом, что посредством шлюза уровень воды мог быть поднят настолько, насколько необходимо было, чтобы провести корабли в такие сухие пристани, и затем, таким же способом выпуская воду, оставить суда на суше. Я предполагал устроить особые отделения, где бы корабли Его Величества размещались соответственно своим рангам, от 10 до 20 в каждом отделении, по усмотрению Его Величества, и оснащивались бы на блоках, как то делается у нас, в Англии…

Царь вполне постиг мою мысль и одобрил ее; мне приказано было ожидать в Москве возвращения Его Величества, где я провел несколько месяцев без всякого занятия, а затем из Польши получил от Царя приказание отправиться к реке Дону, чтоб приискать там удобное место для работ.

Вследствие этого я осмотрел устья пяти небольших рек, впадающих в Дон и означенных в данном мне предписании, а затем возвратился в Москву к Лорду Апраксину с отчетом о том, какую местность считаю я более удобною для производства работ, и с означением необходимого числа работников и материала. Отчет этот и список Его Вельможность взял с собою в Петербург, куда отправился для встречи Царя. Его Величество благоволил отдать приказание для срубки леса и приготовления его для работы, но работу приказал не начинать, покуда сам он не найдет удобного времени, чтоб лично осмотреть местность, избранную мною, и сделать некоторые распоряжения. Между тем Его Вельможность, возвратившись опять в Москву, уверил меня, что он получил от Царя повеление уплатить мне задержанное мое жалование, и уже отдал приказание своему помощнику представить счет, что мне приходилось. Таким образом я с полной уверенностью мог ожидать получения следуемых мне денег; но в первый же раз, когда мне пришлось после этого представиться Его Вельможности, он в разговоре сказал мне, что Царь в настоящую минуту был так поглощен военными делами в Польше, что, вероятно, не так скоро еще найдет возможность возвратиться в Москву, а оттуда проехать осмотреть местность и сделать распоряжение на счет работ. Затем Лорд Апраксин приветливо спросил меня, что я намерен делать в промежуток этого времени? Я отвечал, что так как начало работ должно отложить до возвращения Царя из армии, и для меня не предвидится в настоящее время занятий, то я просил бы Его Вельможность дать мне непродолжительный отпуск в Англию для свидания с родственниками и друзьями, обещаясь, по возвращении моем, служить Его Величеству с полным усердием. Я предполагал провести в Англии не более осьми или десяти месяцев.

В первую минуту Его Вельможность одобрил мое намерение, приказав мне подать прошение, а с своей стороны обещал писать Царю насчет моего отпуска.

Впоследствии, однако ж, эта невинная просьба моя оказалась для меня западней; вместо того, чтоб говорить об отпуске, он представил Царю, что я имел намерение оставить службу его, и с этой целью обращался к Английскому Посланнику, который будто бы писал обо мне в Англию, представляя меня, как человека способного применить в пользу Английского флота то самое предложение, которое я имел в виду для сохранения Царских кораблей, гнивших тогда в Воронеже, и что, вследствие этого, он, Лорд Апраксин, приостановил выдачу мне моих денег…

Наконец, Его Вельможность объявил мне, что получил ответ от Царя, и уже отдал приказание об отправлении меня на службу, но он не желал сообщить мне, куда именно меня пошлет, а только сказал, что я должен подписать новый договор с обязательством на будущее время служить Его Величеству, где и как мне будет приказано, и что без этого я не могу получить не только всех недоплаченных денег, но даже и какой бы то ни было части их. К довершению всех моих невзгод следует заметить, что, получая деньги нововычеканной Русской монетой, мне приходилось при размене, по тогдашнему курсу, потерпеть убытку около 38 процентов… Скажу только, что я не мог дать своего согласия на это условие, не чувствуя никакого расположения согласиться на новые неразумные и бесчестные требования, и тем самым закабалить себя в стране, где со мною, в течение долгого времени, так дурно поступали.

Вследствие моего отказа Его Вельможность, который опять отправлялся в Петербург, отдал приказание своему помощнику удержать у меня деньги, выдаваемые мне на содержание, а также и денщиков или солдат, которые до того времени были назначаемы для моей прислуги, надеясь этим принудить меня к уступчивости, и в то же время обвинял меня в упорном неповиновении Царской воле и приказаниям. Тогда я изложил в письменном докладе все затруднения, которыми я был обставлен, и ходатайствовал о моем увольнении, с твердым намерением выехать из этой страны, оставив в ней мои деньги; но мне отказали в увольнении, и опять-таки я должен был, оставаясь в Москве, дожидаться возвращения Царя из армии…

Он возвратился в Москву с торжеством, окруженный множеством Генералов и прочих пленников. По этому случаю воздвигнуты были великолепные победные ворота и пущены блестящие потешные огни. Везде видно было изъявление радости и праздничное торжество. После этого знаменательного поворота судьбы в пользу Царя, ему оставалось только направить свои завоевания в самое сердце Швеции и основать морскую силу на Балтике.

Для этого дела Его Величество благоволил вспомнить обо мне, и употребить меня в этом крае для устройства сообщения от великой реки Волги через Ладожское озеро до Петербурга, так, чтобы прямо можно было плыть от Волги, которая протекает по самой плодородной части России, до любимой новой столицы…

Его Величество, убедившись в великом преимуществе, заключавшемся в морской силе, объявил своим Боярам, что он решился основать флот в азовском крае, чтоб иметь возможность удержать за собою эту крепость (Азов) и при случае тем успешнее сразиться с Турками в Черном море. Он немедленно выписал строителей и мастеров из Голландии для построения кораблей, а из Италии и Венеции таковых же для построения галер, и решил соорудить 40 военных судов, 10 перевозных судов и бомбардирских-лодок, 20 больших галер и 30 меньших, и все их оснастить и вооружить в трехлетний срок. Согласно с этим составлен был список всего необходимого; список этот представлен был на утверждение в совет, нарочно для сего созванный Царем. Вследствие этого, многие из знатных Бояр (владевших большими поместьями и имевших в распоряжении своем значительное количество рабов, числом коих и определялось их имущество) обязывались построить на свой счет одно военное судно, с предоставлением им права назвать его собственным своим именем. Таковым же образом монастыри, города, купцы и дворяне, проживавшие в своих владениях, обязывались платить соразмерную с этими последними часть в пользу нового предприятия, помимо обыкновенных сборов на содержание войска и покрытие издержек предстоящей войны. В приказе сказано было, что если корабли и лодки не будут готовы в течение означенного трехлетнего срока, то количество их тем самым удваивается. Тем лицам, обществам и сословиям, на деньги которых строились корабли, дозволено было назначить своих поверенных для производства работы, с правом нанимать рабочих, делать условия и распоряжаться, как они сами пожелают. Несколько Голландцев и других мастеров назначены были агентами в этом предприятии, и привели его к окончанию с должной быстротой и согласно приказанию. В то же время Его Величество объявил о своем намерении путешествовать, пока будут строить и приготовлять выше-означенный флот, и назначил некоторых молодых дворян из страны своей ехать с ним для изучения нововведений у других народов; некоторым из этих лиц он приказал отправиться в одно место, а другим в другое, чтобы, по возможности, делать наблюдения во всех частях Европы.

Дж. Перри