«Говорили о злобе пожарищ…»

Говорили о злобе пожарищ,

В чёрном небе густела гроза.

Говорили при встрече: «товарищ»,

Никогда не смотрели в глаза.

Узнавали по голосу вести,

Мимоходом на остром ветру.

В мутном мраке фабричных предместий

Находили ограбленный труп.

Рано, в сумерках, дом запирали,

Спать ложились и света не жгли.

По утрам, в гимназическом зале

Повторяли: «вчера увели…»

И за наглым, разбойничьим свистом

Опьяневших от крови солдат

Ясно слышался в воздухе мглистом

Непрерывный и жуткий набат.

В расплескавшейся, мутной стихии,

В первобытной, запутанной тьме —

Были ночи, как сны — огневые,

Были лица — белее, чем мел.

И в рассветном, молочном тумане,

В час, когда расточается мгла,

Где-то вспыхивала и росла

Напряжённая радость восстанья.

7/ XII, 1928