Ленин предлагает Артему работу на Урале

Ленин предлагает Артему работу на Урале

Ленин слушал Артема и думал о том, что хорошо бы усилить такими людьми партийные большевистские организации важнейших пролетарских районов. В Москве и Питере, Иванове и Харькове такие крепкие большевистские кадры есть. А вот на рабочем Урале дела с кадрами обстоят не блестяще. Пожалуй, нужно послать на Урал Артема и его боевых друзей из харьковской организации: пусть они на Урале, так же как и в Харькове, разъяснят рабочим, что такое меньшевизм, пусть «резко настроят большевиков против меньшевиков», против этих оппортунистов, проводников буржуазного влияния на пролетариат.

Артем уже имел беседу с Лениным о своей будущей партийной работе. После короткой поездки в Харьков, где он отчитывается как делегат съезда, предстоит дорога на Урал. Поедет Артем не один, а со своими товарищами. В Харькове же большевики найдут силы для продолжения дела, начатого Артемом.

Заседания съезда длились свыше двух недель, с 23 апреля по 8 мая.

Делегат съезда от Уральского комитета большевиков Клавдия Тимофеевна Свердлова в своих воспоминаниях о Ленине сердечно описывает встречи делегатов-большевиков с Владимиром Ильичем, его внимание и простоту в обращении с ними и ленинскую непримиримость к меньшевикам:

«…Вспоминаются собрания нашей большевистской части участников съезда, которые происходили не реже чем через день. Собирались мы обычно в каком-нибудь ресторане, где, заняв две-три комнаты, обменивались мнениями и впечатлениями, намечали планы действия на очередных заседаниях съезда. Эти собрания не были официальными в полном смысле этого слова. Ни председателя, «и секретаря на них не было, никто не просил слова. Шла живая, шумная, непринужденная беседа, центром которой всегда был Ленин, умевший выслушать каждого, вовремя подать нужную реплику или веселую шутку, дать мудрый и глубокий совет, разъяснить самое сложное и запутанное.

Почти каждая наша беседа кончалась просьбой Владимира Ильича:

— Сергей Иванович, ну, а теперь спойте что-нибудь, очень все вас просим.

Делегат от москвичей большевик Сергей Иванович Гусев обладал прекрасным голосом. В ответ на просьбу он садился к роялю и запевал, а к нему присоединялись и другие, и широкая русская песня лилась и звенела. Любил Ильич музыку, любил хорошую песню, и почти «и одна наша беседа в далеком Стокгольме не проходила без песни.

Но насколько прост и внимателен был Ленин со своими друзьями и единомышленниками, настолько же беспощаден он был с противниками, с врагами марксизма — с меньшевиками. Не раз во время съезда он обрушивал на их головы такие веские доводы, такие убийственные для них доказательства и бичующие остроты, что каждому становилась предельно ясна вся путаница и ошибочность их взглядов… Меньшевики, никогда не верившие в победу рабочей революции… провозглашали с трибуны съезда, что декабрьское восстание было ошибкой, что рабочим вообще не надо было браться за оружие. Таких голосов на съезде было много, растерялся и хныкал и кое-кто из наших товарищей большевиков. Но не таков был Ленин! С исключительной силой, страстью и энергией громил он предателей, нытиков и маловеров. Нам, большевикам, на каждой беседе он неизменно и настойчиво повторял, что основная борьба только начинается, решающие бои впереди и не складывать надо оружие, а готовить рабочий класс к вооруженной борьбе за власть».

В этой атмосфере товарищеской сплоченности, исключительного внимания к каждому из делегатов-большевиков со стороны Ленина прошли дни съезда в Стокгольме. Артем, как и каждый из его товарищей, получил здесь революционную зарядку на многие годы приближающегося безвременья. Ни тюрьмы, ни ссылки, ни эмиграция не смогли погасить в Артеме светлых надежд в победу дела революции.

В мае 1906 года Артем снова побывал в Харькове. На собраниях членов харьковской организации РСДРП он делал доклады об итогах работы IV съезда партии, о задачах большевиков в послесъездовский период.

Задерживаться в Харькове Артем не предполагал. Партия направляла его для постоянной работы на Урал. В Харькове нельзя было оставаться и потому, что охранка, разнюхав след Артема, возобновила за ним охоту. На этот раз Артем покидал ставший ему близким город на долгие годы.

На седом Урале, в краю гор и лесов, заводов и рудников, Артему предстояло восстанавливать разгромленные полицией большевистские организации. Создавать новые очаги ленинизма, громить ненавистных соглашателей — меньшевиков. Прощай же, Харьков, прощайте, дорогие товарищи с Гельферих-Саде, паровозного, до лучших времен, друзья с Сабуровой дачи, до новых встреч, быть может, уже после свержения царизма и начала нового века — социалистической революции.

Поезд мчался на север. С обеих сторон железнодорожного полотна мелькали узенькие полоски крестьянских полей, хатки, крытые соломой, проносились кудрявые дубравы, белые меловые горы. Уплывали назад, в прошлое, южные степи, земля отцов… Мыслями своими Артем уже был на Урале. Как-то встретит его тамошний рабочий люд, как пойдет революционная работа? Артем вспоминал все, что ему говорили об Урале делегаты уральских большевиков на IV съезде партии товарищи Новгородцева и Назар. Внутренне настраивался к большой и, видимо, нелегкой работе.