Из тюрьмы в тюрьму

Из тюрьмы в тюрьму

14 сентября 1908 года в письме Екатерине Феликсовне Артем сообщает из Верхотурья о спешном переводе на «старое пепелище»… «Партия была так велика, что конвой заковал нас; но, наше счастье, у него не хватило оков, и нас пятеро, не в пример другим, шли так».

В Николаевке Артема встретили, как старого знакомого. Начальство злорадствовало: мол, ненадолго улетел из нашего гнездышка, сокол. Товарищи выражали Артему сочувствие, рассказывали о благоприятных переменах в режиме. По мере тюремных возможностей Артем информировал политзаключенных о том, что делается «на воле».

На этот раз Артем находился в Николаевских исправительных ротах недолго. Около двух месяцев прошло после его возвращения на «старое пепелище», и снова приказ о переводе в Пермь. В сообщении об этом переезде Артем пишет в Москву Мечниковой:

«Снова переменяю местожительство. Еду на экзамены; осенью, Вы знаете, не пришлось их держать. Первый экзамен 17 января. Мои предположения о возможных результатах не изменились». Речь идет о новой дате, на которую был назначен суд.

Привезли Артема в Пермь. Первый «экзамен» должен был состояться 17 января, но он снова был отложен. Второй раз суд откладывался из-за неявки главного свидетеля обвинения. В связи с этим Артем в одном из своих писем «дорогой тетушке» указывал:

«…Обо мне могу написать, что все еще не известно даже время суда; а сколько раз его еще могут снова и снова откладывать, этого тем более сказать нельзя. Главная и, можно сказать, единственная серьезная свидетельница забежала куда-то так далеко, что ко времени январского суда ее не могли разыскать. Говорят, что она уехала чуть ли не в Восточную Сибирь. Не знаю, разыщут ли ее к следующему. Нерозыск ее меня удивляет потому, что она была, судя по делу, агентом полиции (в деле есть донесения от нее полиции, которые посылались задолго до ареста ее хозяйки). Я боюсь, что она предпочитает совсем не появляться на суд. В таком случае, нам придется еще долгое время ожидать суда».