ЧАСТЬ I ОРЛЕНОК

ЧАСТЬ I

ОРЛЕНОК

«Кухаркины дети»

К подъезду Екатеринославского реального училища подошел человек в запыленном известкой сюртуке. Он толкнул дверь и хотел войти в здание, но услышал чей-то голос:

— Куда лезешь? Здесь не кабак, ошибся адресом, — швейцар в форменной ливрее с золотыми галунами преградил путь посетителю.

— Чего расшумелся, как пустой самовар? Здесь учится мой сын. Пришел по вызову инспектора.

Швейцар смягчился, но потребовал отряхнуть известку с одежды, а потом заходить в училище.

Андрей Арефьевич Сергеев пришел прямо со стройки. Он был взволнован этой повесткой-вызовом, которую дочка Дарья принесла ему на работу. Бросив все дела и не обращая внимания на чистоту своего платья, Андрей Арефьевич поспешил в училище. По дороге встревоженный отец размышлял о причине этого первого вызова к инспектору:

«Учился Федор хорошо, легко преодолевал все премудрости школьной науки. Сам помогал ленивым и малоспособным ученикам. Значит, не в этом дело.

Быть может, напроказил, слишком уж резв сын, с малых лет таков. Весной ходил с дружками на Днепр испытывать крепость льда, чуть не утонул. У товарища обсушился и не заболел. Домой вернулся как ни в чем не бывало, узнали про эту беду с чужих слов. С Николаем Дьяконовым, сыном военного врача, что живет напротив через улицу, раздобыли где-то револьвер и добаловались: всадил себе пулю в левую ногу около щиколотки. Сумел, каналья, боль перенести, дома ни слова не сказать. С пулей в ноге так и вырос. А теперь новая беда, вызывают к начальству».

Швейцар указал Андрею Арефьевичу кабинет инспектора. Смущенный отец вошел в большую комнату. За огромным письменным столом сидел человек с седыми бакенбардами. Увидев посетителя и справившись, кто таков, инспектор с досадой подумал:

«Детей каких только родителей не принимают нынче в приличные учебные заведения! У такого господина каменщика рубля лишнего не вытянешь». Попросил присесть и напрямик, без церемоний заявил о причине вызова:

— Сын ваш Федор Сергеев не перейдет в следующий, третий класс, если вы не пожертвуете ста рублей на возведение божьего храма. Училищу необходимо иметь свою церковь, и родители должны принять на себя расходы по этому богоугодному делу.

— Но позвольте, ведь сын мой Федор первый ученик в классе!

— Не позволю! Первый ученик — с него и спросу больше, не будет денег — оставим Сергеева на второй год. Провалим на переводных экзаменах, это все в наших силах. Скажите спасибо, что держим в училище кухаркиных детей.

«Нечего дипломатничать с такими персонами, как этот лапотник Сергеев», — подумал инспектор, вымогая требуемые 100 рублей. Но нашла коса на камень. Заговорила в Андрее Арефьевиче гордость рабочего человека, умевшего своими сильными руками сделать любую работу на стройке в пример другим.

— Не дам ста рублей, нет у меня таких денег. Если и были бы, все равно не дал. Не за что давать. Хотите на божий храм получить — берите десятку. Не хотите — на нет и суда нет! — Сергеев, не дожидаясь, пока его прогонят, круто повернулся и вышел из кабинета.

Возвратившись домой, Андрей Арефьевич подозвал к себе Федора и заговорил с ним необычно ласково и серьезно:

— Только что как ошпаренный вернулся из твоего училища. Разговор был нехороший. Требуют за твой перевод в третий класс сто рублей, грозятся провалить на экзаменах. Что скажешь? Перейдешь ли в следующий класс без взятки начальству? Взятка или хабар все равно им останутся, хоть и требуют их на богоугодное дело. Если сомневаешься в своих силах, то деньги эти я достану, займу у людей…

Побледнел Федор, потемнели его глаза. Чуть слышно, но внятно сказал:

— Не давайте им денег, а в следующий класс и так перейду.

Началась экзаменационная страда. Федор благополучно сдавал все экзамены. Остался один предмет — закон божий. На испытания по этой, с позволения сказать, науке обычно съезжалось много высоких гостей. Губернатор, архиерей и другие.

Дошла очередь до Федора. За столом экзаменаторов, кроме священника — учителя закона божьего, сидел инспектор училища. Мальчик вытащил свой билет, внимательно прочел его и спокойно ответил на содержащиеся в нем вопросы. Тогда инспектор спросил у Сергеева:

— А скажите-ка нам, молодой человек, как звали отца царя Давида?

Федор назвал имя достопочтенного батюшки библейского царя.

Инспектор пытался сбить ученика, надеясь на то, что ответ был лишь случайно правильным.

— Подумайте, верно ли вы ответили нам?

— Я отвечаю правильно. Знаю, как звали не только отца царя Давида, но и его деда.

Директор училища, до того молчавший, заметив, что наскоки инспектора производят неблагоприятное впечатление на губернатора и архиерея, сказал своему не в меру усердному помощнику:

— Зачем вы сбиваете мальчика?

Архиерей, участливо улыбаясь, спросил Федора:

— Откуда ты знаешь все это? Ведь в вашем классе еще не проходили этого раздела Ветхого завета!

Федор ответил его высокопреподобию:

— У меня старший брат учится в городском училище, и я читаю все его учебники.

— Молодец, — похвалил Сергеева архиерей.

Экзамены закончены. Федор перешел в третий класс. Обещание, данное отцу, выполнено. Ну, а то, что инспектор будет теперь злейшим врагом Сергеева, на это не стоит обращать внимания. На ненависть ответим ненавистью. Во время уроков бывало в классе всякое: летели в недруга Сергеева гнилые яблоки и астраханские фунтовые сельди. Кто был виновником этих школьных демонстраций, никто «не знал». Но зато ученики хорошо знали, какая шкура их инспектор.