Артем — руководитель пермских большевиков

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Артем — руководитель пермских большевиков

Роль Артема в ходе кампании по выборам в Государственную думу не могла ограничиться талантливыми и смелыми выступлениями на собраниях рабочих. Руководитель пермской партийной организации, он был обязан направлять весь ход избирательной кампании своей партии, организовывать вместе с товарищами из губернского комитета всю огромную работу в массах.

В воспоминаниях старого уральского большевика А. А. Шпагина хорошо отражены некоторые стороны деятельности Артема в связи с выборами во II Государственную думу.

Меньшевики, сами напуганные до смерти опасностью со стороны черносотенцев, пугали Артема возможностью победы этих мракобесов на выборах. Они требовали идти на выборы в полном союзе с партией буржуазии — кадетами. Артем отверг эту позицию. Только в самой последней стадии выборов и только там, где черная сотня действительно имела перевес в силах, можно идти на блок с кадетами. Меньшевики же сразу пошли в ногу с буржуазией, выставив своего кандидата Матвеева в кадетском списке. Приютив под своей сенью одну меньшевистскую душу, кадеты с неимоверной яростью изливали потоки грязи на большевиков. «Тот, кто не лишился здравого рассудка, пусть не голосует за список заговорщиков-большевиков!»— вопили кадеты. Так писала кадетская газета «Камский край», ей вторили черносотенные «Губернские ведомости» — вешать их, большевиков-супостатов, а не выдвигать в думу. Газеты писали, а охранка действовала.

«Артем буквально кочевал с квартиры на квартиру, ибо его фигура была для охранки самой интересной. В этом отношении у нас с нею никаких разногласий не было. Мы также считали Артема незаменимым». Автор этих строк А. А. Шпагин, активный участник избирательной кампании от пермской организации РСДРП, рассказал, как Артем направлял его действия.

7 января 1907 года в железнодорожных мастерских и депо Пермь было назначено общее собрание рабочих. Оно должно избрать одного уполномоченного по выборам. Из полутора тысяч рабочих-железнодорожников на выборное собрание явилось не более трехсот человек. Одни рабочие боялись участвовать в выборах, чтобы не навлечь на себя гнева администрации и не оказаться без куска хлеба. Другие, в силу антидемократических условий ценза, не имели права участвовать в выборах уполномоченных.

Собрание открыл начальник железнодорожных мастерских. Слово взял Шпагин. Он призвал товарищей по работе избрать такого уполномоченного, который шел бы вместе со всем рабочим классом против буржуазии и самодержавия. Таким уполномоченным мог быть только большевик. Другой оратор внес предложение избрать таким уполномоченным члена РСДРП Шпагина.

Началась процедура голосования. Она заключалась в том, что сначала избиратели подавали списки с именами кандидатов в уполномоченные, а затем следовала баллотировка — голосование.

Были признаны пригодными к баллотировке четыре кандидата. В результате голосования Шпагин получил 250 голосов, двое других рабочих, также членов РСДРП, получили по 25 голосов. Члену «Союза русского народа», черносотенцу, досталось всего лишь 5 голосов.

Радостный за одержанную победу в первом избирательном сражении Шпагин возвращался к себе домой. Там и встретил его Артем.

«Артем расхаживал взад и вперед по комнате. Он с нетерпением ждал моего прихода, — вспоминает Шпагин.

— Ну, Кувалда (Шпагин), как дела в ваших мастерских? — спросил он. Вместо ответа я вынул из кармана клочок бумаги и, подав ему, сказал:

— Вот смотри.

Прочитав бумажку, Артем даже запрыгал от радости. Ему не верилось, что кандидат от «Союза русского народа» мог получить только 5 голосов. Затем, хлопая меня по плечу, Артем произнес:

— Ну, Кувалда, теперь готовься к губернскому съезду уполномоченных. В Мотовилихе тоже успех будет на нашей стороне, — добавил он».

Съезд уполномоченных, о котором говорил Артем, должен был состояться на исходе января 1907 года.

В день его открытия Артем побывал и у Кувалды и у других активистов организации. Еще и еще раз уточнил до мелочей план действий: кто и когда будет выступать с трибуны, о чем будет говорить. Особое внимание Артем и его товарищ по руководству партийной организацией (Накоряков) уделяли работе с уполномоченными по крестьянской курии. От их поведения во многом зависел исход выборов, ибо они представляли подавляющее большинство избирателей: надо было склонить на свою сторону выразителей воли крестьянства.

Съезд открыт. Он происходит в здании краеведческого музея. Собралось около 200 человек. Первым выступает уполномоченный от Надеждинского металлургического завода большевик Василий Чащин. Незадолго до начала избирательной кампании в думу он, отбыв наказание в Николаевских арестантских ротах, снова вернулся к революционной деятельности. Этот избранник народа, побывавший в одной из страшнейших тюрем на Урале, решил рассказать съезду уполномоченных о порядках в этом застенке, олицетворяющем царское самодержавие.

Чащин говорил о гнусных издевательствах над политическими заключенными в Николаевке.

Он рассказал съезду о мучениях, которым подвергали большевика Вилонова. Его неоднократно били, потом голого, истерзанного бросали в каменный мешок— карцер, обливали израненного круто посоленной водой. Восемь бесконечно долгих дней и ночей Вилонов купался в рассоле, соль разъедала раны, превращала их в язвы. Человек могучего здоровья быстро шел к гибели. Чахотка, полученная в Николаевке, доконала Вилонова.

— Возвещенные царским правительством свободы — свобода слова, неприкосновенность личности — есть обман; говорить правду на предвыборных собраниях царские чиновники не дают, жандармы, сыщики, полицейские за каждое сказанное «лишнее слово» хватают и бросают в тюрьмы, а эти тюрьмы в настоящее время превратились в застенки, где наших товарищей истязают, а то и убивают без суда и следствия; военно-полевые суды превратились в постоянное орудие расправы… Расстреляли, повесили и сослали на каторгу тысячи наших лучших товарищей, боровшихся за дело рабочего класса.

Один за другим поднимались на трибуну уполномоченные-рабочие и рассказывали о тяжелой жизни своих товарищей, о своем бесправном положении.

Запомнилась безыскусная речь бедно одетого, в лаптях рабочего-татарина из Бикбарды. Ломаным русским языком, с большой обидой и слезами на глазах он говорил:

— Наш хозяин совсем мало дает кушать. Работаем много, а кушаем мало, нечем кормить жен и детей. Сами работаем шибко, а детей посылаем по миру. Наша водка не пьет, а на хлеб не хватает. Хозяин богата, ему нада башка кончать…

Уполномоченные бурно аплодировали этому оратору в лохмотьях.

После татарина выступил господин в хорошем костюме, при твердом воротничке и галстуке. Он не волновался, говорил спокойно и красиво. Назвал себя господином электриком из Екатеринбурга, рабочим городской электростанции. Он ратовал за 8-часовой рабочий день, но только там, где это будет целесообразно. Он требовал отчуждения земель в пользу крестьян, но за справедливый выкуп, выплачиваемый помещикам, и все в таком же роде. Кадетская личина выпирала из-под белоснежного твердого воротничка. Из зала донеслись крики: «Довольно!» Знаем мы вас!» Это был единственный кадет, затесавшийся в рабочую курию.

Уже был готов список кандидатов в выборщики, составленный большевиками. Собрались этот список огласить, но на трибуну вышел полицейский чиновник и объявил, что время, определенное властями для этого заседания, истекло.

— Прошу очистить зал, — заявил пристав.

Уполномоченные расходились по домам. Вышел из краеведческого музея и Шпагин с товарищами. Не прошли и двухсот метров, как заметили за собой «хвост»: агенты охранки выслеживали уполномоченных по выборам в Государственную думу, — факт примечательный, характеризующий царские «свободы».

Были приняты меры, чтобы отряхнуться от шпиков. Попарно разошлись в разные стороны. Наняли извозчиков и «замели след».

«Через полчаса мы были в Мотовилихе, — вспоминает Шпагин. — Недалеко от станции в одной убогой лачужке нашли Артема. Сделали ему подробный доклад о состоянии дел и представили список кандидатов. Артем просмотрел и внес в него две поправки. Список в окончательной форме немедленно был сдан для размножения и в ту же ночь отпечатан на гектографе в количестве трехсот экземпляров…»

Утром следующего дня у входа в зал краеведческого музея стояли товарищи, которые раздавали большевистский список всем уполномоченным. Этот список был единственным на съезде.

Городской голова Перми Рябинин открыл второе заседание съезда и объяснил порядок избрания — выборщиков. Каждый уполномоченный имел право составить от своего имени список желаемых кандидатов в выборщики и передать его в избирательную комиссию. Из собранных комиссией списков составлялся общий список кандидатов в выборщики, и каждое упомянутое в нем имя подвергалось баллотировке — голосованию. В списке большевиков значилось 10 товарищей, к ним было добавлено уполномоченными еще 25 имен.

В итоге баллотировки восемь из десяти большевиков были избраны выборщиками в Государственную думу. Девятым был рабочий с Юго-Камского завода, также поддержанный большевиками, и десятым председатель съезда железнодорожник Бараш. Этот эсер солгал съезду, что он по убеждениям социал-демократ, и этим обманным путем пролез в выборщики.

Выборщиков поздравляли с избранием, вручали им наказы от избирателей.

Приближался завершающий этап избирательной кампании.

Выборщики съезжались в Пермь. Они должны были сказать свое веское слово — избрать депутатов от Урала во II Государственную думу. Большевикам теперь необходимо было вести политическую работу среди всех выборщиков: рабочих, крестьян и служащих.

«Однажды вечером, за четыре дня до выборов, Артем пришел ко мне на квартиру, — пишет Шпагин, — и заявил, что мне надо оставить работу в мастерских и заняться проведением бесед с вновь прибывающими выборщиками. Потом Артем, глядя на меня в упор, вдруг задал мне вопрос:

— Кувалда, что ты скажешь, если мы выставим твою кандидатуру в члены Государственной думы? Хватит ли у тебя духу выдержать все то, что может последовать в случае разгона думы?

Я был смущен и не сразу мог дать ответ.

— Быть в роли депутата не так-то уж легко, — заметил я, — к тому же, ты сам знаешь, Артем, у меня подготовка невелика.

— Ну, на этот счет не беспокойся, — возразил Артем. — А вот насчет семьи, которая может остаться, — вопрос. Впрочем, оставим это до завтрашнего дня.

С этими словами Артем вышел от меня».

Пятого февраля состоялось первое предвыборное собрание выборщиков. Вершителями судеб были крестьяне, их насчитывалось более ста человек. Большинство из них сочувствовало эсерам, но были и приверженцы социал-демократов. Членов РСДРП среди выборщиков насчитывалось 35 человек, кадетов до 45. При таком соотношении сил большевикам трудно было рассчитывать на значительные успехи.

На предвыборном собрании большевики выдержали натиск черносотенцев. Последние получили от представителей рабочего класса достойную отповедь.

Большевик Петров, человек не молодой, с окладистой бородой, дал отпор царским прихвостням:

— Граждане, вы слышали, как монархисты вызывающе держали себя в своих выступлениях против социал-демократов? Во многих случаях они говорили ложь. Но мы идем прямой дорогой, провокаций не устраиваем, наша партия открыто заявляет, за что она будет в думе бороться, а именно: за отчуждение земли для крестьян без выкупа, за восьмичасовой рабочий день для рабочих и за Учредительное собрание.

Петров и другие ораторы-большевики сделали свое дело: симпатии многих крестьян-выборщиков склонились на сторону товарищей Артема.

Вечером того же дня состоялось нелегальное совещание фракции социал-демократов.

Маленькая узкая комната. Артем сидит на подоконнике единственного окна. Входят товарищи. В числе других пришел и Чащин. Он приблизился к Артему, протянул ему руку. Артем остро взглянул веселыми глазами на надеждинца, чем привел его в некоторое смущение. «Что это Артем так многозначительно поздоровался со мной? Глазами сверлит, а они веселые, озорные… Что-то готовит мне».

Собрались все 35 выборщиков социал-демократов. Артем прошел к столу и объявил совещание открытым. На повестке дня один вопрос: «Обсуждение кандидатур в Государственную думу».

На предварительном совещании фракций различных партий социал-демократы получили три места для выставления своих кандидатов.

Предварительно Артем поставил вопрос: учитывать ли при выдвижении кандидатур в думу признак территориальности, или судить о кандидатах только по личным качествам? Было признано по возможности учитывать и то и другое обстоятельство.

От Екатеринбурга был выдвинут Егор Алексеевич Петров, от пермских железнодорожников — Шпагин, от Надеждинска — Чащин. Обсуждались также кандидатуры товарищей Карелина из Мотовилихи и Ордина из Екатеринбурга.

Во время обсуждения кандидатуры товарищ, о котором шла речь, выходил из комнаты. В списке большевиков остались Петров, Шпагин и Чащин. Эти трое представляли социал-демократов, они были выставлены для баллотировки на предстоящих выборах.

7 февраля в губернском земстве состоялись выборы. Чиновник по особым поручениям при пермском губернаторе знакомил выборщиков с правилами выборов. Проверка полномочий выборщиков уже произведена, и те, кто опоздал ее пройти, от участия в выборах отстранялись.

Голосование было дружным. Согласованный заранее между фракциями различных партий список кандидатов в думу был проведен абсолютным большинством голосов. Ни один черносотенец и монархист в думу не был избран.

Депутаты думы пользовались личной неприкосновенностью. Для большевика-подпольщика, получившего звание депутата Государственной думы, личная неприкосновенность была явлением почти фантастическим. Шпагин решил испытать эту самую неприкосновенность, использовать ее в революционных целях.

Пошел он на один из пермских заводов и во время обеденного перерыва устроил большой митинг рабочих. Произнес революционную речь и предложил рабочим составить ему, как депутату думы, наказ. И свершилось «чудо»: до поры до времени волшебные слова «депутат думы» действовали на охранку и полицию. На митинг, как и полагается, прибыл наряд полицейских, правда к шапочному разбору, когда уже все кончилось. Шпагина, только что произнесшего противоправительственную речь, арестовать было нельзя: депутат думы. И ничего иного не оставалось, как проводить господина депутата до его квартиры, а не взять, как прежде, за шиворот и отправить в тюрьму.

Позже, ознакомившись с законом о правах депутатов думы, Шпагин понял, что полицейские законов не читают. Если бы они заглянули в этот закон, то нашли бы там основание для ареста депутата, захваченного на месте преступления — произносящего революционные речи вне думы.

Через день после выборов Шпагин в последний раз виделся с Артемом. Кооптированный в Пермский комитет РСДРП, Шпагин явился на заседание. Оно состоялось в квартире Марии Загуменных. Решили организационные вопросы, исключили из партии меньшевика Матвеева за то, что он вошел в соглашение с кадетами. Заседание закончилось. Пили чай. Артем с присущей ему веселостью рассказывал о своих столкновениях с охранкой и полицией в Харькове. Рассказал он и о ставшем легендарным эпизоде, когда, в очередной раз спасаясь от гнавшейся за ним по пятам полиции на территории Сабуровой дачи, влетел в часовню и, не растерявшись, вскочил в пустой гроб. Прикрыл над собой крышку, пролежал в гробу несколько часов, дождался, пока сбившиеся с ног фараоны не покинут больницу. Тогда он живехонький вылез ив гроба и ушел подальше от опасного места.

Депутата в думу Чащина провожали из Надеждинска его друзья-единомышленники и масса рабочих завода. В день проводов Чащина была объявлена забастовка. Сотни и сотни рабочих шли к вокзалу, пели революционные песни. Вот уже и поезд подошел к перрону. Один из членов партии поднялся на площадку вагона, потребовал внимания и начал читать наказ надеждинских рабочих своему посланцу в Государственную думу:

«Мы, рабочие Надеждинского завода, собравшиеся на проводы нашего депутата Чащина Василия Андреевича, избранного от уральских рабочих во II Государственную думу, поручаем ему защищать интересы рабочих и крестьян.

Мы твердо верим и надеемся, что ты не побоишься и не остановишься в момент борьбы перед опасностью, даже если бы тебе грозила смерть от врагов народа. Мы знаем, что Государственная дума в подавляющем большинстве будет состоять из помещиков-крепостников, капиталистов, либералов — изменников народа и погромщиков-монархистов — все они являются защитниками самодержавия. Против них с думской трибуны выступит с.-д. фракция, в которой и ты должен состоять, наш избранник, должен открыто, беспощадно разоблачать, вести борьбу со старым отжившим строем — самодержавием. Мы требуем, чтобы с.-д. фракция в Государственной думе отстаивала интересы рабочих, боролась за них в думе и вне ее, держала связь и была бы связана, непосредственно связана с рабочей массой, используя думскую трибуну для организаций этих масс, для завоевания ближайших требований программы РСДРП. Не законодательствовать в думе вместе с сидящими там помещиками-крепостниками, а бороться за Учредительное собрание, демократическую республику, за 8-часовой рабочий день, за конфискацию всех помещичьих, монастырских, удельных земель и за организацию крестьянских комитетов.

Да здравствует демократическая республика и борьба за социализм!

Да здравствует Российская социал-демократическая рабочая партия!»

Чащин бережно принял наказ, поцеловал его, встал на перронную скамейку и в прощальном слове сказал, что сделает все, чтобы оправдать доверие рабочих избирателей. Раздались два удара колокола. Товарищи подхватили Чащина и быстро внесли в вагон. Под тысячеголосое «ура» поезд уходил на юг.