Андрей Быховский
Андрей Быховский
Здесь, на пересылке, я встретила Андрея Быховского — яркого, энергичного и интересного человека, который стал до конца своих дней моим самым дорогим и близким другом, и благодаря влиянию которого я, в конечном итоге, не погибла на «Водоразделе».
История его была необычна даже среди пёстрого калейдоскопа прочих историй.
Племянник ставшего известным в 20-е — 30-е годы заслуженного артиста Юрьева, он рано остался сиротой и до революции воспитывался в семье дядюшки, где детей, впрочем, никак не воспитывали, и они росли сами по себе, отделённые от мира взрослых, всецело переданные на попечение старой и преданной няньки, фанатично религиозной и суеверной старухи, населившей детскую чертями и домовыми, лешими и ведьмами, невероятными чудесами и ожиданием загробных адовых мук.
Но детей она любила, и дети её любили, особенно за эти таинственные, страшные и непонятные истории, которые она им рассказывала. А маленький Андрейка просто их обожал. К старой юрьевской няньке Андрей сохранил самые тёплые чувства.
Жуткий и таинственный мир детской надолго завладел фантазией мальчика, заронил необоримую тягу ко всему неизведанному, заколдованному и опасному. На всю его жизнь!
…Ко времени революции Андрей Быховский оказался юнкером, и сражаясь за «Россию, Царя и Отечество», отступая вместе с Врангелевским войском, покинул Крым.
Так, волею судьбы оказался он белоэмигрантом заграницей, хотя политика никогда его не привлекала, и он не собирался делать политической карьеры, да и не особенно ещё разбирался, что к чему в этом большом мире…
Бросок за границу очутился, как рывок в неизведанную романтику. Разлука с родиной представлялась делом временным и не слишком тяжелым, тем более, что людей родных и любимых там не оставалось, а отношения с дядюшкой и двоюродными сёстрами были далёкие.
И вот, по существу мальчишка — 19-ти лет, без специальности, без денег, без знакомств и покровителей, оказался он в одиночестве за границей…
Он не пошёл обивать пороги иммигрантских комитетов, и с удовольствием стал жить «сам по себе». Хотелось всё увидеть, всё испытать. И он увидел и испытал… Прошёл «огонь и воду, и медные трубы».
Чем только не приходилось зарабатывать на жизнь: в Греции держал тараканьи бега. Из Австрии в Венгрию доставлял контрабанду, отсиживая по несколько месяцев в тюрьмах при поимках. В Бразилии он бежал из легиона наёмных войск, едва не пропав от тропической лихорадки и нечеловеческих условий жизни легионеров.
Был мелким разносчиком и «зазывалой» в Каирских лавчонках. Едва не сделался наложником какого-то не слишком крупного эмирчика.
Наконец, устав от скитаний и голода, он охотно завербовался, у набиравшего учеников сербского отца-иезуита, в религиозный колледж.
Иезуитский колледж готовил служителей церкви. Особо способные ученики могли рассчитывать в будущем даже на епископат.
Андрей оказался способным учеником — одним из первых. С ним вскоре начали носиться, готовить его в помощники епископа.
Два года он жил припеваючи, «как сыр в масле» — отоспался, отъелся на иезуитских харчах, про себя посмеиваясь над церковной братией, над фанатиками и схоластами.
Но всё же много было прочитано и серьёзных, научных книг. Многие вопросы философии и истории увлекали.
Однако приближался выпуск, и Андрей решил, что пора сматывать удочки. В епископы он не собирался.
Поблагодарив братьев-иезуитов — мысленно, конечно, — он удрал из колледжа.
Опять настала пора бродяжничества, но годы проведенные в колледже дали много разносторонних знаний, на многое заставили взглянуть серьёзней.
В Обер-Аммергау на ежегодные священные мистерии попал случайно. Набирали статистов для тысячных армий войска Христова. Здесь были и студенты, и школяры, и просто бродячий люд, жаждущий подработать хоть малую толику.
Главных действующих лиц — Христа, Деву Марию, апостолов — изображали местные крестьяне, у которых роли переходили из рода в род, от отца к сыну, от матери к дочери.
Христово войско, крестовые походы, битвы за гроб Господен — изображали пешие и верховые статисты, в костюмах, париках и гриме. Зрелище было грандиозное, и десятки тысяч зрителей собирались полюбоваться им, располагаясь на окрестных пологих склонах холмов.
Режиссёры, со сверкающими на солнце рупорами, носились туда и сюда на взмыленных конях и командовали армией актёров.
Андрея зрелище поразило, потом захватило, потом он уже не мог оставаться только послушным исполнителем…
Вскоре он стал «внештатным» помощником режиссёра, а на следующий год — уже настоящим режиссёром.
От священных мистерий в Обер-Аммергау Андрей пришел в кино.
Ему повезло. Удалось сработаться с оператором. Успешно сняли мистерии. Потом сняли несколько интересных хроник. Наконец можно было не думать о куске хлеба.
Но «правильная» жизнь уже не удовлетворяла… Даже такая разносторонняя, как жизнь хроникального кинорежиссера, казалась пресной. Тянуло пуститься в какую-нибудь невероятную авантюру…
В Россию тоже потянуло из любопытства. Своими глазами посмотреть: — что там?
Шел 1934-й год, близилось двадцатилетие Октябрьской революции. В то время Андрей Быховский жил и работал в Чехословакии. Там тогда было немало русских эмигрантов. Там же зародилось и разрослось до значительных размеров движение «Смена вех».
Четыреста сменовеховцев решили вернуться в Россию. Через эмигрантский комитет были выхлопотаны визы. Специальный поезд увозил сменовеховцев в Россию.
Встреча была грандиозной. Её можно было сравнить, пожалуй, только со встречей Папанинцев. Оркестры на платформе, кортеж машин с флагами по улицам Москвы, народ толпами вдоль тротуаров, народ в окнах, на балконах, мальчишки на деревьях, и всюду, всюду цветы — море цветов, дождь цветов!!.. Россия встречает заблудших сынов!.. Ура, ура!!..
Всех четыреста обеспечили работой и жильём. Быховский снимал октябрьский парад 1934 года на Красной площади.
А октябрь 1935-го встретил уже в Бутырках.
Арестованы были все четыреста, за малым исключением тех, кто случайно ускользнул из поля зрения — девался неизвестно куда. Их продолжали искать и в 37-ом году!.
Все сменовеховцы взамен букетов из роз получили по целому букету пунктов 58-й статьи, из которых основными были — группировка в целях заговора и связь с иностранным капиталом.
Все получили по десять лет.
…Рассказы его были красочны, и рассказывал он великолепно. Я готова была слушать его без конца, мы чувствовали всё возрастающую симпатию друг к другу и не разлучались целыми днями — ведь каждое утро сулило разлуку, и скорее всего, навсегда…
Этап уходил за этапом, и никто не знал точно куда. Только потом мы узнали, что все они шли в одно место — на «Водораздел», в разные лагпункты его, разбросанные по берегам верхнего участка Беломорского канала.
Настало и наше утро. Тревожное и… неожиданно радостное. Мужчины уже стояли с вещами по четыре в ряд, и Андрей смотрел на меня умоляющим взглядом, как будто мог «вымолить» — не разлучаться!
С крыльца нашего барака донеслось:
— Женщины, сюда!
Изо всех нас «с вещами» вызвали только меня. Мы с Андреем попадали в один этап!.. А ещё говорят — чудес не бывает!..