Оружие против танков

Оружие против танков

В Министерстве вооружения Дегтяреву сообщили, что до показа правительству противотанковое ружье должно быть подвергнуто комиссионным испытаниям на одном из подмосковных полигонов.

Рано утром Дегтярев вместе с работниками министерства выехал на полигон; он хотел своими глазами увидеть, как будет действовать его изобретение.

Еще вчера вечером Василий Алексеевич узнал, что одновременно с его ружьем будет испытываться противотанковое ружье Симонова. Это известие было для него неожиданным, и он даже переспросил:

– Какого Симонова, Сергея Гавриловича?

– Да, Сергея Гавриловича, вашего ученика.

– Неужели? – обрадовался Василий Алексеевич. – Давненько мы не видались… Интересно посмотреть на его изобретение.

Дорогой Василий Алексеевич думал о Симонове, вспоминая, как тот деревенским пареньком пришел в 1918 году в образцовую мастерскую, как он учился, рос, познавая оружейное дело и конструкторское искусство. Как с организацией серийного производства пулеметов «ДП» они с Федоровым послали его руководить самым ответственным участком производства – сборочным цехом. Шли годы… И вот тихий, скромный оружейник Симонов изобрел самозарядную винтовку. Она прошла успешно несколько испытаний, и Симонова направили в Ижевск налаживать массовое производство своего изобретения.

Идут годы. Отделенные большими расстояниями друг от друга и поглощенные своей работой, они не видятся и лишь по рассказам друзей знают друг о друге.

Но вот и полигон.

Василий Алексеевич выходит из машины и, присматриваясь, в группе людей узнает невысокого плотного человека в темном пальто, в кепке, с простым лицом рабочего.

Человек этот, заметив Дегтярева, поспешил ему навстречу. Его серо-голубые глаза приветливо улыбнулись, и небольшая жесткая рука крепко пожала руку Дегтярева.

– Здравствуйте, Василий Алексеевич, очень рад вас видеть.

– Здравствуйте, Сергей Гаврилович, здравствуйте! Давненько вас не видел… похудели вы, видно, достается…

– Да вот противотанковое разрабатывал, Василий Алексеевич, сами знаете, не до отдыха.

Пока шли приготовления к стрельбе, конструкторы присели на скамеечку.

Василий Алексеевич не спеша достал свою трубочку, закурил и стал расспрашивать Симонова о том, как он живет, в каких условиях работает, не помешали ли ему фашисты, не бомбили ли.

– У меня все благополучно и в работе и дома, – сказал Симонов. – А как у вас?

– У нас тоже все по-хорошему. Слышал, вы, Сергей Гаврилович, сделали пятизарядное?

– Да, пятизарядное, – подтвердил Симонов.

– Это хорошо, молодцом! А я вот торопился, сделал однозарядное, правда, стремился к тому, чтобы было полегче… Народ у нас золотой, Сергей Гаврилович, так работали, так трудились, что рассказать невозможно. Ну, да, чай, не забыли мастерскую-то?

– Что вы, разве можно забыть… Все мои старые друзья с вами работают: Голубев, Кузнецов, Зернышкин! Как они?..

– Герои, Сергей Гаврилович, одно слово – герои! Работают не щадя себя!

В это время члены комиссии подошли к стрелкам, которые должны были испытывать новые образцы, и конструкторов позвали.

– Ну что ж, пойдемте, Сергей Гаврилович, – сказал Дегтярев. – Желаю вам успеха!

– И вам от души, Василий Алексеевич!..

Они подошли к месту испытаний.

Испытания велись очень долго. Из ружей стреляли и лежа, и стоя, и с упора: прямо и под разными углами наклона. Симонов все время стоял рядом с Василием Алексеевичем, наблюдая за стрельбой.

Он думал лишь о том, чтобы какое-нибудь ружье (неважно чье) выдержало испытания и было бы принято на вооружение. Оно было сейчас до крайности нужно фронту, так же, как противотанковые пушки. Ружье даже имело свое преимущество перед пушками – его можно было сделать во много раз легче, быстрее и дешевле.

Василий Алексеевич в эти минуты думал о том же. Если бы вдруг объявили, что принимают ружье Симонова, он с радостью бы пожал руку своему ученику. А если бы одобрили его ружье, но предложили бы в нем сделать кое-какие переделки, то и он и Симонов сейчас, здесь же на полигоне, взялись бы за эту работу. Оба они думали о судьбах Родины, и в эти грозные дни личные интересы для них не существовали.

У обоих была одна цель – вооружить мощным оружием доблестных советских воинов, и все их мысли и желания в эти минуты сводились к тому, чтобы дать воинам такое оружие, которое бы остановило танки врага.

Но оба ружья работали хорошо. Если и случались маленькие заедания, то их тотчас же устраняли сами стрелки.

Испытания закончились поздно вечером. Конструкторы не могли определить, которое из ружей предпочтут. Члены же комиссии, забрав все материалы и образцы, уехали в Москву, не объявив своего решения.

Симонов заметно волновался.

Василий Алексеевич, очевидно желая успокоить его, сказал:

– Ну, Сергей Гаврилович, судя по стрельбе, мы оба потрудились неплохо! Я доволен, какое-нибудь из ружей будет принято несомненно.

– Я тоже так думаю, – согласился Симонов.

– Жалко, что не объявили решения теперь, – сказал Василий Алексеевич. – Ну да ничего, надо думать, завтра же узнаем результат! Желаю вам всего доброго! До завтра…

На другой день Василия Алексеевича вызвали в Кремль. Когда он приехал, члены правительства уже рассмотрели оба ружья.

Симоновское ружье имело преимущество в скорострельности, оно было пятизарядным, дегтяревское – в весе и удобстве действия, оно оказалось вдвое легче. Боевые качества обоих ружей сочли отличными, и оба противотанковых ружья были приняты на вооружение Красной Армии.

Члены правительства поздравили Дегтярева с успехом и поручили ему передать коллективу завода, что производство противотанкового ружья должно быть налажено немедленно.

Труженики конструкторского бюро и завода еще до возвращения Василия Алексеевича узнали о том, что «ПТР» (противотанковое ружье Дегтярева) получило высокую оценку и что заводу поручено спешно приступить к их массовому изготовлению.

По зову партийной организации лучшие люди завода пришли на этот важный участок работы. В конструкторском бюро день и ночь, без перерыва изготовлялись рабочие чертежи, в цехах устанавливалось новое оборудование и приспособления, а в литейном и кузнице уже шла заготовка полуфабрикатов. Производство «ПТР» началось. В обрабатывающих цехах работы были распределены по операциям: в одном делали стволы, в другом – затворы, в третьем – приклады и ложи.

Первые образцы противотанковых ружей, собранные, отлаженные и отстрелянные под наблюдением самого Дегтярева, были посланы в действующую армию и испытаны непосредственно в бою.

Слава о них облетела все фронты. На завод стали приезжать представители из воинских соединений. Потребность в противотанковых ружьях была так велика, что с завода их перебрасывали на фронт на самолетах.

А известия с фронтов день ото дня становились тревожнее. Враг захватил Западную Украину, вторгся в Донбасс, подходил к родине Дегтярева – Туле.

На заводе для всех цехов были подготовлены составы и сделаны проломы в стенах на случай немедленной эвакуации. Но люди продолжали работать.

В эти дни тяжелых испытаний, когда Родине угрожала смертельная опасность, труженики завода еще крепче объединялись вокруг большевистской партии, вступали в ее ряды.

В числе этих передовых и мужественных людей был и Василий Алексеевич Дегтярев. В самое трудное для Отчизны время, когда шли напряженные бои у стен столицы, он был принят в члены партии большевиков.

Приход на завод пополнений из молодежи и всеобщий трудовой подъем резко сказались на росте производительности цехов. И все же та продукция, которую выпускал завод, оказывалась ничтожно малой.

Фронт требовал не удвоить или утроить темпы, – нет, он требовал увеличить производство противотанковых ружей в десятки раз!

В мирных условиях такая задача показалась бы фантастической. Но тогда каждый из тружеников многотысячного коллектива понимал, что от его усилий зависит победа, и работал с предельным напряжением всех своих сил.

Все равнялись по Дегтяреву, который с первого дня войны показывал пример беззаветной самоотверженной работы во имя спасения Родины.

Завод работал круглые сутки. Ночью, когда фашистские самолеты прилетали со смертоносным грузом, завод замирал, маскировался, погружался во мрак, но работа в его цехах не прекращалась ни на одну минуту.

Коммунисты не только осуществляли партийный контроль за проведением всех производственно-технических мероприятий, они были инициаторами социалистического соревнования, они показывали пример твердости, выносливости, работая на самых ответственных участках.

Десятки «молний», которые выпускались во всех цехах, знакомили весь коллектив с опытом передовых рабочих. На многих станках появлялись красные флажки и лаконичные плакаты: «Наше звено работает по-фронтовому».

Самым главным участком был цех сборки. Там поступавшие из разных цехов детали собирались, пригонялись, отлаживались. Цехом руководил молодой рослый мастер коммунист Завьялов. Его черные густые брови были нахмурены, короткий бушлат распахнут.

Он быстрыми шагами ходил от бригады к бригаде, следил за поступлением деталей, за их отладкой и сборкой. Если создавался затор, он немедленно принимал меры, стараясь добиться ритмичности в работе и высокого качества сборки.

То тут, то там в цехах можно было видеть невысокого седоволосого человека в рабочей куртке, с приветливым и в то же время озабоченным лицом. Он подходил к рабочим, присматривался, советовал, а зачастую и сам становился к станку или верстаку: показывал, помогал, учил.

Это был Дегтярев.

Он был спокоен, и его спокойствие передавалось другим. При нем работалось увереннее и веселее.

В любое время суток его можно было видеть то в конструкторском бюро, то в образцовой мастерской, то на испытательной станции, где пристреливались готовые противотанковые ружья, то на сборке, то в цехах.

Он успевал давать советы конструкторам и чертежникам, объяснять особенности своего ружья посланцам с фронтов, беседовать с инженерами, приехавшими с Урала, чтобы изучить процесс производства противотанковых ружей и наладить их производство там, где нет затемнения, где фашистские стервятники не могут помешать работе.

Дегтярев перестал бывать дома – для этого не было времени. Он постоянно находился на заводе.

Так в эти дни жили и трудились все честные люди коллектива. Завод заменял им дом, как окоп заменял дом солдату. Они были солдатами трудового фронта. Они трудились, не щадя ни сил, ни жизни, потому что перед ними была благородная цель. Они хотели победить врага.

И их усилия не пропали даром.

За три месяца завод увеличил выпуск противотанковых ружей Дегтярева почти в сто раз.